Капитан прыгнул первым: тайна гибели парохода «Ф. Дзержинский» в Новосибирске
В Великую Отечественную войну транспорт быстро перешел на военные рельсы. Поэтому не случайно в мирное время транспортники – авиаторы, работники железной дороги и речники – носят форму со знаками различия. Не исключением стал речной флот на Оби. Известно, что ряд торговых судов пострадали от немецких мин, выставленных в устьях сибирских рек Оби, Енисея и Лены. Не менее сложной были военные навигации в Обском бассейне, куда перевели несколько десятков речных судов, которые требовалось беречь. Но они бились и горели. Сгорел целый пассажирский пароход со многими жертвами.
Речные разгильдяи Виной всему была на реке аварийность, которая в тревожные годы никуда не делась. Несмотря на все административные усилия, карательную политику и строгий надзор, в конце войны ситуация с аварийностью судов в корне не изменилась. В навигацию, с мая по ноябрь 1944 года, на большой реке и ее протоках произошло четыре столкновения, 23 навала и удара, 46 посадок на мель, 39 поломок и повреждений, два пожара и девять прочих ЧП. Причины известны: неудовлетворительное состояние водного пути ― в 15 случаях, нарушения правил плавания ― 77, неудовлетворительный ремонт и снабжение ― 2, нарушение трудовой дисциплины ― 3, брак в работе ― 22. Вот несколько историй речников-правонарушителей, попавших в поле зрения военно-транспортной прокуратуры. Их действия (или бездействие) привели к крупным ЧП. Ульяна Глотова, 27 лет, и Пантелей Карпов, 32 года, оба ― мотористы газохода № 203 ― нарушили правила технической эксплуатации судна. При запуске мотора они подливали бензин в карбюратор, что делать запрещалось. В результате газоход сгорел. В ходе следствия выяснилось, что полученные четыре листа железа для обшивки пожароопасного оборудования Карпов пустил на изготовление котелков для пищи, которые сбывал, а деньги присваивал. Глотовой присудили 5 лет, Карпову ― 8, с оригинальной припиской в виде «отбытия наказания по месту работы». В самом деле, речной флот оголять кадрами было нельзя. Механику парохода «Стахановец» Ивану Еремину, 25 лет, для проводки большого каравана через разводной понтонный мост поручили держать пар в котле около 12 атмосфер, но он дал пара всего на 8 атмосфер. В результате пароход не справился с нагрузкой, и течением караван навалило на понтон. Авария обошлась в 12 тысяч рублей пароходству и в 5 лет тюрьмы механику. От штурвала ― штрафником на фронт Капитан газохода № 108 Григорий Старцев, 39 лет, получил приказ встретить у ж.д. моста в Новосибирске газоход № 105, который вел на буксире баржу с древесиной, и оказать ему помощь в проводке под мостом. Но, остановившись ниже моста, Старцев заглушил мотор газохода и ушел отдыхать, не выставив даже наблюдения. Баржа встречена не была, ее навалило на устой моста, разбило, древесину унесло. Ущерб 83 тысячи рублей. Виновного капитана направили не на трудовой, а на конкретный боевой фронт в штрафную роту. Бакенщик Никифор Яровиков, 50 лет, должен был лично переставить судовой ход на Нижне-Хмелевском перекате Оби, но передоверил это дело бакенщику Александру Прокофьеву, годом старше. Тот вешек и нужного количества красных бакенов не выставил, ушел в деревню Елбань по личным делам. В результате пароход «Киргизия» с баржей груза сел на мель и получил повреждения с ущербом 138 тысяч рублей. Яровикову присудили 5 лет лишения свободы, Прокофьеву – 7 лет, обоих отправили отбывать наказание в штрафбат. Прокуроры в Новосибирске разбирали случай с пароходом «Серов», капитан которого Алексей Фокин, 43 года, получил приказ доставить баржу от устья реки Ушайки в Томске к причалу «Черемошники» на реке Томь. Капитан был пьян и начал с баржей делать разворот на реке, приговаривая: «Заставлю «Серова» везде разворачиваться». Ударил баржу два раза о берег и причинил ущерб судну на пять тысяч рублей. Получил 8 лет с отбытием наказания на речном транспорте по месту работы за штурвальным колесом. Трусость и ад на «Ф. Дзержинском» Для военной прокуратуры дело № 495 