"Проиграли 9:0 и поняли: надо тренироваться": как перевоспитывали беспризорников 90-х
В России практически не осталось беспризорных детей, заявили в Минпросвещения. Еще недавно это было огромной проблемой. В 90-е такие подростки толпами бродили по улицам, устраивали грабежи и убийства. Изменить ситуацию помогли неравнодушные смелые люди
Один из таких смельчаков Александр Гезалов рассказал Metro, как выбивал деньги на социальные проекты и перевоспитывал трудных детей.
– Почему в 90-е на улицах было так много беспризорников?
– Была другая экономическая ситуация. Росло злоупотребление алкоголем. Родители пытались уйти от проблем и не замечали детей, которые сбегали из дома, чтобы себя содержать. В Москве я встречал мальчика, который читал на улице стихи и этим зарабатывал. Года 3–4 назад такое же я видел во Владимире, но мальчику уже не подавали так хорошо, а вызывали полицию. Тогда вызвать было некого.
– В те годы вы мотались между Москвой и Петрозаводском. Чем отличалась ситуация с беспризорными детьми в провинции и столице?
– В Москву съезжались беспризорники со всех ближайших городов – Рязани. Орла, Иваново, Калуги. Здесь было хлебное место – и попросить подаяния, и украсть было легче. Мальчики от 9 до 15 лет жили на улицах, теплотрассах, в люках. Много их было возле Ярославского, Курского, Казанского и Ленинградского вокзалов. Они сбивались в толпы и совершали нападения. Толпой ради кошелька могли забить до смерти взрослого человека. Многие подростки, вернувшиеся из мест лишения свободы, вливались в эти банды и возглавляли их. Но у детей уголовные понятия не закрепились. На зоне драка должна быть один на один. А здесь забивали толпой и не стыдились.
"В 90-е было много токсикоманов. Тех, кто нюхал клей "Момент", называли memento mori. Многие потом впадали в кому", – Александр Гезалов
Конец 90-х.
предоставлено героем материала.
Фото:
– Как на беспризорников реагировали милиция и государственные органы?
– Это многослойная проблема. В следственных изоляторах и так была "перенаселёнка" на 90 процентов. Органы не успевали за криминалом. И на ситуацию с детьми у них не хватало сил и рук. Да и в милицию тогда мало кто рвался.
– Как в таких условиях вы решились заниматься проблемами уличных детей?
– Я сам из детского дома и понимал, как им трудно. А помогая одним, ты помогаешь другим. Здесь всё взаимосвязано, это одна социальная группа. Сироты могут стать бездомными, бездомные могут стать осуждёнными, осуждённые могут стать сиротами. Сначала открыл столовую для бездомных, потом дом для бездомных. Так всё и закрутилось.
– Вы говорили, что на вас повлияла встреча с актрисой Кларой Лучко...
– Я тогда работал в филармонии, занимался административной деятельностью. Мы ехали с ней в поезде. Она спросила: "Саша, кто твои родители?" Я ответил, что из детдома. Она сказала: "У тебя есть такое уникальное знание. Ты не хочешь помогать детям из детских домов?" Сама она тогда помогала детям. У меня нет жилья, машины, дачи, а она предлагает мне заняться общественной работой... Это самоубийство! Но я ей доверился. Она стала моим коучем, как бы сказали сейчас. Я ей звонил, она подсказывала, что делать. Потом я стал соцработником, получил высшее образование. Она меня больше подталкивала, чтобы я раскрыл свой личностный потенциал.
Клара Лучко и Александр Гезалов.
предоставлено героем материала.
Фото:
– Как вы находили деньги для своих проектов?
– В столовой для бездомных мы кормили до 300 человек. И на автобусе возили еду. Я приходил к бизнесменам и вёл интересные переговоры. Говорил, нам надо тушёнку, макароны, чай, сахар... Самый минимум. Один бизнесмен мне говорит: "А ты докажи, что это мне нужно". Я говорю: "У вас есть дочь?" Он: "Есть". – "Она в школу пешком ходит?" – "Пешком". И через паузу: "Я понял". И даёт 20 ящиков тушёнки, 20 ящиков макарон и всего остального. А другой бизнесмен мне отказал. Но, к сожалению, так получилось, что через три недели бездомные убили его сына, когда он снимал деньги в банкомате. Потом тот бизнесмен мне позвонил и стал помогать.
– Какая сейчас ситуация с беспризорными детьми?
– Их практически не осталось, ситуация изменилась. Но есть безнадзорные дети. Часто дети едут на так называемые вписки, не зная к кому. И с ними что-то происходит. У нас продолжают хромать детско-родительские отношения. Общаешься с подростками, которые совершили преступление, и понимаешь, что родители на них никак не влияют.
– Как удавалось перевоспитывать беспризорников?
– Я когда-то профессионально занимался футболом, и мы решили провести несколько футбольных матчей с беспризорниками в Москве. В первый раз они пришли блатные, но когда проиграли 9:0 (8 голов забил я), им стало неприятно. Ну неприятно! Сперва они дрались между собой. Но потом поняли, что надо тренироваться. И через три месяца проиграли уже 9:6. Это переросло в большой футбольный проект. Потом с бездомными даже играли мои дети. Люди в тяжелейшей ситуации быстро тебя оценивают: пришла "говорящая голова", "лопух-доброволец", который что-то принёс, или человек "с опциями". Ты показываешь, что умеешь, а они пытаются повторить.
– Кому из ваших подопечных удалось выбиться в люди?
– Был один мальчик – на нём все поставили крест. Он сидел в подростковой колонии, учился в спецшколе, сейчас работает медбратом. Для человека, который ногами махался и всех хотел убить, это очень неплохо. Глядя на тех людей, которые в него вкладывались, он поменял отношение к жизни. Таким детям нужны не подарки, которые обычно добровольцы возят, а модель поведения. Тогда он пойдёт по твоему следу. Это раньше была только "качалка". Сейчас много секций, кружков – можно себя занять.
– Можно ли сейчас перевоспитать беспризорника, как это делал Макаренко?
– Ему очень повезло. Он не знал языков, а эти подростки знали. Они носили крестик, имели воспитание. Это были дети так называемых "буржуев". Если бы он попал к детям в 90-е, они бы просто его зарезали. Сейчас надо не коллективным разумом мыслить, а пытаться помочь конкретному человеку. И чтобы у ребёнка был выбор. Иначе подросток начнёт "косячить".