В конце концов, никакой перезагрузки так и не произошло. Скорее, имела место небольшая пауза в холодной войне 2.0. Бесконечные дни шума и ярости вернулись, когда президент Трамп, наконец, решил, что НАТО больше "не устарело". Тем не менее, он хочет "поладить" с Россией.
Непосредственно перед встречей с госсекретарем США Рексом Тиллерсоном в Москве президент Владимир Путин подчеркнул в интервью российскому телевидению, что доверие между США и Россией находится "на рабочем уровне, особенно на военном уровне, он не стал лучше, напротив, он деградировал". Об этом же свидетельствует и доклад Совета Безопасности ООН, по сути обвиняющий Москву в распространении фальшивых новостей.
На пике истерии, связанной с "Рашагейтом", когда еще не произошел неоднозначный инцидент с химическим оружием и последующий спектакль с "томагавками", которые, вполне возможно, были кинематографическими постановками, перезагрузка с Россией под руководством Трампа уже была пущена под откос усилиями Пентагона, Капитолийского холма и средствами массовой информации, вводящими в заблуждение общественное мнение.
Но только кабинетные Стрейнджлавы станут утверждать, что риск прямой войны с Россией (и с Ираном) в Сирии соответствует национальным интересам США. Россия фактически одержала победу в Сирии на своих условиях, помешав возникновению эмирата Такфиристан. Мысль о том, будто Тиллерсон сможет предъявить российскому министру иностранных дел Сергею Лаврову ультиматум с условием "либо вы с нами, либо с Дамаском и Тегераном", просто смехотворна. Москва не собирается уступать свою завоеванную с большим трудом сферу влияния в Азии администрации Трампа и американскому закулисью. На самом деле, Москва хотела узнать, кто в Вашингтоне формирует политику в отношении России. Теперь она знает.
А ведь надо еще видеть Большую Картину. В мировой истории начала XXI-го века российско-иранское стратегическое партнерство, а также партнерство с Китаем и евразийская интеграция - это ключевые моменты. В этом уравнении Россия и Иран являются энергетическими слагаемыми, а Китай - инвестиционным локомотивом.
Здесь мы подходим к сути вопроса. Партия войны боится евразийской интеграции, и это неизбежно проявляется в ее лютой русофобии. Но русофобия эта не монолитна и не гармонична. В ней есть место некоему осознанному инакомыслию и цивилизованным отклонениям. И тут в дело вступает доктор К. Это доктор Киссинджер - пожизненное доверенное лицо и опекун, выступивший недавно на ежегодном заседании Трехсторонней комиссии в Вашингтоне.
Членов этой Трехсторонней комиссии, созданной в 1974 г. покойным Дэвидом Рокфеллером, тщательно отбирал "великий гроссмейстер большой шахматной доски" доктор Збигнев Бжезинский. Этот человек всю свою жизнь посвятил всепоглощающей теме о том, что Соединенные Штаты должны неизменно препятствовать появлению в Евразии "равного по силам конкурента", а уж тем более - евразийского альянса, который мы наблюдаем сегодня.
Киссинджер - единственный мастер геополитики, к которому неизменно прислушивается президент Трамп. Пока он всецело за диалог, а также за перезагрузку между Вашингтоном и Москвой. Я считаю, что это составная часть его стратегии баланса сил, осуществляемой по принципу "разделяй и властвуй". Она состоит в том, чтобы увести Россию прочь от Китая и в конечном счете уничтожить евразийскую интеграцию.
Поэтому Киссинджер отдает предпочтение диалогу, хотя и настаивает, что военными средствами Москва не сможет победить Вашингтон. Вот его условия: Украина должна сохранить независимость, не вступая при этом в НАТО, а Крым - это предмет переговоров. Ключевая проблема - Сирия. Киссинджер категорически утверждает, что России нельзя позволить превратиться в важного игрока на Ближнем Востоке (хотя Москва уже является таковым, поскольку поддерживает Дамаск военными средствами и ведет мирные переговоры в Астане).
Запад, а точнее НАТО, отверг концепцию евразийской интеграции. Результатом этого стало российско-китайское стратегическое партнерство с его многочисленными последствиями. Этот симбиоз недавно привел к публикации доклада Американо-Китайской комиссии по вопросам экономики и безопасности. В нем отмечается, что Китай и Россия переживают "период наивысшего роста двустороннего военного сотрудничества".
Российско-китайское стратегическое партнерство, объединяющее в себе две главные и общепризнанные угрозы Америке, - это не какой-то там формальный договор, с помпой подписанный в угоду обстоятельствам. Си и Путин встречались бессчетное количество раз, но мы не можем знать, какие тайные условия согласовали на этих встречах Пекин и Москва.
Вполне возможно, и об этом неофициально говорили дипломаты, что НАТО получила секретное уведомление о том, что если один из членов стратегического партнерства подвергнется серьезным угрозам и преследованиям, будь то на Украине или в Южно-Китайском море, Североатлантическому альянсу придется иметь дело с обоими. А что касается шоу с "томагавками", то это мог быть единичный случай. Пентагон сделал Москве предостережение, а Тиллерсон, приехав в Россию, дал гарантию, что администрация Трампа хочет сохранить открытыми все каналы общения.
Но партия войны не дремлет. Скандально опозорившиеся неоконы получили новый заряд энергии от трамповского фейерверка с "томагавками" и теперь истекают слюной в надежде на повторение иракского "шока и трепета" в Сирии. Партия войны все еще ратует за войну против Ирана, а сейчас эти потуги совпали с русофобией неолибералов и неоконсерваторов. Дело "Рашагейт" на время стихло, но не исчезло. Но у этого дела темная история, и несмотря на всю истерию, речь здесь идет о всемогуществе оруэлловской слежки американского "государства в государстве", о чем говорит бывший аналитик ЦРУ Рэй Макговерн и разоблачитель Билл Бинни.
Каким бы ни был в итоге практический исход двухчасовой и очень неспокойной встречи Путина, Лаврова и Тиллерсона, русофобия и ее вторая скрипка, иранофобия, никуда не исчезнут из геополитической повестки США и НАТО. Особенно теперь, когда Трамп показал свое истинное лицо "собаки, приученной к лотку неоконсервативных догм". По крайней мере, маски сорваны, и неумолимые признаки холодной войны 2.0 мы должны воспринимать как должное, понимая, что это первобытный страх партии войны перед евразийской интеграцией.
