Почему улица в Санкт-Петербурге названа в честь врага русских
В 2016 году исполнилось 270 лет со дня рождения Тадеуша Костюшко, чьим именем названа улица в Санкт-Петербурге. На одной из хрущевок там установлена мемориальная доска, которая сообщает, что «улица названа в честь героя польского национально-освободительного движения и руководителя восстания 1794 года». Против кого были эти движение и восстание, с кем воевал этот герой и руководитель, не указывается. Вспомним его.
Тадеуш Костюшко родился в 1746 году в Западной Белоруссии, которая тогда входила в состав Речи Посполитой - объединенного государства Польши и Литвы. Его отец Людвиг получил по наследству должность мечника Бреста – при посещении королем их земель он носил перед ним его меч. В связи с этим ему присвоили звание полковника, хотя в армии он никогда не служил, был шляхтичем.
Тадеуш Костюшко
Тадеуш Костюшко
wikipedia.org / PD
Российский историк 19-го века Николай Костомаров сообщает, что Людвиг Костюшко даже среди своих соседей-шляхтичей считался редкостным изувером, что и привело к его убийству собственными крепостными крестьянами в 1758 году. Юный 12-летний Тадеуш пожелал лично насладиться казнью русских (в те времена поляки считали русскими и белорусов, и украинцев) убийц своего отца, притом, что его мать Фекла Ратомская тоже была православной белорусской.
В 1769 году он заканчивает в Варшаве военное училище, Рыцарскую школу, по специальности военный инженер. После этого был отправлен в Париж для продолжения образования. В официальной его польской биографии утверждается, что он показал блестящие успехи в учении, но места ни в коронной (польской) армии, ни в армии княжества Литвы после завершения образования ему почему-то не нашлось.
Пришлось будущему национальному герою становиться учителем рисования и обучать двух дочерей магната Юзефа Сосновского, который тогда занимал должность смоленского воеводы, хоть Россия вернула себе Смоленск еще в 1654 году. Там он уговорил старшую дочь Людвику тайно с ним венчаться и бежать. Если бы это удалось, то он бы стал наследником одного из самых богатых людей Речи Посполитой. Но заговор раскрылся, Юзеф Сосновский выгнал учителя, сказав ему напоследок: «Голубка сизокрылая — не для воробья». После этого Тадеуш Костюшко, чья репутация в обществе была подорвана, продал мужу сестры доставшееся ему наследство отца и уехал за границу.
Однако, будущий «герой двух континентов», как его называют польские историки, был не нужен ни в саксонской, ни во французской армии. Единственной армией, на службу в которую он сумел попасть, стала армия американских сепаратистов, поднявших мятеж против Британской империи - тогда туда принимали всех. Поступив на службу в эту армию, Костюшко нарушил закон своей страны, но куда ему было деваться. Сейчас в польских учебниках истории написано, что в Америку он поехал, восхищенный великими принципами демократии, провозглашенными при объявлении независимости этой страны. Но отправился он туда в июне 1776 года, а провозглашение независимости случилось 4 июля того же года.
Прибыв в августе 1776 года в Филадельфию, Тадеуш Костюшко встретился с Джорджем Вашингтоном и скромно заявил, предъявив польский и французские дипломы, что является полковником. Конечно, можно было представиться и генерал-полковником, но в 30-летнем возрасте это слишком подозрительно. После проверки его способностей при строительстве укреплений в Филадельфии, великий польский патриот стал полковником инженерной службы американской армии в октябре 1776 года, себя он стал называть Тэдом.
Польская историография иногда даже приписывает Тадеушу Костюшко победу над англичанами под Саратогой. В действительности о его заслугах можно судить по высказыванию командира американской армии в этом сражении генерала Горацио Гейтса: «Великими тактиками сражения были холмы и леса, которые неким молодым польским инженером были избраны для моей позиции». То есть заслуги были, но такие, что командующий даже его имя не запомнил.
Позже Костюшко участвовал в битве при Камдене и осаде форта Стар, которая закончилась полной неудачей. Именно там он получил единственное за всю войну, но зато очень своеобразное ранение - удар штыком в задницу.
