Анна Павлова: любовь через тюрьму
Тайна происхождения
Год ее рождения в разных источниках варьируется от 1881 до 1885 года, но все же биографы склонны считать, что она родилась в 1881 году. Кроме того, первоначальное отчество Анны – Матвеевна – позднее было изменено на Павловна. Одно время считалось, что ее отец – солдат. В церковной метрической книге при лазарете лейб-гвардии Преображенского полка она записана как родившаяся от Матвея Павлова, запасного рядового из крестьян Тверской губернии, и законной его жены Любови Федоровны. Но посмотрите на фотографии Анны: разве похожа она на солдатскую дочь? Так и проглядывают южные корни, экзотические черты, неславянский темперамент. Бледное, продолговатое лицо, высокий лоб, нос с легкой горбинкой, большие темные глаза.
Люди поговаривали о незаконном рождении Павловой. По одной из гипотез, отцом Анны был известный еврейский банкир Лазарь Поляков, у которого ее мать служила горничной. В последнее время с подачи известного историка моды Александра Васильева заговорили о том, что отец Павловой – некто Шабетай Шамаш, караим по национальности, носивший имя Матвей, который приехал в Петербург из Евпатории и открыл в столице прачечное заведение. Он был женат, имел детей, а Анна была его внебрачным ребенком. Якобы об этом балетмейстер Касьян Голейзовский на ухо рассказал знаменитой балерине Майе Плисецкой и просил хранить молчание, так как этот факт противоречил хрестоматийной биографии Павловой, принятой в советское время.
Избранница
Павлова была сама по себе. Ей был предначертан особый путь, и не следовать ему она просто не имела права. Она и не спорила с судьбой, а, предвидя обретенья и беды, покорно склоняла голову и плыла ей навстречу легкими как сон скользящими па де бурре.
Пересекая континенты и океаны, Павлова становилась богиней танца и на прославленной академической сцене, и на подмостках лондонского мюзик-холла, где в очередь с ней выступали дрессированные собачки и сверкающие механической выучкой и одинаковыми улыбками шоу-герлс, и в сарае для стрижки овец в Австралии, и на арене для боя быков в Мексике перед 25-тысячной аудиторией. Первая мировая война застала Павлову в Германии, где ее арестовали как "русскую шпионку", но, к счастью, быстро отпустили. Индия сменяла Японию, Панама – Францию, Америка – Скандинавию.
За 22 года гастролей Анна Павлова, по подсчетам исследователей ее творчества, дала около девяти тысяч спектаклей, проехала более 500 тысяч километров. Был период, когда итальянский мастер Нинолини изготавливал для нее две тысячи пар балетных туфель в год.
Любовь "через тюрьму"
Однажды известная в Северной столице престарелая графиня Бенкендорф, любившая выступать в роли прорицательницы, этакой Кассандры на русский манер, и часто захаживавшая в балет, предсказала, что свою любовь Анечка Павлова найдет через тюрьму…
Не убежденная в своем праве на личную жизнь и называвшая себя "монахиней от балета" Анна все же вышла замуж. Мужем и бессменным импресарио Павловой стал барон Виктор Дандре, обрусевший потомок французского аристократического рода, чиновник первого департамента сената, человек очень образованный, импозантный и к тому же очень богатый.
Он начал протежировать подающей большие надежды "малютке из балета" чуть ли не из спортивного азарта, чуть ли не на пари с главой петербургских балетоманов генералом Николаем Безобразовым — иметь содержанку-танцовщицу было модно. Ну а потом он влюбился. Однако Анна избегала поспешных поступков. Ей непросто было решиться вступить в близкие отношения с Виктором, хотя тот ей безумно нравился. Со временем они все же стали любовниками и поселились вместе, что вызвало большое неудовольствие матери Анны Любови Федоровны. Наверное, впервые в жизни Анна позволила себе ослушаться родительницу. Об этой связи заговорил театральный Петербург – вот вам и недоступная Павлова.
Анна была на гастролях, когда из России пришло известие об аресте Виктора Дандре по делу о взятках и растрате казенных средств при строительстве Охтинского моста. Вот она – и тюрьма, и любовь! Ее реакция была незамедлительной: она приехала в Петербург, где ей пришлось в срочном порядке разорвать контракт с Мариинским театром, несмотря на то, что сезон 1913 года был в разгаре. Внесла, не афишируя этого, необходимый и весьма немалый залог, под который Виктора отпустили, и увезла его с собой в Европу от греха подальше. С тех пор они были вместе.
