Каторжный, но эффективный труд.
По состоянию на лето 1967 года в ЦСКА было три вратаря — Виктор Толмачев, Николай Толстиков и Владимир Полупанов. Казалось бы, полный набор. О такой вратарской линии мечтали почти все клубы Советского Союза. Однако главный тренер армейцев Анатолий Тарасов был убежден, что для плодотворного тренировочного процесса необходим еще один страж ворот. Но где же его взять? Приличные голкиперы из других команд не пойдут на такую роль, ведь они хотят получать регулярную игровую практику в официальных матчах. Остается только один вариант — выбрать подходящую кандидатуру среди молодых голкиперов в системе клуба. Тут как тут оказался 15-летний Владислав Третьяк — подающий огромные надежды вундеркинд, который откровенно доминировал по своему возрасту. И даже не мечтал о том, чтобы тренироваться на одном льду с такими мастерами, как Константин Локтев, Александр Альметов, Вениамин Александров и Анатолий Фирсов.
«И вот представьте мое состояние, когда в один прекрасный летний день Тарасов говорит тренеру нашей юношеской команды: «Пусть мальчик приходит на занятия мастеров» — и показывает на меня. Я прямо оцепенел от неожиданности. Вот это счастье! Так я стал тренироваться в знаменитой армейской команде, которая много раз становилась чемпионом страны, неоднократно выигрывала Кубок СССР и которая всегда поставляла больше всего игроков в сборную», — вспоминал трехкратный олимпийский чемпион.
Невозможно представить, какого уровня мотивация была у еще совсем юного Третьяка. Ведь в том ЦСКА мечтал играть любой советский хоккеист. Он рассказывал, что на тренировках бросался за любой, даже самой безнадежной шайбой. Молодой голкипер еще никогда не работал с таким упорством и усердием. Несмотря на неокрепший организм, он выполнял все упражнения наравне со взрослыми и мощными мужиками. Будущий олимпийский чемпион носил клюшки за своими кумирами и впитывал каждое их слово. Таким образом Владислав прогрессировал изо дня в день.
«Давай, мальчик, старайся, одобрительно похлопывал меня по плечу Тарасов. И это звучало как высшая похвала. Тем более что я уже тогда знал, как скуп Анатолий Владимирович на хорошие оценки. Он и потом ругал меня гораздо чаще, чем хвалил. Наверное, боялся, что зазнаюсь. «Не слушай похвал, — любил говорить Тарасов. Когда тебя хвалят, тебя обкрадывают. А если я тебе делаю замечания, значит, ты мне нужен», — говорил Владислав.
Анатолий Тарасов поставил перед собой цель — сделать Третьяка лучшим вратарем в мире. Поэтому и спрашивал он со своего подопечного соответствующе. Спустя годы великий вратарь признавался — ему не верится, что он мог выдерживать такие колоссальные нагрузки. У него было по 3 тренировки в день почти без выходных. При этом каждое занятие было не таким, как у остальных голкиперов. Тарасов искусственно усложнял жизнь перспективному стражу ворот. И придумывал специально для него целые упражнения. Например, «МПК» — то есть максимальное потребление кислорода. Если говорить простым языком, это бег по всей площадке без остановки на протяжении определенного времени. Опытные хоккеисты, глядя на экзекуцию, которую переживал их молодой партнер, приговаривали: «Ну, Владик, ты своей смертью не умрешь. Тебя эти тренировки доконают».
«На занятиях десятки шайб почти одновременно летели в мои ворота, и все шайбы я старался отбить. Все! Я играл в матчах едва ли не каждый день: вчера за юношескую команду, сегодня за молодежную, завтра за взрослую. А стоило пропустить хоть один гол, как Тарасов на следующий день строго вопрошал: «Что случилось?». Если виноват был я (а вратарь почти всегда «виноват»), то неминуемо следовало наказание: все уходили домой, а я делал, скажем, пятьсот выпадов или сто кувырков через голову. Я мог бы их и не делать, никто этого не видел, все тренеры тоже уходили домой. Но мне и в голову не приходило сделать хоть на один выпад или кувырок меньше. Я верил Тарасову, верил каждому его слову. Наказание ждало меня и за пропущенные шайбы на тренировке. Смысл, я надеюсь, ясен: мой тренер хотел, чтобы я не был безразличен к пропущенным голам, чтобы каждую шайбу в сетке я воспринимал как чрезвычайное происшествие», — откровенничал Третьяк.
При этом требовательность Анатолия Тарасова не казалась Владиславу чрезмерной. Он искренне восхищался главным тренером ЦСКА и был убежден, что каждый совет или указание Анатолия Владимировича делают его сильнее. Даже самые абсурдные идеи наставника армейцев не казались Владиславу чем-то странным или сомнительным. Например, Тарасов мог поздно вечером ворваться в комнату Третьяка на базе и предложить опробовать упражнение «Краб». Смысл был в том, чтобы повторять движения краба. Таким образом улучшалась пластичность и нагружались те мышцы, которые обычно работают в игре. Владислав прислушивался к каждому слову легендарного тренера и в конце концов ни разу об этом не пожалел. Третьяка без всяких оговорок можно назвать величайшим голкипером не только советского, но и мирового хоккея.