В конце войны он возглавил после гибели командира отряд, который состоял из двух кавалерийских эскадронов и пехотного подразделения. 14 ноября 1782 года при Джеймс-Айленде в Южной Каролине его отряд был разгромлен, а сам он едва спасся бегством. О том сколь велики были заслуги «великого соратника американского народа в его борьбе за свободу» свидетельствует тот факт, что за все 7 лет войны он так ни разу и не был повышен в звании. Звание бригадного генерала он получил только через полгода после окончания войны – 13 октября 1783 года, а уже в июле следующего года покинул американскую армию и оказался на родине.
К тому времени, как поется в польском гимне, «оште Полска не згинела», но был близок этот час. В 1772 году уже состоялся первый раздел ее территории. Причиной его стало то, что король Стани́слав II А́вгуст Понято́вский по требованию своей бывшей любовницы русской императрицы Екатерины II, посадившей его на польский престол, уравнял в правах с католиками православных и протестантов, которые составляли 70% населения страны.
Польская шляхта в ответ подняла мятеж и ее право угнетать другие народы поддержали страны Запада – Англия и Франция, а Османская империя вообще объявила войну Речи Посполитой. На помощь королю пришли Россия, Пруссия и Австрия, которые после победы над мятежниками и турками получили территориальные приобретения.
После возвращения Тадеушу Костюшко снова отказали в поступлении в армию родной страны, но и к ответственности за службу в американской армии без разрешения властей тоже не привлекли. Он поселился у сестры в родной деревне Сехновичи и попал в долговую кабалу, занимая деньги.
Польша решила вернуть себе земли, утраченные в 1772 году, но пока только те, которые достались России. С этой целью был заключен в 1790 году союз с Пруссией. Интересно, что поляки рассчитывали вернуть себе земли, населенные белорусами и украинцами, отошедшие к России и ради этого пошли на союз с Пруссией, которая отобрала у них земли, населенные поляками.
Было также решено увеличить армию до 100 тысяч человек и только тогда вспомнили о Костюшко. В марте 1790 году он приступил к службе, а в августе того же года стал заместителем командира дивизии Юзефа Понятовского.
Чтобы укрепить государство 3 мая 1791 года была принята Конституция – вторая в мире после американской. По ней упразднялись все привилегии магнатов и шляхты. Те с этим не смирились и подняли мятеж, образовав Тарговицкую конфедерацию. Россия на этот раз поддержала не короля, готовившего войну с ней, а шляхту и 18 мая 1792 года наши войска перешли границу. Война застала Тадеуша Костюшко в должности командира дивизии на границе с Россией под Летичивом.
18 июня командующий польской армией Юзеф Понятовский под Зеленцами вступил бой с русскими войсками под командованием генерала Ираклия Моркова. Каждая сторон потеряла примерно по 800 человек, после чего они разошлись. Поляки объявили о своей победе. Праздновала вся страна, именно в честь этой, так называемой победы, был учрежден существующий до сих пор высший польский военный орден Virtuti Militari. Памятник Юзефу Понятовскому до сих пор стоит перед Президентским дворцом в Варшаве. Дивизия Тадеуша Костюшко участия в битве принять не успела - была в резерве, но орден Virtuti Militari ее командир тоже получил.
Ровно через месяц состоялась новая битва под Дубенкой, и теперь польскими войсками командовал уже генерал Костюшко. Прикрывая постоянное отступление польской армии, он с армией в 5300 человек вступил в бой против армии генерала Михаила Каховского численностью в 25 тысяч человек. Войска Тадеуша Костюшко были полностью разгромлены, они потеряли убитыми 900 человек (русские - 500), были захвачены 7 пушек, бегущих поляков преследовали две версты и спасла их только наступившая ночь.
Тем не менее, было объявлено о новой победе над Россией и у Польши появился новый герой – Тадеуш Костюшко. Он был назван польским царем Леонидом: как тот с 300 спартанцев бился с многотысячным персидским войском, так и Костюшко противостоял многократно превосходящим силам русских и нанес им ужасающие потери. Тадеуш Костюшко стал генерал-лейтенантом.
