Пустыня, гарем и космонавты. Как снимали «Белое солнце пустыни»
14 декабря 1969 года состоялась премьера фильма Владимира Мотыля «Белое солнце пустыни» — первого советского истерна, который прославил Анатолия Кузнецова, подарил зрителям фразы про Восток и державу, а также стал талисманом космонавтов.
Никто из режиссеров не знает, как снять народный фильм, чтобы зрители и спустя много лет помнили сюжет и героев, узнавали их реплики и сами цитировали хлесткие выражения к месту и не к месту. Наверное, нужно определенное везение — этим качеством явно обладали Леонид Гайдай, Эльдар Рязанов и Владимир Меньшов, но даже они в своих воспоминаниях так и не признались, в чем состоит секрет успеха их картин. Не рассказал об этом и Владимир Мотыль, который снял первый советский истерн «Белое солнце пустыни».
Гарем в пустыне
Как водится, этот фильм рождался трудно и долго — работа над ним заняла почти 3 года. Толчком стал успех «Неуловимых мстителей», которые фактически открыли новый жанр — приключенческого кино про события Гражданской войны. Ну а заниматься картиной взялось Экспериментальное Творческое Объединение (ЭТО), хозрасчетная организация под руководством Григория Чухрая, которую можно назвать первым кинокооперативом брежневского времени, своеобразным стартапом тех лет, на котором проверяли новые методы хозяйствования. Забегая вперед — опыт в целом был удачным: для ЭТО работали Гайдай («12 стульев» и «Иван Васильевич меняет профессию»), Георгий Данелия («Афоня»), Никита Михалков («Раба любви»). Впрочем, распространять нововведение на всю отрасль по каким-то причинам не стали, хотя кино всегда следило за тем, чтобы выходившие в прокат фильмы как минимум окупались, а как максимум — хорошо зарабатывали.
Одним из первых сценаристов нового фильма был Андрей Кончаловский, но он быстро ушел, чтобы делать «Дворянское гнездо». В нужное русло сценарий свернул, когда появились Валентин Ежов и Рустам Ибрагимбеков — именно они придумали перенести действие в прикаспийскую пустыню, которую сочиняли, основываясь на фильме Михаила Ромма «Тринадцать». Эта картина 1936 года сейчас тоже считается истерном, хотя в те годы такого термина точно не было. Ну и именно Ежов с Ибрагимбековым сочинили историю про гарем, попечителем которого стал красноармеец — первый вариант сценария так и назывался: «Спасите гарем». Впрочем, от финального варианта этот «Гарем» отличался весьма серьезно.
Катерина Матвеевна из монтажной
Окончательную форму фильм принял с приходом в него режиссера Владимира Мотыля — у него в активе была военная трагикомедия «Женя, Женечка и "катюша"» и желание сделать картину о декабристах, на которую ему не давали разрешения. Он признавался, что взялся за этот проект исключительно из-за денег — но именно с его подачи и получился тот вариант «Белого солнца пустыни», который зрители знают и любят. Сложно сказать, как бы реализовал этот фильм, например, Андрей Тарковский, который был в числе кандидатов; и почти невозможно представить, каким бы был красноармеец Сухов в исполнении Георгия Юматова. Он прошел все пробы, был утвержден на роль, но ввязался в пьяную драку прямо накануне первого дня съемок. После этой выходки Мотыль и позвал спасать положение Анатолия Кузнецова, к которому образ Сухова буквально приклеился. И проступал через любую роль, которую играл актер.
Любопытно, что над «Белым солнцем пустыни» зримо работали и чиновники из Госкино СССР — во всяком случае, название фильма придумал зампред кинокомитета Владимир Баскаков. Он же навел сценаристов на мысль о том, что «Восток дело тонкое» — в исходном варианте эта фраза, правда, звучала иначе: «Восток — это очень тонкая вещь».
Актеров, кстати, Мотыль набрал далеко не первого ряда. Спартак Мишулин (Саид) работал в театре Сатиры, недавно сыграл Карлсона в спектакле «Малыш и Карлсон», но до всесоюзной известности ему было далеко — это случилось после «Белого солнца...» и выхода телеспектакля про Карлсона в 1971 году. Кахи Кавсадзе (Чёрный Абдулла) снимался достаточно много, но именно у Мотыля он сыграл самую свою известную роль. Николай Годовиков (красноармеец Петруха) вообще не был профессиональным актером — режиссер знал его по своему предыдущему фильму, где он сыграл небольшую роль. Пожалуй, только Кузнецов и Луспекаев были звездами — хотя, конечно, с определенными допущениями. А «любезную Катерину Матвеевну» вообще сыграла Галина Лучай, которая работала монтажером на Центральном телевидении СССР — она, кстати, согласилась появиться на экране далеко не сразу, но создала очень запоминающуюся героиню.
В тени «Освобождения»
Съемки заняли около полутора лет, причем в условиях очень ограниченных ресурсов — одновременно шла работа над эпопеей Юрия Озерова «Освобождение», которое считалось приоритетным. Но уже завершенное «Белое солнце пустыни» внезапно столкнулось с тем, что его не принял худсовет — Мотылю накидали кучу правок, которые он вносить не хотел, поскольку считал, что это угробит фильм. Такой подход в те годы приводил к одному — картина оказывалась на полке и к зрителям не попадала. Что-то подобное случилось с «Интервенцией» Геннадия Полоки, который до кинотеатров добрался спустя почти 20 лет. Спасло «Белое солнце...» чудо, вернее, то, что фильм увидел Брежнев, который лично дал добро на то, чтобы выпустить его в прокат; отметим, что подобные истории тоже тогда случались регулярно.
Официальная премьера «Белого солнца пустыни» состоялась 14 декабря 1969 года в Ленинграде. Фильм снимался, как потом написали в титрах, «на базе киностудии «Ленфильм»; впрочем, в самом начале зрители видели знакомый логотип «Мосфильма» — скульптуру Мухиной «Рабочий и колхозница». Это едва не вызвало ещё один скандал, но до широких масс он не дошел, оставшись в киносреде. Собственно прокат картины начался уже в марте 1970-го — его, правда, пустили по второй категории, с меньшим количеством копий и меньшей оплатой для съемочной группы. Такое тоже случалось — и иногда для хитов категорию даже поднимали (так было с фильмом «Три плюс два»). Но «Белое солнце» первую категорию не получило, хотя её и посмотрели тогда 34,5 млн (10 место в общем годовом рейтинге).
Впрочем, судьба у фильма всё равно оказалась счастливой. Еще до проката картину увидел космонавт Алексей Леонов — он сумел достать копию и привез её на Байконур. Первый «космический» просмотр «Белого солнца пустыни» состоялся перед полетом Андрияна Николаева и Виталия Севастьянова (экипажа корабля «Союз-9»), которые в июне 1970-го проверяли возможную продолжительность пребывания человека на орбите и вернулись на Землю лишь через 18 суток. Следующий полет — и снова просмотр фильма Мотыля. И следующий, и следующий... Как вспоминал Леонов, когда через несколько лет космонавты встретились с создателями картины, то поразили их тем, что знали буквально всё — вплоть до того, сколько раз выстрелил из карабина Саид.
Да и обычные зрители приняли эту историю, как свою — пожалуй, по степени «народности» фильм Владимира Мотыля обогнал даже ленту «Неуловимые мстители», которая служила образцом при создании этой картины. Так что Анатолий Кузнецов не был против, когда на встречах зрители просили его, в первую очередь, вспомнить про съемки в «Белом солнце пустыни».