Путин признал приватизацию 1990-х несправедливой. И что дальше?
Итоги проведенной в 1990-х годах приватизации госсобственности по-прежнему дискутируются в российском обществе. Свое отношение к этой проблеме в интервью американскому режиссеру Оливеру Стоуну высказал президент РФ. Первая часть фильма «Интервью с Путиным» вышла на телеканале Showtime 12 июня.
По словам президента, процесс приватизации в России не останавливался, но ей был придан более справедливый характер. «Я сделал все, чтобы государственное имущество не уходило за бесценок, чтобы прекратилось действие схем, при которых была создана олигархия и при которых люди в одночасье становились миллиардерами», — пояснил Путин.
Аудитория фильма узнала, что потеря в результате приватизации государственного контроля над некоторыми стратегическими отраслями привела к их развалу. Однако президент видел свою задачу не в том, чтобы остановить процесс распродажи, а в том, чтобы «придать ей более системный и справедливый характер».
Путин подчеркнул, что потребовал от бизнеса отказаться от прежних схем и нести большую социальную ответственность. В результате большинство представителей бизнеса «вписались в эти правила». «Это не понравилось тем, кто зарабатывает миллионы и миллиарды не благодаря своим талантам бизнесмена, а благодаря умению наладить отношения с властью», — добавил президент.
Отметим, что в российском обществе вот уже 25 лет доминирует негативное отношение к приватизации 1990-х. Так, по данным фонда «Общественное мнение», доля тех, кто считает, что приватизация стране принесла больше пользы, чем вреда, колеблется в течение всего этого периода в интервале от 8% до 11%. Большинство же оценивает результаты приватизации скептически.
В свою очередь, гендиректор ВЦИОМ Валерий Федоров указал на недовольство россиян олигархами, к которым они причисляют людей, которые «захапали себе огромные, дорогостоящие куски того, что раньше называлось общенародной собственностью». «Таких олигархов, конечно, никто не любит и считает, что быть их не должно, а прихваченную собственность вернуть государству», — подчеркнул Федоров.
Опрошенные «СП» эксперты сходятся в оценках приватизации 1990-х, однако к возможности национализации относятся по-разному.
Социолог Леонид Блехер вспоминает глубокую психологическую неподготовленность людей к крушению привычных представлений о жизни.
— Проблема приватизации для социологов стала заметна, когда выяснилось, что реформы стали идти быстрее, чем осознание людьми изменений. Эта скорость ошеломила людей. Они как будто попадали в какую-то «черную дыру», где непонятно, что происходит. Это был тяжелый социальный процесс. Механизмы, объясняющие людям цели происходящего, в 1990-е годы почти отсутствовали.
- Было же знаменитое обещание Чубайса дать по две «Волги» за каждый ваучер?
— Да, люди хватались поначалу даже за эту чушь. Потому что кто-то «сверху» сказал. Через два-три года уже никто не верил в это. А политики вели себя как в знаменитой басне Лафонтена, где муха, сидящая на холке у быка, заявляет: «Мы пахали».
Старики тогда в большем, чем обычно количестве стали умирать от инсульта или инфаркта. Причем, не там, где была тяжелая материальная жизнь, а там, где реформы шли быстрее всего. Потому что у пожилых устоявшееся представление о мире. И когда правила меняются, это психологически бьет по ним в первую очередь. Для них как будто бы все взорвалось.
Потом постепенно стали привыкать, организовываться, становиться на ноги. Русские вообще удивительный народ в плане умения выживать в экстремальных условиях.
Политолог Павел Святенков скептически смотрит на возможность пересмотра итогов приватизации нынешними руководителями России.
— Честно говоря подобная риторика продолжается все годы пребывания Путина у власти. Но дальше тезисов о несправедливости приватизации (другой пример — «распад СССР был крупнейшей геополитической катастрофой XX века») власти не идут. За 17 лет те или иные шаги можно было бы и предпринять.
- То есть пересматривать итоги приватизации Путин не будет?
— Конфискация собственности всех крупнейших олигархов России вызовет проблемы как внутри страны, так и вовне, потому что все эти организации связаны кучей контрактов с Западом. Сомнительно, что президент пойдет сейчас на восстановление справедливости в этом вопросе.
- Но, может быть, что-то изменится в случае смены состава правительства?