В самый разгар ликования по поводу второй подряд победы над русскими король Стани́слав II А́вгуст испортил весь праздник. Он видел, что «победы» происходят все ближе к столице и последняя явно будет в самой Варшаве. Поэтому 24 июля 1792 года он объявил о прекращении своей армией военных действий и удовлетворении всех требований Тарговицкой конфедерации.
В январе 1793 года в Речь Посполитую вошли прусские войска, но не как союзники в войне с Россией согласно договору, а, наоборот, для присоединения к себе польских земель. Россия после победы снова получила земли, населенные украинцами и белорусами. В июне 1793 года русские войска отловили депутатов польского сейма и отвезли их в Гродно, где они под наблюдением русских солдат единогласно проголосовали за отмену Конституции и утвердили мирный договор. Согласно ему русские гарнизоны размещались во всех крупных городах, армии Речи Посполитой сокращались, русское влияние в стране значительно усиливалось. Таким образом реваншистский план против России привел к абсолютно противоположному результату.
Но и это ничему не научило борцов за польское величие. В октябре 1792 года Тадеуш Костюшко выехал за границу, объявив, что спасается от выдачи его русским, хотя Российскую империю этот «великий полководец польского народа» тогда совсем не интересовал.
За рубежом Костюшко вместе с единомышленниками стал готовиться к новому реваншу, разрабатывая план восстания и создавая подпольные комитеты. Любопытно, что предполагалось снова воевать только с Россией, а Австрия и Пруссия останутся якобы нейтральными и у них не хватит ума догадаться, что после изгнания русских поляки возьмутся за них.
Авантюра началась 12 марта 1794 года, когда бригадир Антоний Мадалинский отказался распустить свою польскую кавалерийскую бригаду, предпочитая разграбить полковую казну и двинуться на Краков. Первоначально реваншистам везло: командир русского гарнизона в Кракове полковник Лыкошин получил преувеличенные сведения о численности бригады и вывел свои войска из города. В Краков прибыл Тадеуш Костюшко. На центральной площади при большом стечении народа он был провозглашен Начальником польско-литовских вооруженных сил, был принят Акт восстания, а принесший клятву Костюшко получил диктаторские полномочия. То, что все это полностью противоречило законам Речи Посполитой, никого не волновало.
4 апреля 1794 года под Рацлавицами произошло сражение армии Костюшко с уступающей ей в два раза по численности отрядом генерала Александра Тормасова. Пока его регулярная армия отбивала натиск русских войск, Костюшко сумел с косинерами (крестьяне, вооруженные косами, переделанными в пики), которые составляли половину его войска, совершить обходный маневр и ударить с тыла. В результате русские войска бежали, а поляками было захвачено 11 пушек, которые не поленились отвезти в Краков, чтобы показать горожанам.
Хотя потери сторон в сражении под Рацлавицами были примерно одинаковыми (по 500 человек) это была действительно победа Польши - единственная за предыдущие 100 лет и единственная над русскими за последние 130 лет. Также это была первая и она же последняя победа полководца Костюшко. За нее он сам себе присвоил звание генералиссимуса.
После этого произошло то, что в 18-м веке называли польская Варфоломеевская ночь, а в историю вошло как Варшавская заутреня. Тайная подготовка к резне русских солдат и офицеров, а также членов их семей велась по приказу Костюшко еще задолго до начала его мятежа. Во главе варшавской организации заговорщиков стоял сапожник, член городского магистрата Ян Килинский. В ночь на 17 апреля 1794 года он раздал жителям Варшавы 6 тысяч злотых и пообещал, что все имущество убитых русских достанется им.
Эти события русский писатель-декабрист Александр Бестужев-Марлинский описывает так: «Тысячи русских были вырезаны тогда, сонные и безоружные, в домах, которые они полагали дружескими.
