«Рэмбо» Бородинской битвы: сколько французов убил палкой генерал Василий Костенецкий
Людей всегда восхищали герои былин и мифов, которые в одиночку одолевают несметные вражеские орды или осмеливаются бросить вызов огнедышащим змеям, циклопам, титанам и даже богам. Что и говорить: во все времена уважалась сила. Только бывает и так, ничего не нужно выдумывать: богатыри порой оказываются среди нас.
Бородинский Рэмбо
Для того чтобы вести военные действия на должном уровне, требуется не только хорошая подготовка личного состава, но и оснащенность оружием, боеприпасами и амуницией. Никому и в голову не придет крушить вооруженную до зубов вражескую армию… деревянной щеткой для чистки пушек. А между тем такой чудак отыскался. Им стал генерал Василий Григорьевич Костенецкий. Понятно, что проделал он это вовсе не для демонстрации молодецкой удали. Просто в тот момент у военачальника не оставалось другого выбора.
26 августа по юлианскому, 7 сентября по григорианскому календарю 1812 года произошла Бородинская битва. Это знаменитое сражение стало самым кровопролитным за всю мировую военную историю. В таких экстремальных условиях необходимы были великие герои – и они находились.
В битве Костенецкий сперва командовал пехотной бригадой, потом – артиллерией 1-й Западной армии, а затем, после гибели генерала Александра Кутайсова, под начало Василия Григорьевича перешла вся русская артиллерия, действовавшая на поле боя. Любопытно, что наиболее предпочтительной кандидатурой на столь ответственную должность считался Алексей Ермолов, прежде не раз отличившийся на Кавказском фронте, а также в ходе Персидской кампании. Но Кутузов решил, что с задачей лучше справится малоизвестный на тот момент Костенецкий. И не прогадал.
Новоиспеченный командующий блестяще исполнял возложенные на него обязанности. Но избежать эксцессов ему не удалось: в одну из его батарей буквально врезались польские уланы в количестве примерно 1000 всадников, они стали рубить наших артиллеристов направо и налево. Видя панику личного состава, бравый командующий спешился и лично ринулся исправлять ситуацию.
Так уж вышло, что под рукой у Костенецкого оказался банник – щетка с увесистым деревянным набалдашником. Не самое пригодное оружие для битвы с вооруженными всадниками. Однако богатырь в запале бросился в бой именно с этой палкой и с ходу сбросил с лошадей шестерых вражеских бойцов, а потом продолжил что есть силы молотить тех, кого пока не удалось принудительно спешить. Кому-то проломил голову, кого-то тяжело ранил, кого-то контузил, а кого-то просто оглушил.
Только когда древко щетки сломалось, генерал вспомнил, что у него есть еще и сабля. И он принялся куда более успешно орудовать ею. Это воодушевило наших канониров, и они смогли отстоять свои позиции и продолжить обстрел врага. Получается, что силач остановил несколько сотен уланов едва ли не в одиночку: ведь до его личной инициативы наших пушкарей рубили практически беспрепятственно.
Кстати, одним из командующих в том уланском налете был польский генерал Александр Рожнецкий. И он, что интересно, в отличие от Костенецкого получил тяжелое ранение, от которого более-менее оправился только к 1813 году, несмотря на то что не побывал в чудовищном пекле.
Беспримерную отвагу и недюжинную физическую силу Костенецкого отметили Орденом Святого Георгия 3-го класса. В документах значится: «В награду за мужество и храбрость, оказанные в сражении против французских войск 26-го августа при Бородине». Наградные рапорты буквально изобиловали хвалебными эпитетами в адрес могучего полководца.
Впрочем, отличился самый сильный генерал всех времен и народов не только в легендарной подмосковной битве.
Жизнь, наполненная подвигами и победами
Василий Григорьевич Костенецкий родился в 1766 году в семье черниговских дворян. Но так уж вышло, что рассчитывать на какую бы то ни было влиятельную протекцию ему не приходилось. Да и особенности характера не предрасполагали к дружбе с начальством. По служебной лестнице приходилось взбираться медленно и трудно. В 13 лет Васю зачислили в кадетский корпус, и лишь в 20-летнем возрасте ему с большим трудом удалось добиться весьма скромного для дворянина звания штык-юнкера, что примерно соответствует нынешнему старшему прапорщику.
В 1788 году, в возрасте 22 лет, Костенецкий отличился в битве под Очаковом, но и это не повлекло за собой карьерного взлета. Только в 1796 году, в 30 лет, будущую легенду назначили командиром формирующей роты в конной артиллерии, что соответствует максимум званию нынешнего майора. Зато через два года он получил уже полковничьи погоны. А за мужество и героизм, проявленные в битве при Прейсиш-Эйлау, в 1808 году уже 41-летнему Костенецкому пожаловали генерал-майора. В 1826 году, за пять лет до его кончины, руководство сочло возможным присвоить ему звание генерал-лейтенанта.
Наряду с военными подвигами Василий Григорьевич славился такой мускульной мощью, на которую едва ли могут рассчитывать нынешние топовые штангисты. Американский журнал о силовых видах спорта MILO спустя почти два века опубликовал о нем статью. Богатырь играючи разгибал подковы, гнул серебряные рубли, перетаскивал на спине многопудовые пушки, жонглировал пушечными ядрами, будто кожаными мячами, и даже ладонью давил камни.
Когда Александру I после памятного уланского налета предложили перевести армию на железные банники, чтоб они не ломались в бою, император не то в шутку, не то всерьез ответил: «Железные банники сделать можно, но где мне взять таких Костенецких, что могли бы ими владеть?»
Умер не былинный, но самый что ни на есть реальный богатырь 6 июля 1831 года – во время эпидемии холеры. Похоронен на холерном кладбище на Выборгской стороне в Санкт-Петербурге.