«Единственный способ быть свободным — это бороться за свободу». Игорь Кочетков об ЛГБТК+ правозащите в условиях войны

О начале войны

— Для меня это было неожиданностью. Мне, наверно, как и многим, просто не хотелось верить в то, что это возможно. И когда это случилось, был шок. Я проснулся, по привычке с тумбочки взял смартфон, и первой моей фразой было: «Он охуел».

О влиянии войны на отношение властей к ЛГБТК+ 

Игорь вспоминает, что во время своего обращения 24 февраля 2022 года Владимир Путин затрагивал тему «псевдоценностей» и «установок» Запада, которые «разъедают народ изнутри» и «противоречат самой природе человека». Тогда правозащитнику стало ясно, что борьба с представителями сообщества стала официальной идеологией:

— Курс на ликвидацию ЛГБТ-движения в стране был обозначен совершенно четко. Мы видели принятие закона о запрете пропаганды, уже в 2023 году – запрет трансгендерного перехода, и сейчас мы видим решение Верховного суда о признании ЛГБТ-движения экстремистской организацией и запрете деятельности на территории РФ. Мы понимаем, что это означает закрытие любых легальных возможностей работы ЛГБТ-активистов и ЛГБТ-организаций.

Он считает, что подготовка началась раньше, - когда в 2021 году появился новый вариант Стратегии национальной безопасности. В нем власти прописали, что РФ угрожают любые организации, выступающие против российских традиционных ценностей.

О правозащите в условиях войны

Страх, рождающийся из-за действий государства, вынуждает ЛГБТК+ людей чаще обращаться за помощью.

— Они больше приходят за консультациями, в том числе за помощью в эвакуации, когда они чувствуют угрозу. Изменились условия работы правозащитников – возможности легальной деятельности сужаются. Некоторые правозащитные организации работают из-за рубежа, а это, естественно, сложнее, - говорит Кочетков. 

О запрете ЛГБТК+

По мнению правозащитника, власти пошли на запрет ЛГБТК+, потому что это движение успешно: оно прошло путь от полного непризнания со стороны других групп гражданского общества до того, что тема стала мейнстримной.

— Это большой успех. Это показывает, что у движения есть серьезный потенциал, - говорит Кочетков. - И это движение абсолютно независимо от государства, оно не может его контролировать ни финансово, ни идеологически. Конечно, его надо запретить – не должно быть в тоталитарном государстве ничего, что государство само не назначило, чем оно не может руководить. 

При этом Игорь не считает, что запрет ЛГБТК+ – показатель страха государства перед успехом движения:

— Я не думаю, что применительно к государству можно использовать термин «страх». Страх – это про живых людей. Дело не в страхе, а в стремлении забетонировать все живое. Это цель – ликвидировать любую независимую гражданскую активность.

О правовом произволе

Когда в ноябре 2023 года Минюст РФ потребовал признать ЛГБТ экстремистским сообществом (для подачи иска ведомство придумало несуществующее «Международное общественное ЛГБТ-движение»), Игорь Кочетков хотел участвовать в судебном процессе в качестве заинтересованного лица. Он даже создал для этого с другими активистами организацию «Международное общественное ЛГБТ-движение». Но участвовать в деле ему запретили, сославшись на отсутствие связей с неким “административным ответчиком”.

— Я еще апелляцию буду подавать, - пообещал правозащитник. - Есть вещи, которые нужно делать просто потому, что их нужно делать, независимо от того, к чему это приведет. Если мы выступаем за верховенство права, то мы должны использовать все правовые инструменты, которые есть в наших руках. Распространенная позиция – в неправовом государстве бесполезно пытаться использовать правовые механизмы, обращаться к закону, потому что он не работает. Так вот, закон не работает именно потому, что вы не пытаетесь его использовать. Когда мы добровольно отказываемся от легальных способов защиты своих прав, мы помогаем государству дискредитировать идею прав человека. Нельзя помогать государству. Надо сопротивляться. Это дело принципа в том числе.

О ценностях

— Нет никаких особых российских традиционных духовно-нравственных ценностей, которые бы отличались от ценностей других европейцев. Это пустая болтовня, мы не должны всерьез на эту тему рассуждать, - комментирует Кочетков один из любимых нарративов государства.

Его собственная ценность - свобода. Игорь считает, что невозможно говорить о свободе без свободы сексуального выбора:

— Сексуальность – это та сфера, в которой человек неизбежно сталкивается со своей свободой. В выражении своей сексуальности человек остается наедине с собой. Это действительно личное, интимное. Любые решения здесь человек принимает сам. Естественно, могут влиять воспитание и какие-то там требования, требования государства в нашем случае. Вы не можете отвлечься от своей свободы, когда речь идет о вашем теле. Ваше тело – только вы им распоряжаетесь. Это тот опыт свободы, который получает любой человек. Здесь и случаются очень серьезные конфликты между личными стремлениями и требованиями общества, требованиями властей. Каждый человек должен эти конфликты решать.

О том, что придает сил

— Я свободный человек. У меня по-другому жить не получается уже очень давно. В условиях несвободного общества главный и единственный способ быть свободным – это бороться за свободу. Это цель, которая больше тебя, - говорит правозащитник. - Когда у вашей работы есть смысл, который выходит за рамки физического выживания, это дает силы. Источником силы и желания жить для человека является смысл более высокий, чем он сам.

О будущем

 — Мы живем в ситуации, где события меняются довольно быстро и внезапно. Мы можем судить только о намерениях разных участников этого процесса. Намерения российского государства не изменятся. Есть цель – продолжать войну, долго продолжать ее, судя по всему. Есть цель – навязать обществу новую обязательную государственную идеологию. Они [власти] будут пытаться дальше это делать. Насколько у них это получится, зависит от того, как общество будет сопротивляться и будет ли.

О чем мечтает

— Я мечтаю вернуться в Россию. Это моя страна. Там все мое, родное. Русская культура – это моя культура. Россия, Петербург – это та страна и тот город, где я хочу жить.