Заговор веден был с чрезвычайною скрытностью. Ксендзы тайно проповедовали кровопролитие, но в глаза льстили русским. Вельможные паны вербовали свою буйную шляхту, а в городе пили венгерское за здоровье Станислава, которого мы поддерживали на троне. Хозяева точили ножи, но угощали беспечных гостей, что называется, на убой; одним словом, все, начиная от командующего корпусом генерала Игельстрома до последнего денщика, дремали в гибельной оплошности. Знаком убийства долженствовал быть звон колоколов, призывающих к заутрене на светлое Христово воскресение. Раздались они - и кровь русских полилась рекою. Вооруженная чернь, под предводительством шляхтичей, собиралась в толпы и с грозными кликами устремлялась всюду, где знали и чаяли москалей. Захваченные врасплох, рассеянно, иные в постелях, другие в сборах к празднику, иные на пути к церкви, они не могли ни защищаться, ни бежать и падали под бесславными
ударами, проклиная судьбу, что умирают без мести. Некоторые, однако ж, успели схватить ружья и, запершись в комнатах, в амбарах, на чердаках, отстреливались отчаянно; очень редкие успели скрыться».
Горожанам активно помогала и польская армия, хотя война России объявлена не была. Даже личная гвардия короля, вопреки его приказу, бросила свои посты во дворце и отправилась резать русских, выкрикивая столь популярный сегодня в соседней стране лозунг: «Москалей - на ножи!».
В ходе резни было убито 2265 человек, ранено 122. Кроме того поляки захватили во время церковного богослужения безоружных 161 офицера и 1764 солдата Киевского гренадерского полка. Пленные русские солдаты позже были зверски убиты в темницах, а офицеры, их жены и дети были оставлены в живых - их поляки рассчитывали обменять или получить за них выкуп. Вопреки всему, половине русского гарнизона удалось вырваться из Варшавы. Командующего генерала Осипа Ингельстрома вывезла из Варшавы его любовница графиня Гонората Залусская, переодев своим слугой.
В ночь на 23 апреля 1794 года соратник Костюшко полковник Якуб Ясинский устроил такую же резню русских в Вильно, был захвачен в своей квартире командир гарнизона Николай Арсеньев, 50 офицеров и около 600 солдат.
Узнав о происшедшем в Варшаве, Тадеуш Костюшко отправил в Варшаву курьера, который 1 мая доставил депешу. В ней генералиссимус одобрил все действия в Варшаве, поздравил своих соратников с победой и присвоил руководителю резни Яну Килинскому звание полковника. За резню в Вильно Якубу Ясинскому было присвоено звание генерал-лейтенанта 11 мая 1794 года.
Среди взятых в плен в Варшаве находилась Прасковья Гагарина (урожденная Трубецкая) с пятью детьми, самому старшему из которых было 7 лет, а младшей не было и года. Ее мужа, генерала Федора Гагарина, толпа разорвала на куски прямо на улице. Она была беременная и попросила Тадеуша Костюшко освободить ее и детей. Тот, кого польские историки именуют «последним рыцарем Европы» ответил ей категорическим отказом. Пришлось ей рожать в плену. Освободили ее и шесть детей только в ноябре 1794 года войска Суворова, который, кстати, сразу же после взятия Варшавы отпустил по домам 6000 здоровых польских солдат, а, в ответ на просьбу короля освободить одного офицера его гвардии, были освобождены 500.
Интересно, что упоминания о резне в Варшаве и Вильно выбиты среди великих побед польского оружия на мраморных плитах Могилы неизвестного солдата в Варшаве. Вместе с ними указаны и такие победы как взятие Москвы в 1610 году и Берлина в 1945, а также Бородино в 1812.
Несмотря на победы над вооруженными и над безоружными русскими, положение мятежников стало ухудшаться. Как и ожидалось, Пруссия и Австрия двинули свои войска в Речь Посполитую, подходили и войска из России под командованием Суворова. Представить, что их страна сможет победить армии трех империй, было трудно даже самым ярым польским патриотам.
Сорвался и план Тадеуша Костюшко создать 400-тысячное ополчение – «посполитное рушение», о создании которого он объявил 30 апреля 1794 года, призвав туда всех мужчин Польши и Литвы от 15 до 50 лет. Не помогли ни «Поланецкий универсал», в котором он обещал отменить крепостное право, ни его агитационные поездки по селам в крестьянской одежде, во время которых он подражал образу жизни холопов.
6 июня 1794 года Тадеуш Костюшко под Щекоцинами дал бой русско-прусской армии и потерпел поражение. Поляки потеряли 1250 убитыми, около 500 пленными, у них было захвачено 16 пушек.
