Ирина Алкснис, для РИА Новости
Героем дня в Рунете, вне всяких сомнений, стал художник Петр Павленский, который, покинув Россию, не отказался от своих эксцентричных (остановимся на этом весьма мягком определении) убеждений и поступков. Получивший политическое убежище во Франции акционист остался верен своему шокирующему обывателей творчеству и на этот раз устроил поджог здания Банка Франции, в результате чего был помещен под стражу полицией.
В принципе, подобного хода событий можно было ожидать. В недавнем интервью для "Немецкой волны" Павленский поделился с журналистами такими деталями своего бытия во Франции, как захват чужой недвижимости и воровство еды в супермаркетах, а также прояснил им особенности жизни французов: "Во Франции, если ты живешь как француз, то жить легче, чем в России. Я могу говорить за парижан — они отрицают работу. Они, в принципе, стоят на позиции, что работать должны мигранты, а платить — туристы. Мы ассимилировались и идентифицируем себя с французами, поэтому живем мы как французы: не работаем и не платим".
Тем не менее эффект от новой акции художника оказался крайне впечатляющим.
Реакция одной седьмой части суши была вполне закономерной: бесчисленные остроты, переходящие в дружный хохот. Причем главной мишенью остроумцев стал не столько сам Павленский, чье нервное и психическое состояние всегда вызывало вопросы, сколько масштабная группа поддержки, многие годы грудью встававшая на его защиту в ходе бескомпромиссной борьбы того с "кровавым режимом".
Да и как не смеяться, если эта ситуация вскрыла всю глубину лживости, лицемерия и трусости несгибаемых борцов с "тоталитарным Кремлем"?
Вот, например, широко известный в узких кругах галерист и публицист Марат Гельман.
Девятого ноября 2015 года, через несколько часов после акции Павленского с поджогом двери ФСБ на Лубянке, он заявил: "Двери Лубянки — это врата ада, вход в мир абсолютного зла. И на фоне адского пламени стоит одинокий художник, ожидая, пока его схватят. Очень сильный художественный образ".
А 16 октября 2017 года, через несколько часов после акции Павленского с поджогом здания Банка Франции, тот же Марат Гельман сказал в эфире радио "Эхо Москвы": "Пока он в тюрьме и ему не предъявлены какие-либо обвинения, оценивать художественные качества акции неуместно".
Поразительно, как меняются оценки одного и того же действия, когда речь идет не о "цепных псах кровавого режима", а о "светочах свободы и демократии". А еще смешно, что боятся на самом деле вторых.
Самое забавное, что Павленский во всей этой ситуации действительно вызывает определенную симпатию. За последние годы такими привычными стали ситуации, когда радикальная оппозиционность и громкие акции являются для людей просто способом обеспечить себе общественный капитал, с которого потом можно стричь купоны, став воплощением буржуазной добропорядочности и законопослушности на Западе (привет некоторым участницам группы Pussy Riot). На этом фоне всякое проявление искренности (даже в виде психического нездоровья и юродивости) невольно порождает сочувствие. Пусть и с оттенком брезгливости.
В конце концов, Павленский продолжает быть верен себе. Его свежая парижская акция полностью лежит в русле все того же левацкого нонконформизма, который он декларировал в России: "Поджог Банка Франции — это освещение правды, которую власти заставили нас забыть. Бастилия была разрушена взбунтовавшимся народом, народ разрушил ее как символ деспотизма и власти. На этом же месте был построен новый очаг рабства, который предает революционеров и спонсирует бандитский Версаль. Банк Франции занял место Бастилии, банкиры встали на место монархов".
Другое дело, что, как моментально выяснилось, весь этот ниспровергающий авторитеты радикализм приветствовался исключительно в отношении России, но тем не менее юродивой искренности акциониста это не отменяет.
Фактически Павленский оказался ровно в той же колее, в которую до этого попал основатель арт-группы "Война" Олег Воротников, бежавший с женой и детьми из ужасной России за границу и очень быстро обнаруживший, что нонконформизм в Европе является едва ли не худшим из грехов.
Что же касается приютившей бежавшего из страшной России художника Франции, то над ней даже смеяться не хочется. Хочется только одного: чтобы она не лишила Павленского политического убежища и не выслала его на родину.
