Торпеда «Гудбай, Америка» придет, откуда не ждали

Лидирующие позиции в разработке и производстве «телеуправляемых судов» Советская Россия заняла в 1920-е, после победы в Гражданской войне. Начальной вехой «морских дронов», как мы называем эти изделия сегодня, специалисты считают 18 июля 1921 г. — день подписания сверхсекретного постановления Совета труда и обороны «О создании при ВСНХ РСФСР Особого технического бюро». Ключевыми задачами организации во главе с инженером-изобретателем Владимиром Бекаури были названы «разработка перспективных видов боевой техники и новейших образцов вооружений в сфере военно-морских изобретений».

Владимир Иванович предложил отойти от существовавшей на флоте концепции «минно-артиллерийского боя» и в качестве эффективного средства борьбы с Grand Fleet (так в Первую Мировую Британия гордо именовала свой флот) порекомендовал радиоуправляемые глиссирующие торпедные катера. Первый из них, получивший шифр Ш-4, завершил программу испытаний летом 1930-го. Опыт признали успешным. 15 февраля 1933 г. стартовали испытания катера Г-5.

К началу Великой Отечественной войны ВМФ СССР обладал уже 150-ю катерами «волнового управления» типа Г-5 и Ш-4. Однако по причине несовершенства радиоаппаратуры и системы телеуправления активного участия в военных действиях эти «изобретения» не принимали. По крайней мере, как боевые морские дроны в сегодняшнем понимании.

В 1934-м в первом отделе Остехбюро стартовал проект АПСС, целью которого стало создание автономного подводного специального судна. И двумя годами позже с верфей Ленинградского завода «Судомех» сошли две сверхмалые подлодки. В качестве их носителя использовался созданный примерно в то же время на базе АНТ-22 ОКБ Туполева гидросамолет-гигант — МК-1 («Морской крейсер»). В дистанционном варианте управление АПСС осуществлялось с помощью специальной волновой аппаратуры «Кварц» (произведенной в том же Остехбюро), установленной на борту «водителя» — самолета или надводного корабля.

1960−70-е стали временем «рождения» морских беспилотных аппаратов второго поколения. При их создании активно использовались высокотехнологичные решения и инновационные материалы. Пилотными образцами в этом деле с некоторой натяжкой можно считать СМДМ-1 (СМДМ-2) — самотранспортирующиеся донные мины, способные до 12 месяцев находиться на «боевом дежурстве» в заданном районе.

Достойным преемником Бекаури и Ко стало Центральное конструкторское бюро морской техники «Рубин» (Ленинград). Именно в его недрах разработана целая линейка подводных морских дронов, принадлежащих к самым разным классам. Достаточно вспомнить автономный необитаемый подводный аппарат «Витязь-Д», самое известное изделие «Рубина» и первый беспилотник, достигший дна Марианской впадины (11022 метра). В модельном ряду морских боевых дронов, или глайдеров (в терминологии наших заклятых партнеров), этого прославленного предприятия: «Клавесин-1Р» («прототип» знаменитого «Посейдона»), робот-мишень «Суррогат», семейство «Амулет» и телеуправляемый «Талисман», а также легкий поисковый робот «Юнона». Налицо желание военно-политического руководства страны ввести в эксплуатацию самую широкую номенклатуру беспилотных подводных аппаратов, способных полноценно решать и оборонительные, и научные задачи, эффективно противодействовать аналогичным боевым средствам противника.

Чуть подробнее об образцах, представленных выше. Официально озвученное предназначение «Клавесина» — зондирование грунта и картография морского дна. Тем не менее, эта 2,5-тонная «торпеда», способная работать в автономном режиме не менее 120 часов на расстояниях до 300 километров, погружаясь при этом на глубину до 6000 метров, органично вписывается в вооружение любого корабля ВМФ России. Существует модернизированная версия этого АНПА — «Клавесин-2Р-ПМ», носителями которого определены не только океанографические корабли ВМФ, но и вселяющие панический ужас в верхушку Пентагона специальные АПЛ: БС-64 «Подмосковье» (проект 09787) и КС-139 «Белгород» (проект 09852). Как вам такое, Ллойд Остин?

Оснащенный Li-Ion-аккумулятором 17-метровый модульный АНПА с непрезентабельным шифром «Суррогат» способен не только выполнять разведывательные и картографические задачи, но и весьма натурально имитировать действия подводных лодок в течение 15−16 часов. Это необходимо и для учений, и в реальных боевых действиях.

Компактная, легкая «Юнона», новинка ЦКБМТ «Рубин», обеспечивает решение широкого спектра задач:

поисковые работы, в том числе спасательные;

топографические и картографические мероприятия;

исследования рельефа дна на любых глубинах, даже малых;

мониторинг параметров акватории: скорость прохождения звука, температурные границы и колебания.

Имеющая весьма скромные для подводного дрона массогабаритные характеристики (87 кг, диаметр — 0,2 м, длина корпуса — 2,9 м) «Юнона» легко погружается на глубины до тысячи метров, передвигаясь со скоростью 1,8−5,4 км/ч. За время работы в автономном режиме (около шести часов) покрывает расстояние порядка 30 километров.

В классе малых подводных робототехнических комплексов продукция ЦКБ МТ «Рубин» представлена также «Амулетом». Этот АНПА незаменим при исследовательских, поисковых и осмотровых работах на глубинах, не превышающих 50 метров.

Недосягаемой (по крайней мере, в течение ближайших десятилетий) для военно-промышленных комплексов пока еще коллективного Запада вершиной считается изделие, которое американскому обывателю известно, как «торпеда Судного дня» или «тихий ужас океанских глубин». Речь о беспилотном подводном аппарате с ядерной энергетической установкой 2М39 «Посейдон». О нем несмотря на то, что его реальные технические и эксплуатационные характеристики хранятся в тайне, сказано достаточно много. «Посейдон» при необходимости может быть носителем ядерного заряда.

Представленные в последнее время на военно-технических форумах современные и перспективные российские АНПА в сочетании с высказываниями ведущих в этой сфере специалистов позволяют с большой уверенностью полагать, что у нас уже сегодня закладывается базис для инфраструктуры, способной обеспечить морским роботам возможность питания от донных станций для полностью автономного выполнения поставленных задач.