15 июня 1794 года австрийские войска вошли в Краков и Тадеуш Костюшко приказал казнить коменданта краковского гарнизона.
Началось массовое дезертирство из рядов мятежников и Тадеуш Костюшко отдает приказ бороться с ним при помощи расстрелов. Более того, он издает приказ: «Кто будет говорить, что против москалей нельзя удержаться, или во время битвы станет кричать, что москали зашли в тыл, тот будет расстрелян. Приказываю пехотные части держать позади линии с пушками, из которых будут стрелять по бегущим».
Таким образом заградительные отряды задолго до Гитлера и Сталина создал самозваный генералиссимус Костюшко. Кстати и термин «враг народа» тоже придумал Тадеуш Костюшко – так он называл поляков, сотрудничающих с Россией. Их он приказал вешать, а виселица была установлена перед окнами помещения, где содержались знатные русские пленницы с детьми. Повесили даже католического епископа Кассовского.
Последнее что успел сделать Тадеуш Костюшко для своего народа – это его ограбить. 10 сентября он распорядился взять в казну для нужд армии все ценности в серебре и золоте, не только хранившиеся в казенных и общественных местах, но и в монастырях, церквях и у частных лиц. С помощью этих средств предполагалось пополнить армию хотя бы наемниками.
29 сентября 1794 года генералиссимус Костюшко вступил под Мацеёвицами в сражение с русскими войсками. Вскоре его войска были разбиты, кавалерия бросилась спасаться бегством, и к ней привычно присоединился великий польский полководец. Русская конница начала преследование врага.
Ввиду того, что в пленении Костюшко участвовали несколько казаков и кавалеристов и, к тому же, как из корпуса генерала Ферзена, так и из корпуса генерала Денисова, каждый из которых стремился приписать эту заслугу себе, то существует несколько версий этого пленения.
По одной из них, получив два удара пиками, раненный Костюшко слетел с лошади и истошно заорал: «Конец Польше!», затем быстро протянул казакам свой кошелек и золотые часы и тем самым спас себе жизнь.
10 декабря 1794 года Тадеуш Костюшко был доставлен в Петропавловскую крепость Санкт-Петербурга. Однако он был помещен не в камеру, а в дом коменданта крепости генерала А.Г. Чернышева как его гость. Позже ему было разрешено гулять по всей территории крепости в сопровождении двух офицеров. К нему прибыл его слуга – негр Джон, которого он купил в Америке.
В сохранившемся перечне расходов на питание Костюшко от марта 1795 года видно, что в его меню входили различные виды мяса, дичи и рыбы, печения и сладости, анчоусы, амброзия, пряные коренья, лимоны, водки и вина разные, портер, пиво аглицкое, шоколад и ещё многое другое. Когда же он заболел, то лечил его личный лекарь императрицы англичанин Джон Роджерсон.
Во время следствия Костюшко запираться не стал и дал письменные ответы на все вопросы. Здесь же в крепости содержались и его ближайшие соратники по мятежу. Хоть они и содержались в камерах, но условия жизни у них были значительно лучших, чем у обычных узников. Так, руководитель резни в Варшаве Ян Килинский в своих воспоминаниях пишет, что когда он пожаловался на тюремную еду, то ему разрешили заказывать еду из трактира и выдавали по бутылке пива в день. Затем он захотел еще и кофе и ему снова пошли навстречу. Позже он признался, что во время Варшавской заутрени лично зарезал двух русских офицеров и казака.
В крепости поляки узнали, что после поражения мятежа их король Стани́слав II А́вгуст Понято́вский сделал подарок на именины русской императрице Екатерине II и 25 ноября 1795 года подписал свое отречение от престола – Польша перестала существовать. И именно «восстание во главе с великим национальным героем Польши Тадеушем Костюшко» вбило последний гвоздь в ее гроб. Это совсем не мешает почитанию его в Польше до сих пор.
Памятник Костюшко в Варшаве
Кстати, поселившись после отречения от престола в Мраморном дворце Санкт-Петербурга, последний король Речи Посполитой выразил удивление тем, что «до сих пор не казнен кровавый мятежник Костюшко со своими подручными». Такой гуманизм императрицы удивлял тогда многих.
