Москва. Южное Бутово. Нотариальная контора. В очереди шесть человек. Я последний. Мне нужно оформить доверенность и сделать нотариально заверенный перевод паспорта.
— Кто последний?
— Я – ответила женщина лет шестидесяти.
Нотариальная контора располагается на первом этаже жилого дома. Помещение небольшое, предбанник маленький, и все посетители сидят близко друг напротив друга и близко друг ко другу.
Тихо так, что слышно, как урчит живот у соседа. Соседу стыдно, а всем остальным неудобно, но живот все равно урчит.
Так проходит минут двадцать. Открывается дверь из комнаты нотариуса, оттуда выглядывает девушка-секретарь и говорит: «Яковенко, проходите».
Поднимается молодой мужчина и уходит вслед за девушкой. Живот урчал именно у него. Как только он ушел, обстановка немного разрядилась. Женщина, за которой я занял очередь, вдруг тихо сказала: «Из Украины, наверное».
Другая женщина, сидевшая напротив, тоже не молодая, но стройная и с виду очень строгая, вдруг резко, даже совсем не выдержав паузу, спросила, обращаясь к женщине передо мной:
— Если и украинец, то что? Он что – не человек, по-вашему?
В маленьком помещении все вдруг ожило и задвигалось. Вдруг появились глаза и лица. Воздух вздохнул эмоцией. Вдруг проявило себя электричество.
— Причем тут это? – спросила в ответ пожилая женщина, и быстро добавила: — Я сама из Украины. Я из Харькова. И фамилия моя Овдиенко.
— Ой, извините, — уже совсем другим тоном, даже несколько сконфуженно, сказала строгая женщина.- Я из Херсона. Натерпелись мы. Больно все это. И когда кто-то об Украине или об украинцах говорит плохо или пренебрежительно, у меня внутри все переворачивается. Устали мы очень. Ни жилья, ни работы. Я учитель. Уже двадцать лет, как учитель.
Замолчали.
— И я..- сказал молодой парень, с черными, как смоль волосами и бровями, сросшимися на переносице.- И я из Украины. Хитрук моя фамилия. Игорь Хитрук. Я патент на работу оформляю. Я из Ивано-Франковска.
Все закивали головами и через каких-то несколько мгновений, как по команде мы все: я, Игорь Хитрук, учительница, моя соседка – все мы посмотрели на пятого, вернее на шестого посетителя нотариальной конторы. Это был довольно грузный мужчина. Весь он был круглый и усатый. Толстые губы, красные щеки, большой живот, брови. Весь он был насуплен и смотрел на нас искоса. При этом его губы, казалось, еще больше складывались в трубочку и выдавались вперед. Он словно говорил: «Я тут вообще не с вами. Не лезьте ко мне». И вдруг! Эти толстые губы неожиданно расплылись в очень приятную, широкую и даже щедрую улыбку. В такую добрую и огромную улыбку, что глаза нашего соседа-толстяка совсем закрылись от удовольствия. Он вдруг стал похож на одного из китайских божков, символизирующих сытость и богатство.
— Я из Житомира, — довольно пробулькал толстяк. – Робота в мене тут. Дорогі будую. Будівельник я. В Житомирі роботи для мене нема, а тут я вже майже і на хату собі назбирав.
И доволен был он от того, что высказался, даже больше, наверное, чем тот китайский бог удовольствия. Как потом оказалось, он и по-украински заговорил специально. Он совершенно свободно говорит на русском языке. Но всем нам, сидевшим в нотариальной конторе, всем было приятно услышать такую добрую, раскатистую и щедрую украинскую речь.
Из шести человек, которые вместе со мной сегодня оказались в нотариальной конторе, шесть были украинцами. И такая картина почти что в каждой нотариальной конторе Москвы. Да и во всей России тоже. Более пяти миллионов украинцев, только за последние три года, вынуждены были уехать и искать своего счастья на чужбине.
Зато в Украине все хорошо. Там реформы и европейский выбор. А судьбы простых украинцев, при этом, никакого значения не имеют. И действительно: при чем тут украинцы? Главное выбор — европейский!
