13 июня сербскому и немецкому актеру Гойко Митичу исполняется 77 лет. В 1960-1980-х гг. он стал кумиром миллионов советских мальчишек после выхода на экраны цикла фильмов об индейцах.
В кино Гойко Митич попал случайно. Он учился в Академии физической культуры в Белграде и подрабатывал в массовках на съемках художественных фильмов. Молодой спортсмен, занимавшийся легкой атлетикой, греблей и гимнастикой, выполнял сложные трюки в качестве дублера. Однажды на него обратил внимание режиссер из ГДР, и Гойко получил главную роль в фильме «Сыновья Большой Медведицы».
Его дебют имел феноменальный успех, непрофессиональный актер мгновенно стал знаменитостью. Фильм побил все рекорды в прокате – его показали во всех странах социалистического содружества, а также в странах Европы, Азии и Африки. Второй фильм – «Чингачгук – Большой Змей» – собрал еще большую аудиторию. В 1968 г. фильм закупили для проката в СССР, и Гойко Митич превратился в настоящего идола для советских зрителей. Тысячи мальчишек записались в спортивные секции, чтобы быть похожими на своего кумира.
Задачи перед кинематографистами из ГДР, которые снимали фильмы об индейцах, на самом деле были далекими от искусства: их главной целью было противостоять влиянию набиравших популярность в Германии американских вестернов, где завоеватели континента были изображены в героическом свете, а коренные жители – индейцы – выглядели дикарями и чуть ли не бандитами. Гойко Митич видел такие фильмы в детстве и никогда не мечтал сыграть злодея-индейца. Но он попал в «красный вестерн», где роли распределились совсем по-другому.
Несмотря на то, что «красный вестерн» был идеологическим проектом с явным антиамериканским политическим подтекстом, он пользовался у публики большим успехом. На волне популярности Гойко Митич решил переехать из Югославии в ГДР. В первое время актер работал по 16-18 часов в сутки, получая при этом совсем небольшие гонорары. Он никогда не был честолюбивым и разговоров об оплате не вел. Жил очень скромно, на окраине Берлина, в съемной комнате. Местные актеры не видели в нем ровню и практически с ним не общались. Чего нельзя было сказать о женщинах – у них Гойко Митич, которого называли одним из первых советских секс-символов, пользовался огромной популярностью.
Он не только выглядел, как мачо, но и в жизни был образцом для подражания и объектом восхищения. Однако его личная жизнь сложилась не слишком удачно. Постоянные переезды и съемки не давали возможности построить серьезные отношения, да он к ним и не стремился. О его романах ходили легенды, многие из которых были вымышленными. Реальными были чувства к популярной восточногерманской актрисе Ренате Блюме, но их роман был непродолжительным. Они расстались, так как «вольный орел» заявил актрисе о том, что жена и дети – это не его путь. Гойко Митич так никогда и не женился, хотя признавался, что одиноким бывал редко. «Женщины боятся связывать со мной судьбу. Ни одна не хочет за меня замуж», – говорит он.
Несмотря на то, что благородные индейцы в исполнении Гойко Митича – всего лишь миф, далекий от реальности, настоящие индейцы признали в нем своего «если и не по крови, то по духу». А на фестивале индейских племен его приняли с почестями и подарили талисман-оберег. Но когда фильмы с Гойко Митичем показали в США, это объявили провокацией спецслужб ГДР. «Красную пропаганду» тут же изъяли из проката. На родине актера, в Югославии, Гойко Митича тоже никто не знал – фильмы с его участием там не показывали. При этом в политических играх актер никогда не участвовал. «У меня были контакты не с властями, а с публикой. Почта приходила мешками, зрители объяснялись в любви. А что еще главнее для актера?».
В конце 1980-х гг. фильмы об индейцах утратили популярность, киностудию «Дефа» продали французам, и актер начал работать в театре и на телевидении. Его мать умерла во время бомбардировок Белграда, и он даже не смог приехать на похороны. Он так и остался неизвестным, чужим для своих на родине и больше туда не вернулся.
Сегодня Гойко Митич живет в Берлине, выступает на театральной сцене, работает на телевидении. Главной ценностью по-прежнему считает свободу: «Я свободный человек, как индеец, и границ для меня не существует».