17 ноября 1796 года умерла Екатерина II, и уже на девятый день – 26 ноября, ее сын новый император Павел лично посетил Тадеуша Костюшко. Дальше начинаются чудеса: тот превращается в ярого русофила, он заявляет императору: «В лице вашего величества я почитаю благодетеля и избавителя человечества», «вы для меня больше, чем просто мой император». Далее следует восхищение Россией и тем обстоятельством, что ей посчастливилось получить такого великого правителя и так далее и тому подобное. Павел I в свою очередь объявляет об освобождении Костюшко – все организованные им массовые убийства прощены. Чуть позже освобождены и все 12 тысяч арестованных участников мятежа, в том числе и Ян Килинский.
После повторного освобождения Ян Килинский поселился снова в Варшаве, и до своей смерти в 1819 году получал пенсию полковника от России, которую ему назначил Павел I.
На похороны убийцы русских пришло 30 тысяч варшавян. Памятники ему стоят во многих городах Польше и во Львове. Там он много почитаем местными бандеровцами. То, что среди зарезанных в Варшаве солдат русской армии было немало и украинцев, их не смущает.
А Тадеуш Костюшко через четыре дня после освобождения принес клятву и подписал «Присягу верности» с обязательством всегда и везде защищать интересы императора и его наследника. Павел I предложил ему пенсию в 6000 рублей в год, если он останется жить в России, но Костюшко отказался. Он понимал, что император в России может смениться и тогда придется отвечать за свои деяния в Польше.
Щедрость российского императора не уступала его наивности, если не сказать глупости. Русский император подарил Костюшко 12 тысяч рублей, собольи шубу и шапку, серебряный сервиз и многое другое. После этого Тадеуш Костюшко уехал в Америку богатым человеком. Там его не взяли на службу в американскую армию, и уже через 5 месяцев он отбыл в Париж, где Наполеон Бонапарт формировал польские легионы для войны с Россией. Тадеуш Костюшко сразу предложил назначить себя их командиром.
Так Костюшко в очередной раз нарушил клятву, данную российскому императору. Чтобы оправдать его клятвоотступничество, появилась легенда о том, что он якобы заранее предупредил в письме об этом Павла I и даже отослал ему обратно подаренные 12 тысяч рублей.
Тут сразу возник вопрос: а жил-то Костюшко тогда на что? Из Польши он денег не получал по причине ликвидации последней, американцы пенсию тоже не платили, так как у них он прослужил меньше 8 лет. Тогда возникла еще одна легенда, что Павел I не захотел денег предателя и вернул их обратно. Так красиво придумано: Костюшко и благородство проявил и деньги сохранил.
Вскоре выяснилось, что за свое предательство он ничего не получит - генералу Наполеону Бонапарту был не нужен генералиссимус Тадеуш Костюшко. В письме в ноябре 1799 года к министру полиции Жозефу Фуше будущий император так описывает свое отношение к Костюшко после встреч с ним: «Я не придаю никакого значения Костюшко. Он не пользуется в своей стране тем влиянием, в которое сам верит. Впрочем, всё поведение его убеждает, что он просто дурак».
Пришлось Тадеушу Костюшко скромно жить в пригороде Парижа, время от времени посылая Фуше и Наполеону письма со своими идеями, которые те вряд ли читали. Он также восхищался победами Наполеона и борьбой польских легионов в России.
В 1812 году поляки вытащили из могилы в Успенском соборе Кремля мощи одного из символов борьбы против польских интервентов в 1612 году, патриарха Гермогена, и порубали их саблями. По этому поводу Тадеуш Костюшко заявил, что польские рыцари доказали, что даже смерть не может спасти москаля от польского возмездия.
Однако в марте 1814 года в Париж вошли русские войска и Тадеуш Костюшко вновь стал русофилом.
Он встречался с русским императором Александром I, организовал прием в честь русских офицеров и благодарил их за освобождение Европы от кровавого тирана – Наполеона. Но ему снова не повезло - тот, кого он назвал «кровавым тираном» в 1815 году на 100 дней вернул себе власть во Франции и пришлось Костюшко, спасаясь, бежать в Швейцарию.