выдалось самым сложным. Ровно 80 лет назад — 3 июля 1944 года — по пути из Александровского в Новосибирск около пристани Старое Дубровино сгорел пароход «Ф. Дзержинский» с 300 пассажирами на борту. Сам пароход был легендарным судном, отличился в Гражданскую войну и еще ждёт автора, чтобы стать местом действия крутой детективной истории. За гибель парохода на скамью подсудимых сели помощник капитана Николай Желтиков, 44 года, механик Николай Кузьминых, 51 год, и специалист по пожарной части Серафим Зайцев, 34 года. В ночь на 3 июля 1944 года на Оби возле упомянутой пристани на грузопассажирском пароходе от попадания искры в шахту дымовой трубы произошел пожар. Сгорели или утонули 62 человека, в том числе 34 ребенка. 17 человек получили контузии и ожоги. Из команды утонула кочегар Масолаева и сгорел юнга по фамилии Вестенгауз. Ущерб государству составил более 2,5 миллиона рублей. Расследование, проведенное военно-транспортной прокуратурой, показало, что в момент опасности капитан парохода, спасая свою жизнь, первым из экипажа прыгнул за борт и утонул, его тело не нашли. (Хотя сами речники пришли к выводу, что иначе капитан поступить не мог, поскольку бросился в воду с объятого пламенем капитанского мостика). Его помощник Желтиков вместо побудки команды запаниковал, стал метаться по судну, а затем сбежал на берег. Механик первым делом стал спасать свою дочь, отрядив для этого кочегара Логвинова, а сам тоже убежал. Пароход не был оборудован годными противопожарными рукавами, насосы качали воду слабо, пожар разрастался. Команда поддалась панике, поэтому о пассажирах мало кто думал. Спасательные пояса не использовали. Лодки не спустили. Трагедию довершили 68 бочек пихтового масла, которое подожгло не только пароход, но вытекло за борт и загорелось на воде вокруг него. Прыгнувшие в воду и тонувшие люди дико кричали в этом аду. Гибель парохода сопровождали прочие страшные сцены. Свидетели утверждали, что многие ехавшие воспитанники приречного детдома, пытались вылезти из иллюминаторов, но застревали, обгорали и умирали. Всех их похоронили в сосняке у деревни Белоярка. Жар был такой силы, что палуба раскалилась докрасна, так что пассажиры и некоторые матросы вскрыли кожухи работающих гребных колес и бросались на них, чтобы мгновенно погибнуть в мясорубке, а не мучительно гореть несколько минут. По приговору трибунала механика Кузьминых расстреляли. (По другим данным, расстрел ему заменили долгой отсидкой). Желтикову дали 10 лет, Зайцеву определили 3 года отсидки. Сквозь огонь и дым Прокурорское расследование установило также, что некоторые члены экипажа совершили подвиги. Помощник механика Николай Тюкаев, 23 года, и ученик масленщика Владимир Семенов, 16 лет, пренебрегая опасностью, поливали водой котлы парохода, которые могли взорваться. Наметчик (измеритель глубины) Иосиф Лискер, 18 лет, вовремя отбил в колокол тревогу и поливал огонь из шланга, пока была вода. Затем он прорвался сквозь пламя на нос корабля к группе детей, которых стал подавать пассажирам. Он отобрал лодку у появившегося мародера и спас с кормы судна несколько людей. Матрос парохода Надежда Хмелькова разбудила часть команды и группу юнг, которые на корабле проходили практику и спаслись. Храбрая женщина помогала спасать людей и багаж, а также спасла кассу парохода. Говорили об одном чудесном спасении. Пожилой мужчина из Парабели вез на корме двух коров, и во время пожара в целях спасения столкнул их за борт, а поскольку не умел плавать, уцепился за рога, и отважные буренки сумели выплыть и вытащить хозяина на берег. По представлению военной прокуратуры герои получили от пароходства благодарности, их также премировали форменными костюмами. Историю с пароходом «Феликс Дзержинский» засекретили надолго, так что в настоящее время на сельском форуме Дубровино нет-нет, а кто-нибудь да спросит: «Что же произошло с Железным Феликсом? Чего он горел? Что там произошло?» Пришло время снять с тайны завесу. Время было военным, огонь бушевал на фронте и в тылу, на воде. А люди были как люди ― разные.