Любовь в пятнадцать отжиманий: петербургская Музкомедия привезла венгерских «Ромео и Джульетту»
Шекспировской истории, перепетой Жераром Пресгурвиком, больше двадцати лет, а первые исполнители заглавных ролей благополучно разменяли пятый десяток. Но поставленный в Петербурге мюзикл молод, дерзок, жесток и даже экстравагантен: «лирический» зритель будет удивлен.
Мало какому спектаклю так благоволил успех. Творение Пресгурвика разошлось по миру то ли в тринадцати, то ли в шестнадцати изводах. Но Россия полной версии «Ромео и Джульетты» так и не видела: давно закрытая московская постановка 2004 года следовала изначальному французскому прототипу с купюрами. В 2020 году у нас был шанс на полное погружение: в Санкт-Петербург собирались привезти французский оригинал, как есть. Но сначала помешала эпидемия ковида, а после – еще одна глобальная проблема, уже политическая.
И вот Санкт-Петербургский Театр музыкальной комедии в нынешних условиях каким-то чудом получил право проката мюзикла. Это тем удивительней, если знать, что самой идее поставить «Ромео и Джульетту» в Музкомедии уже десять лет – и вот, наконец, срослось. Венгерский режиссер Миклош Габор Кереньи, гораздо более известный под псевдонимом Керо® (именно так, со знаком зарегистрированной торговой марки) уже долгие годы является резидентом петербургского театра. Было предсказуемым его участие в нынешнем проекте: будапештский вариант стал одним из самых популярных и уж точно самым долгоиграемым. Все версии, начиная с французского оригинала и исключая точечные гастрольные вещи, держались на сцене от нескольких месяцев до года, московская просуществовала около двух, а венгерская с успехом идет уже двадцать лет. Режиссер переосмыслил французский источник, внес изменения в список персонажей и усугубил трагический финал – возможно, это и стало залогом такого сценического долголетия проекта. Петербургское представление местами тоже отличается оригинальными решениями и уж совершенно точно зрители отметят, что для постановки написаны новые тексты – и поэтические, и в прозе: таковы юридические требования.
Я не думал идти на «Ромео и Джульетту», ведь это скорее шоу-бизнес, чем театральное искусство. Но мои собеседники из драматургического мирка все уши прожужжали про новинку, соцсети не отставали. На волне ажиотажа Музкомедия сделала ход конем и объявила десятидневку так называемых открытых генеральных репетиций с продажей билетов за внушительные для Петербурга деньги: официально спектакль прокатывается только со второго января. Стало вообще любопытно. Выяснилось, что эти прогоны являют собой полноценный показ без каких-либо технических остановок для режиссерских уточнений – по крайней мере мне достался именно такой вариант. Скажу сразу: мюзикл пришелся по вкусу – к большому удивлению и абсолютно неожиданно для меня самого. И несмотря на явные недоработки вокального плана, которые все еще не преодолены с момента первых подлинных репетиций.
Главное: «Ромео и Джульетта» отличаются прекрасным звуком. Здание театра с всеми его интерьерными завитушками – одно из красивейших в Петербурге, где руки сами тянутся к смартфону с целью запечатлеть себя среди прекрасного. Но во время представлений бывает по-разному. Зрительный зал явно отстает от времени по части машинерии и технических возможностей, а также требует самой тщательной работы за звуковым пультом: здесь тяжелая акустика. С проблемой специалисты справились блестяще. Но жаль, что вопрос реконструкции исторического здания Музкомедии и возведения нового оставался подвешенным долгие годы, а теперь город вроде собирается затеять строительство в спальном Приморском районе – жуткие выселки с точки зрения транспортной доступности.
Вернемся к премьере. За хорошим звуком должна следовать соответствующая картинка. «Ромео и Джульетта» мрачный спектакль, поэтому сценография выдержана в стимпанке с налетом средневековой улицы: сложные передвигающиеся металлические конструкции, серо-бурая одежда сцены, мертвенный синий свет. Костюмы красивы и разнообразны: исторические, дворцовые, с декоративной проработкой у персонажей старшего поколения и плащевые с аксессуарами в стиле подворотный casual у молодежи. Цвета в любом случае приглушенные, пыльные. Исключение – одежда главных героев: в большинстве эпизодов главенствуют романтичные белый и красный.
Подбор солистов оказался непростым делом для Музкомедии: если поколение «отцов» представлено сплошь звездами, то «детей» организаторы выбрали из артистов, более или менее близких к персонажам по возрасту. В результате составы (на отдельные позиции введено по три дублера) изобилуют новыми именами и допускают самые разные сочетания и перестановки для конкретной даты. В антракте слышал разговоры зрителей, приобретших билеты для посещения показов с другими актерами: все-таки у мюзикла своя, порой фанатичная публика.