— Пока фаворитом на пост премьер-министра является Алексей Кудрин, который как известно крупнейший либеральный чиновник в современной России и он вряд ли будет пересматривать итоги приватизации. Никакой фигуры готовой на такое во власти сейчас и близко нет.
По мнению профессора РЭУ им. Плеханова Сергея Орлова, устранять имущественное расслоение, сложившееся в результате приватизации 1990-х, следует через систему перераспределения сверхдоходов в пользу нуждающихся слоев населения.
— В начале 1990-х я работал начальником управления приватизации непроизводственной сферы республики Татарстан и поэтому хорошо знаком с этим вопросом. Оценка президента Путина той ситуации вполне объективна. Он ведь и сам тогда работал в Петербурге и имел отношение к проводимым реформам. Тогда у нас было два направления: приватизировать ускоренно и бесконфликтно.
Приватизационные чеки — ваучеры - были введены на очень короткое время. Всего на два года. Подавляющее большинство населения не могло их толком вложить, потому что не было приватизационного пула предприятий, акционирования еще не произошло. Кроме, того ваучеры были безымянные. Поэтому произошла скупка, они осели в руках тех, кто мог профессионально руководить. Хотя и тех, кто руководить не мог, а ваучеры скупал, тоже было немало.
Вообще, частное участие в собственности далеко не везде эффективно. В свое время распродали по кусочкам крупнейшее предприятие — Казанский вертолетный завод. Часть купила Москва, но в основном население — понемногу. Потом, когда уже при Путине создавали объединенные корпорации, представители государства ездили по деревням, просили продать акции, чтобы сформировать хотя бы блокирующий пакет — 25% плюс одна акция, так как у государства его не было.
- А как вы оцените следующую волну приватизации — залоговые аукционы?
— Это была фактически распродажа (за не отданные кредиты) госактивов через уполномоченные банки. Собственность разошлась по стране по узкому кругу лиц. Это даже не приватизация была, а преднамеренное отчуждение имущества от государства, спекуляция государственным пакетом среди своих. Хотя формальная законодательная основа там была — указ президента. Оценивать это можно только негативно.
- Результаты приватизации очень значительной частью населения по-прежнему оцениваются крайне отрицательно…
— Неудовлетворительные результаты связаны с высочайшим уровнем концентрации национального богатства, включая природные ресурсы страны, в руках буквально нескольких сотен человек. А остальные почти сто пятьдесят миллионов — побоку! У нас же сейчас 15-кратный разрыв между богатыми и бедными. А по крупным городам еще больше: в 50−60 раз. Вот это надо остановить.
- Так, может быть, стоит тогда пересмотреть итоги приватизации?
— Пересматривать итоги, по моему мнению, не надо. Прошло уже много лет, пришло другое поколение. Уже другие руки в руководстве приватизированных предприятийё. Те, кто скупал ваучеры, разъехались по миру. Кого там ловить? Я бы не трогал это.
Кроме того, напомню, что принятый в апреле 2002 году закон «О приватизации государственного и муниципального имущества» фактически приостановил приватизацию. Он через различные механизмы минимизировал ее. Кстати, это было сделано сразу вслед за нарезкой страны на федеральные округа — чтобы Россия не распалась по политическим квартирам. Это были два важнейших закона, принятые в начале президентства Путина.
- Но консервировать несправедливость тоже нельзя…
— Конечно, это нужно компенсировать. Вспомним слова покойного Лившица: «Нужно делиться». Это было сказано двадцать лет назад. Он тогда еще понял, что следует запускать механизм перераспределения, иначе у нас будет социальный конфликт. И конфликт уже есть. Это крайне опасно для страны. Сейчас нужно запустить на государственном уровне механизм перераспределения доходов в пользу бедных. Это элементарно.
В свою очередь представитель надпартийного движения «Отобрать и поделить» Андрей Дмитриев предлагает радикальный вариант восстановления справедливости.
— Говоря о несправедливости приватизации, президент не открыл Америки. Более того, сейчас существует общенациональный консенсус на эту тему. Так что Путин идет за общественным мнением. Он говорит то, что все и так думают. Но при этом речи о пересмотре этой несправедливости никто не ведет. Более того, приватизация 1990- годов, а по сути — кража собственности, кража нефти и газа, остается краеугольным камнем российской государственности. Бенефициары приватизации по-прежнему хозяева жизни в России.
http://www.km.ru/economics/2017/06/14/ekonomika-i-finansy/80...
