Валерий Панюшкин, Люди помогают – людям
Российским благотворителям не хватает воображения, зато хватает милосердия
На прошлой неделе в пресс-центре РБК прошло обсуждение Русфонд.Рейтинга – исследования благотворительности в разных регионах России. Исследование проводилось Русфондом и компанией «Бизнес Аналитика». Выяснилось, что больше половины россиян так или иначе в благотворительности участвуют, но склонны помогать не благотворительным фондам и не благотворительным программам, а конкретным людям.
Согласно опросу Левада-центра в 2012 году, 76,3% людей в России не участвуют в благотворительности. В рейтинге Мировой частной благотворительности, составляемом фондом CAF, Россия в 2014 году опустилась со 123-го места на 126-е.
Эти цифры, однако, входят в противоречие с показателями деятельности Русфонда, сборы которого год от года растут, несмотря ни на какие кризисы. Другие фонды могли бы объяснить рост своих пожертвований умножением, например, корпоративных благотворительных программ. Но только не Русфонд, сборы которого состоят на 85% из частных пожертвований читателей и телезрителей.
Проведенное нами исследование показывает, что в среднем 51,2% граждан России участвуют в благотворительности. При этом, если разбить благотворительную активность по регионам, то лидером окажется вовсе не Москва или Петербург, а весьма небогатая республика Дагестан. Депутат Госдумы и председатель попечительского совета дагестанского фонда «Чистое сердце» Ризван Курбанов, присутствовавший на обсуждении, объяснил лидерство своей республики конфессиональными традициями. По словам депутата, мусульмане просто привыкли жертвовать единоверцам, и раздача мяса бедным на курбан-байрам – это благотворительность, привычная всем, а от нее легко перейти и к другим видам пожертвований.
И действительно, Дагестан лидирует по уровню благотворительности в целом, но – за счет пожертвований частным людям, нуждающимся или собирающим деньги для нуждающихся. Тогда как по уровню пожертвований в благотворительные фонды Дагестан – в конце рейтинга.
Проводя свое исследование, Русфонд считал благотворительностью не только пожертвования в фонды, но и помощь людям, собирающим деньги себе или своим близким, и даже милостыню. Если считать все это, то выясняется, что россияне – неплохие благотворители, но предпочитают жертвовать людям, которых знают или хотя бы видят своими глазами, а не фондам, пусть те даже представят отчеты о расходовании денег, как бы добросовестно эти отчеты не составлялись.
Директор московского представительства фонда CAF Мария Черток, в свою очередь, заметила, что исследование благотворительности в регионах России отличается от аналогичного всемирного исследования CAF тем, что CAF спрашивал людей, помогали ли они кому-то в течение последнего месяца, а Русфонд спрашивал, помогали ли в течение последнего года. Это большая разница: уж раз-то в году так или иначе кому-нибудь помогал почти каждый. А если человек участвовал в благотворительности в течение последнего месяца, это означает, что он участвует в благотворительности более или менее регулярно.
Ответом на это существенное замечание можно считать соображение президента Русфонда Льва Амбиндера. Он говорит, что к результатам рейтинга относится, скорее, не как к описанию реального положения вещей, а как к описанию мечты россиян о себе. Даже если наши пожертвования крайне нерегулярны, мы хотели бы быть народом, большая часть которого жертвует на нужды других.
При этом наши представления о благотворительности носят традиционалистский характер. Мы понимаем, как это – раздать мясо бедным или дать денег на лечение больного ребенка. Но нам трудно вообразить себе полезность благотворительной программы, не имеющей человеческого лица, даже если эта программа крайне прозрачна и эффективна.
Такой мы народ – готовы помочь незнакомому, но не готовы помогать обществу в целом. Другого народа у нас нет.