Ланч начинается с меню
Тем, что отношение Польши к России оставляет желать лучшего, кого-нибудь удивить трудно, — уж четыре с лишним века оставляет. Отношения поляков с немцами тоже идеальными не назовёшь, причём история вражды примерно столь же давняя.
Об этом ещё в «Мазурке Домбровского» поётся:
Niemiec, Moskal nie osiędzie,
Gdy jąwszy pałasza
Hasłem wszystkich zgoda będzie
I Ojczyzna nasza
(«Немец и москаль не устоят, когда, взявшись за палаши, общим кличем сделаем согласие и нашу Отчизну»).
Поэтому, когда практически одновременно в Варшаве принимают закон о низвержении памятников советским воинам, павшим в 1944—1945 гг., и поднимают вопрос о взыскании с Германии военных контрибуций за тот же период, это выглядит довольно размашисто (ведь воевать сразу на два фронта вообще-то не рекомендуется), но национальной песне вполне соответствует. «Покажем-де крупный кукиш разом и Москве, и Берлину».
Но аппетит приходит во время еды, и кроме Москвы и Берлина (это понятно, естественно и традиционно) кукиш был показан ещё Киеву и Вильнюсу.
При разработке нового дизайна польских паспортов, страницы которых будут украшены видами дорогих сердцу поляка образов, к таковым образам были причислены изображение часовни-ротонды, расположенной на территории польских военных захоронений на Лычаковском кладбище г. Львова, и Святые ворота (они же Острые ворота — Ostra Brama) г. Вильнюса.
Сейчас эти памятные места находятся на территории других государств — Украины и Литвы, но в межвоенный период (вплоть до 1939 г.) и Львов, и Вильнюс принадлежали Польше. И Галиция, и Литва являлись несомненным ареалом польской истории и культуры, причём с давних времён. Великий поэт Мицкевич в географическом смысле был литовцем, а во Львове в июле 1941 г. украинскими националистами была уничтожена профессура Львовского университета — цвет польской интеллигенции. Тот страшный июль был отмечен для Львова не только еврейскими погромами, но и польскими.
То есть для поляка и Львов, и Вильнюс (Вильна) — это часть (и весьма важная, дорогая часть) польского мира. «Русский мир» для оппонентов России — словосочетание ругательное. Но подобный мир не только у России бывает. У враждебной России Польши он тоже есть.
Чувства, двигавшие поляками, понятны. Другой вопрос — сколь уместно и тактично изображать ныне отторгнутые части польского мира на официальных документах Польской Республики.
Строго говоря, писаного запрета нет. Всякое государство вольно изображать на своих паспортах, денежных знаках etc. всё, что сочтёт нужным, — на то и суверенитет. Другое дело, как к этому отнесутся соседи, принадлежность чьих нынешних городов как бы оспаривается — по крайней мере символически.
Представим себе, что на современных рублёвых купюрах наряду с видами Петербурга и Архангельска изображались бы также виды Одессы, Киева и Бреста. Безотносительно к тому, каковы в данный момент были бы отношения России с Украиной и Белоруссией, можно предположить, что такой дизайнерский шаг Гознака вызвал бы серьёзные межгосударственные трения. По нынешним же временам так и вовсе вызвал бы форменную истерику — всё-таки заявка серьёзная и довольно недвусмысленная.
Конечно, такие заявки не всегда означают немедленное логическое продолжение.
На парижской площади Согласия, где по периметру стоят восемь женских статуй, символизирующих восемь славнейших городов Франции, дама-Страсбург была с 1871 по 1918 г. затянута чёрным крепом — покуда по итогам Первой мировой войны Эльзас не был возвращён Франции. И статуя, задрапированная чёрным, десятилетиями служила напоминанием Германии: «Не забудем, не простим».
Аналогичный символический ход применяла и Германия после 1945 г., причём адресуясь как раз к Польше. Когда Силезия и Померания стали польскими землями, а Бреслау, Данциг и Штеттин стали Вроцлавом, Гданьском и Щецином, в крупных и не очень крупных городах ФРГ (ГДР по понятным причинам в символической акции не участвовала) появились топонимы типа Бреслауер платц и Данцигер штрассе. Они имели совершенно прозрачный смысл, тем более что до 1970 г. ФРГ не признавала восточных границ Германии по Одеру — Нейсе, отдававших Силезию и Померанию Польше.
Правда, немцы имели ту отмазку, что именование улиц и площадей не входило в сферу ответственности федерального правительства, — городской совет так назвал, а мы ни при чём.
Поляки даже и такую уловку применить не могут, поскольку паспортное дело — это всецело компетенция варшавского правительства, тут на муниципалитет не сошлёшься.
Так что паспорта с польским миром — это, конечно, ещё далеко не ультиматум Вильнюсу и Киеву, но совершенно ясное указание на то, что в принципе Варшава не считает вопрос однозначно закрытым и при известных обстоятельствах оставляет за собой право его поднять. Особенно приятно такое указание для Киева, поскольку государственность (а соответственно, и границы) Украины не всеми ощущается как нечто совершенно незыблемое.
Конечно, такое одновременное выставление предъяв по всем азимутам — и на юг, и на восток, и на запад — не всеми будет воспринято как проявление точного расчёта. Скорее, как проявление сильного гонора. Но, впрочем, с гонором у Польши всегда всё было в порядке, а традиция — душа держав.
https://news-front.info/2017/08/09/maksim-sokolov-lanch-nach...