После окончательного разгрома Наполеона в 1815 году в состав Российской империи вошла и часть земель, населенных поляками и было образовано Царство Польское. Тадеуш Костюшко вступил в переговоры с Александром I и согласился стать царским наместником там при условии расширении территории Царства Польского и невмешательстве в его управление. Разумеется, Александр I ответил на это отказом.
Таким образом, тот, кого польские историки считают выдающимся борцом за освобождение Польши от русской оккупации, наоборот стремился эту оккупацию возглавить.
Также поляки с умилением сообщают, что перед смертью - 15 октября 1817 года - Костюшко освободил всех своих крепостных крестьян. Это правда, если не принимать во внимание то, что все свое наследство от отца он продал родне еще в молодые годы и никаких крепостных крестьян у него просто не было. С таким же успехом он мог освободить всех крепостных крестьян Российской империи.
Биография ясно показывает, с кем боролся Тадеуш Костюшко и какие методы применял он в этой борьбе. Абсолютно уверен, что сохранение его имени на карте города является надругательством над памятью тысяч русских, убитых в ходе этой борьбы. Предвижу аргументы противников переименования улицы.
Первый аргумент: Костюшко историческая личность мирового масштаба, он является национальным героем не только Польши, но и Белоруссии, и США, его именем названа высочайшая вершина Австралии.
Что касается Белоруссии, то действительно на официальном сайте страны он назван национальным героем, он родился на территории нынешней Белоруссии, да и белорусской крови в нем текло явно больше, чем польской - мать его белорусская женщина, да и отец, насмерть запарывающий белорусских холопов, был из древнего ополяченного белорусского рода.
Его героизация началась после того как с целью привлечения туристов, прежде всего польских, в селе Сехновичи была заново построена родовая усадьба Костюшко и установлен ему памятник. Однако, когда в феврале этого года власти Минска решили назвать его именем улицу города, то поднялась волна возмущения. Белорусский народ вспомнил, что он всю жизнь русских, украинцев и белорусов называл с презрением «москали» и боролся за то, чтобы Белоруссия и Украина принадлежали Польше.
В США действительно имеется много памятников Костюшко. Но когда начинаешь изучать истории их появления, то поражаешься тому, как они похожи друг на друга. Поляки, живущие в США, собирали деньги и по их просьбе американские власти только давали разрешение на установку памятника, им не жалко. Все-таки Костюшко действительно воевал в американской армии, правда приписываемого ему героизма там не было и в помине. А величайшая вершина Австралии носит имя Костюшко не потому что местные жители восторгаются им, а потому что так ее назвал альпинист-поляк Павел Эдмунд Стшелецкий, первый покоривший ее в 1840 году и получивший право дать ей имя.
Памятник Костюшко в Детройте, США
Второй аргумент: переименование улицы нанесет ущерб нашей дружбе с братским польским народом. Очевидно только о польском народе, вместе с нами строящем коммунизм, и думали, когда 17 августа 1964 года дали улице имя Костюшко. Но, во-первых, как шутят сами поляки: «дружбу с Россией завел в тупик еще Иван Сусанин» - кстати, его именем в Польше ничего не названо. Да и братским трудно назвать народ, который размещает у себя направленные на нас ракеты с ядерными боеголовками. Во-вторых, можно назвать улицу в честь поляка, у которого руки не замараны русской кровью, как у Костюшко, а который на деле доказал свое отношение к нам.
Например, маршал Рокоссовский - о нем ничего писать не буду, его все знают. Другой достойный кандидат – генерал Кароль Сверчевский. Он воевал с фашистами в Испании, затем в Советской Армии в годы войны, убит в Польше бандеровцами. Можно назвать улицу в честь поляка, которого действительно чтит весь мир – это великий композитор Фредерик Шопен.
В 2017 году исполняется 200 лет со дня смерти Тадеуша Костюшко. В Польше пройдут памятные мероприятия, на которых местные националисты, доказывая его величие, будут напоминать, что его почитают даже враги, указывая на улицу в Санкт-Петербурге, носящую его имя.