Провозглашение Малороссии в Донецке главой ДНР Александром Захарченко произвело эффект разорвавшейся бомбы в Минском политическом процессе. Политологи со всех сторон обсуждают смысл этого заявления Захарченко, и, в большинстве, за исключением Ростислава Ищенко, не очень его находят. Так, экс-депутат Рады, бежавший от бандеровцев Олег Царёв говорит о запоздалости и неактуальности этого заявления. В сугубо практическом смысле он, наверное, прав. А в политическом смысле Захарченко уже взорвал Минский процесс, в этом смысле провозглашение Малороссии уже достигло своей цели.
Другой вопрос: идея Малороссии — это инициатива Донецка, или согласованная с Москвой политическая акция? Если смотреть, кому выгодно, то Москве это, конечно, выгодно. В Минском процессе Донбасс уравнивает свою позицию с Киевом, претендуя уже не на особый статус Донбасса в составе Украины, а на всю Украину, как и Киев. Если проект Новороссии охватывал только Юго-Восток Украины, то проект Малороссии охватывает Украину до западных границ. Некоторые эксперты считают, что проект Малороссии станет поводом для новых санкций Запада, однако, повод там всегда найдут, если захотят.
Проектом Малороссии Москва говорит, что будет, если вдруг не будет Минских соглашений. «Минск» ведь то хоронят, то опять оживляют, бандеровский Киев выполнять его не собирается, но западные гаранты «Минска» санкций против него не вводят. Проект закона о «реинтеграции Донбасса» откровенно направлен против «Минска», но западные гаранты его не осуждают.
Провозглашение Малороссии — это очевидная «ответка»на заявленную «реинтеграцию Донбасса», причём Захарченко прямо об этом сказал: Малороссия — это попытка реинтеграции Украины, поскольку «Украина» себя исчерпала и дискредитировала бандеровщиной, которая неприемлема для Донбасса и всего Юго-Востока Украины
Западные гаранты «Минска» потребовали от Москвы немедленного осуждения Малороссии, но его не последовало. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков отметил, что эта «тема подлежит осмыслению и анализу», а потом добавил, что она «является личной инициативой Захарченко», и «Россия сохраняет приверженность Минску». Так и напрашивается спросить: пока сохраняет? Это точно не осуждение.
Представитель России в Минске Борис Грызлов выступил в качестве капитана Очевидность: «Малороссия не вписывается в Минский процесс», и адвоката Донецка: «Инициатива по созданию Малороссии — ответ на провокационные действия Киева».
Москва, очевидно, усиливает свои позиции перед Берлином и Парижем, и требует от Европы осуждения проекта закона о «реинтеграции Донбасса», и происходящего возрождения бандеровского нацизма на Украине. Вообще, Малороссия — серьёзный политический ход, а сделан как бы спонтанно и неожиданно для всех.
Представитель Луганской республики Владимир Дейнего назвал его несвоевременной инициативой, которая с ними не обсуждалась. Может быть, официально и не обсуждалась, но сама идея Малороссии обсуждается минимум с 2011 года, когда историк А.В.Марчуков опубликовал свой труд «Малорусский проект» (2011), а затем «Малороссы и общерусская идея» (2015).
Малороссия — это, конечно, ответ на бандеровский «хорватский сценарий», Донбасс недвусмысленно говорит, что не боится этого сценария. А Россия как бы предупреждает Пентагон, где заявили о принятом решении поставить Украине летальное оружие: не успеете поставить. В Сирии очень кстати устанавливается относительное перемирие, и ВКС РФ могут выполнять другие неотложные задачи.
В этой связи стоит обратить внимание на заявление Сергея Лаврова, хотя и по отобранной в США российской дипсобственности: он назвал Вашингтон бандитом с большой дороги. Это какой-то серьёзный знак, невозмутимый дипломат Лавров возмутился до бранных слов. Наш лучший враг Маккейн как бы подтверждает, с другой стороны, серьёзность момента: «Заявление Александра Захарченко прямая ответственность Путина».
Пока Александр Захарченко провозгласил Малороссию как политическую идею, но это мощная идея, она может овладеть широкими массами и стать реальной силой. В идейном плане, это вызов и альтернатива бандеровской Галичине, надевшей на себя личину Украины. Если есть Галичина, то может быть и Малороссия. Этот идейный вызов Бандере дорогого стоит.
