Место, где наслаждаются покоем. Что значила дача для Павла Кадочникова

Народный артист, лауреат трёх Сталинских премий, Герой Соцтруда, любимец публики большую часть жизни провёл в Ленинграде, но очень любил свою дачу.

Рассказывает внучка Павла Кадочникова, актриса, руководитель творческой мастерской «Династия» Наталья Кадочникова:

– В 1947 году деду было всего 32 года, но в его копилке уже было 12 фильмов, в том числе «Иван Грозный» и «Подвиг разведчика». Слава, деньги, любимая жена и сынишка... Для полного счастья не хватало лишь дачи. От предложений обустроиться в творческих посёлках Комарово, Репино Павел Петрович отказался: «Люблю коллег, но иногда хочется от них отдохнуть».

Домик в глухом лесу

И тут кто-то подсказал деду, что есть шикарное место для дачи: глухая деревня, лес, озёра, и всё это недалеко, в получасе езды от дома. Деревушка Канисты (сейчас она относится к Всеволожскому району Ленинградской области. – Прим. ред.) действительно оказалась райским местечком. В 1939 году владелец скромного двухэтажного домика финн Вейкко, опасаясь репрессий, уехал из Советского Союза. А спустя 8 лет хозяином этой простенькой дачи стал Кадочников. И украсил её как традиционную русскую избу – резными наличниками, причелинами, фризами...

Я училась в десятом классе, когда дед решил показать мне уральское село Бикбарду, где он жил до 14 лет. Попав в дом его родителей, я многое поняла: вот откуда появился и зелёный цвет канистовской избушки, и резьба... А символ Бикбарды – рябину – дед оттуда даже привёз. Бабушка умоляла о саженце. Но была зима. Выкапывать рябинку пришлось из-под снега. И конечно, никто не верил, что, преодолев тысячи километров, этот прутик приживётся под Ленинградом. Бабушка колдовала над ней, поливала, а по весне высадила в Канистах – и рябина до сих пор жива. Разве что не плодоносит. Здесь вообще всё растёт само собой, как мечтал Павел Петрович, – грецкий орех, малина, оставшаяся с его времён, плющ...

Дача была местом, где наслаждаются покоем, а не стоят, согнувшись, на грядках. Поэтому вместо огорода дедушка разбил на 18 сотках уникальный сад, аналогов которому, кажется, больше нет нигде.

Туя от Вицина, антоновка от Соломина

Почти все растения в саду – живая память. Выросшую теперь чуть не до неба красавицу-вишню посадил актёр Василий Меркурьев. Притулившийся рядом куст розы прислали Любовь Орлова и Григорий Александров. По другую сторону дома – ель от Николая Черкасова. В углу участка спряталась слива с крупными плодами – подарок супругов Надежды Кошеверовой и Андрея Москвина. Но больше всего здесь яблонь. Дедушка сам сажал их и ухаживал за ними. И друзья помогали.

С саженцами в 1940‑е годы было трудно. Их присылали со всего Союза и даже из-за границы. Кстати, первое растение передал бывший хозяин дачи, тот самый финн Вейкко. Как-то раз он приехал к деду, и они долго разговаривали. А потом Вейкко каким-то хитрым способом переслал в Ленинград яблоню из Финляндии.

Вот это дерево с раздвоенным стволом – подарок Людмилы Касаткиной и Сергея Колосова. Из его яблок, к слову, получается божественное повидло. Рядом – антоновка от Виталия Соломина. Мы часто делали шарлотку: Виталий её очень любил. Однажды он посоветовал: для такого пирога нужны непременно кислые яблоки, посадите антоновку. И передал нам саженец...

Недалеко от входа в дом растёт тянущаяся к облакам роскошная туя. Её подарил деду с бабушкой Георгий Вицин в честь юбилея их свадьбы. Когда она немного подросла, из одного ствола вдруг получилось два, как на яблоне Касаткиной–Колосова. Тогда дедушка назвал эту тую родовым деревом.

Вицин и Черкасов были, пожалуй, самыми частыми гостями в Канистах, даром что Георгий Михайлович жил в Москве. Некоторые коллеги знали об уникальном саде Кадочникова лишь понаслышке, но тем не менее принимали посильное участие в его создании.

Дачная жизнь

В деревню дед приезжал при малейшей возможности. Мечтал: «Стану стареньким, надоест сниматься – уеду в Канисты. Устрою небольшую конюшню, заведу двух-трёх лошадок и буду кататься». Иногда его даже отпускали в перерывах между съёмками, чтобы он мог пару дней подышать свежим воздухом.

Павел Петрович очень любил рыбалку, охоту. При этом никогда не приносил добычи больше, чем мы могли съесть. Обычно это были дикие голуби, утки, иногда кабан. В деревенском магазине купить было нечего, так что охота и рыбалка служили реальным подспорьем. Бывало, зимой дед встанет в пять утра, наловит на Коркинском озере окуньков, мы просыпаемся – а в сенях уже ведро рыбы.

А ещё дед был очень мастеровитым. Любил вырезать по дереву. Сам ремонтировал дом: сначала оклеил стены второго этажа плакатами и афишами к своим фильмам, а во время последнего ремонта обил вагонкой. Всё лето собирал по окрестностям камни, возил их на тележке, а потом выложил дорожку – получилась оригинальная брусчатка.

Наследие памяти

Как и в 1947 году, сегодня в доме Кадочниковых нет ни газа, ни воды – её и сейчас набирают в колонке. Сруб надо поднимать, приводить в порядок комнаты, облагораживать сад. Но главное, здесь остался дух замечательного артиста, которого молодые, к сожалению, уже плохо знают. Мечтаю создать в Канистах музей-усадьбу Павла Кадочникова. Чтобы, как раньше, сюда приезжали актёры, режиссёры. Чтобы проходили концерты и капустники. А в небольшой кузнице устраивались мастер-классы.

– Наказов мне дедуля не давал, – говорит, прощаясь, Наталья. – Но воспитал так, чтоб знала: Канисты – родовое гнездо. И я буду поддерживать его, сколько смогу.