"Павломания"
Одержимость Павловой – "павломания" – охватила мир в таких размерах, что в Брисбене фирмой J. C. Williamson, Ltd. были выпущены особые шоколадные конфеты Pavlova, на коробках которых красовалась ее подпись. В Австралии и Новой Зеландии в 30 годах XX века был создан десерт под названием PalOva в виде торта из безе с взбитыми сливками и клубникой, который, кстати, популярен до сих пор. Французская парфюмерная фирма Payot с 1922 года выпускает духи, туалетную воду и мыло с тем же названием, а садоводы вывели сорт роз "Павлова" – пепельно-розового цвета с бесчисленными лепестками, напоминающими ее пачку в "Менуэте" по эскизу Льва Бакста. Именем Анны Павловой назван один из самолетов MD-11 (регистрационный номер PH-KCH) национальной авиакомпании Нидерландов KLM Royal Dutch Airlines.
Разрушительная страсть прима-балерины
С первых лет службы в театре она, одетая тогда в поношенную беличью шубку и старые ботинки, возвращаясь на извозчике в свою убогую квартирку на Коломенской улице, чисто по-женски завидовала драгоценностям, мехам и роскошным цветочным корзинам других танцовщиц, более уступчивых к ухаживаниям сановных поклонников. Вот Матильда Кшесинская, так та вообще предпочитала цветы прямо из Парижа, признавала только соболиные манто и пересела из кареты с гербом в собственный автомобиль. Что ж тут удивительного, ведь ее поддерживали великие князья. А Анна слыла недотрогой, схимницей, чего же сравнивать.
Да, в ее жизни вначале имела место самая обыкновенная зависть к тому, чего она была лишена, а потом – дикая ревность к чужому успеху. Павлова этот чужой успех на дух не переносила, хотя ей самой достаточно было просто выйти на сцену, чтобы все замерли от восторга. По собственному признанию балерины, это чувство было выше ее и она ничего не могла с ним поделать.
Любимый прием Павловой – распорядиться, чтобы фамилии приглашенных артисток, часто звезд мирового балета, набирали в афишах мелким шрифтом, что в итоге приводило к обидам и разрывам. Да ладно бы женщины, но Павлова ревновала к успеху у зрителей даже своих партнеров и художников, если считала, что созданные ими костюмы и декорации хоть в чем-то отвлекают внимание от нее, примы. За кулисами со злости она могла залепить своему партнеру пощечину, если он ей чем-то не угодил. Все должно было вращаться только вокруг нее и только как хочет она. Павлова затыкала уши, чтобы не слышать долгих оваций другим, и расстраивалась не на шутку. Эта разрушительная страсть отравляла ей жизнь, возможно, укорачивая ее, превышая радость и удовлетворение от собственной славы.
"Приготовьте мой костюм Лебедя…"
Павлова не любила жаловаться и всегда брала ответственность на себя. Однако тот спектакль в голландском городе Гаага в январе 1931 года впервые за много лет пришлось отменить. Никто не верил, что балерина настолько больна, что не может танцевать. Но, к несчастью, это было так. Страшный грипп – испанка – не пощадил и ее.
Балерина простудилась по дороге с Французской Ривьеры. Поезд, в котором ехала Анна, попал в аварию, и ей пришлось в пижаме и легком пальто идти пешком до ближайшей станции и там 12 часов ждать следующего поезда. Простуда перешла в тяжелейший плеврит. Сколько раз все, слава богу, обходилось благополучно. На этот раз не обошлось, несмотря на усилия врачей, круглосуточно дежуривших у ее постели. Доктора предлагали вскрыть грудную клетку, откачать скопившуюся там жидкость, но после этого балерина больше никогда не смогла бы танцевать. Она отказалась от операции…
Около полуночи Анна открыла глаза и подняла с усилием руку, как будто чтобы перекреститься. Она уходила на глазах, то ненадолго возвращаясь в сознание, то вновь проваливаясь в забытье. В половине первого ночи 23 января 1931 года ее не стало. Наверное, для нее это был лучший выход, тот самый, на который она втайне надеялась и о котором молила про себя милостивую Заступницу Небесную – покинуть жизнь раньше, чем сцену.
"Приготовьте мой костюм Лебедя", — вот и все, о чем она попросила на пороге вечности. Ту воздушную белую пачку с большой брошью из кроваво-красной шпинели на груди.