Я смотрел открытую репетицию с Никитой Брага-Ромео и Александрой Каспаровой в партии Джульетты. Для Александры это не первая встреча с шекспировской героиней, она уже была ею в десятилетней давности постановке Януша Юзефовича, который не только перенес действие в фантастическое будущее, но и поменял название на «Джульетта и Ромео», обозначив таким образом свои режиссерские приоритеты. Понятно, что будучи шестнадцатилетней, Каспарова пела свою героиню совсем иначе; сейчас – глубже и прочувствованней. Это лишь подчеркнуло драматичность нынешнего сценария, его крен в натуралистичность. Все эмоции, особенно страдание, получились у актрисы подлинными. А еще ей спасибо за особую четкость дикции.
Никита Брага приехал к нам из будапештской версии, где он также выступает в главной партии: изначально петербургскому исполнителю даже пришлось избавляться от венгерского акцента при пении. Чрезвычайно подходящая романтическая внешность любопытным образом сочеталась с неожиданно низким «возрастным» голосом. Но, наверно, к лучшему, когда влюбленный до умопомрачения юноша все же не пищит комаром. Помимо качественного вокала перед Ромео стоит множество сценических задач, в том числе акробатические: в конце концов, лицедействовать на ложе любви, натягивая трусы и при этом не сбиться с ритма – тоже искусство, дарованное не каждому.
Молодым артистам вообще приходится претерпевать по ходу действия всякого рода физическую нагрузку. И выносливость у нового поколения налицо. Но все же иногда кто-нибудь нет-нет да отвлечется от первостепенной задачи – собственно пения. Пример такого полукриминала звенит в ушах до сих пор: Артем Мисаженков в роли друга Ромео Бенволио – самый шкодный персонаж – пару раз так киксанул, что захотелось записаться на прием к отоларингологу во избежание последствий. Зато артистически Мисаженков был самым обаятельным на сцене. Некоторые проблемы со связками я заметил и у исполнителя партии Тибальта Станислава Баксараева. Но здесь сразу идет и похвала: Баксараев отличается интересным резким «металлическим» тембром, так подходящим к портрету трагического персонажа с ярким психологическим наполнением. Технические вокальные просчеты немного мешали вначале, но во втором отделении, когда Тибальт пропевает номер «Мертвая сталь», Баксараев звучит сильно, проникновенно и трагически, это одна из вершин постановки. И совсем все хорошо у участника хора Театра музкомедии Даниила Паукова, вышедшего в образе жениха Джульетты Париса. Драматургически маловнятный персонаж (и в мюзикле, и у Шекспира тоже) оправдывает свое существование исключительно благодаря богатому голосу Паукова и интонационной грамотности, присущей вокалисту.
Молодой части команды есть, куда расти. Но их искренность и горячность отлично дополняют мастерство уже состоявшихся звезд. Самые большие восторги зала пришлись на выступления прекрасных дам. Вокальное противостояние стервозных матерей семейств Монтекки (Елизавета Белоусова) и Капулетти (Наталия Диевская) не только заставляло зачарованно вслушиваться: артисткам пришлось опробовать специально созданную гидравлическую платформу, которая и поднималась, и вращалась. А петь, перемещаясь над оркестровой ямой, весьма специфичная задача. Поразила Елена Газаева-Кормилица Джульетты, ее номер «Больше не дитя» из разряда душещипательных. Публика такое одобряет, тем более, если так хорош голос.
Обидно за Дмитрия Ермака (Герцог Веронский) и Ивана Корытова (синьор Капулетти). При всем уважении к масштабу мюзикла, лауреатам «Золотой Маски» по сути нечего петь. Номер «Верона» у Герцога воспринимается проходным – видно, таким его и написал Жерар Пресгурвик. А Капулетти так и вообще остался без программной арии во втором отделении – это особенность венгерского варианта, унаследованная Петербургом. Зато очень выигрышная роль у Ростислава Колпакова, который играет священника Брата Лоренцо. В финале у него разрывающее душу и связки покаяние за трагическое посредничество между влюбленными, в итоге приведшее к смерти героев. А вот в первом действии мы видим бодрого, спортивного вида живчика: он по-отечески заботливо выпускает из Ромео излишний пыл, переключая влюбленного героя на пятнадцать отжиманий (делаются, впрочем, не до конца) и прочую физкультуру. Сказал бы, что такая спортивная подготовка пришлась Ромео очень кстати во время финальной сцены в склепе, да получится зубоскальство. Поэтому про экстравагантную процедуру посмертного соединения возлюбленных умолчу – мне проблемы с Роскомнадзором не нужны. А желающие могут прочесть, как все было, в сети. Хотя лучше обойтись без спойлеров и насладиться премьерой честно, не забегая вперед.
После просмотра «Ромео и Джульетты» я вышел из театра в хорошем настроении, хотя классические «коммерческие» мюзиклы не люблю. Это настоящее зрелище, красивое, спетое процентов на девяносто и оттанцованное на все сто. Поклонники жанра и знаковых для него имен должны посмотреть спектакль непременно, остальные тоже не заскучают – к тому же, как закончатся праздники, билетная программа в Музкомедии станет куда гуманней по сравнению с тарифом на генеральные репетиции.