Денис Куляш: «Ребятам из «Капитана» ещё далеко до моего броска»
Денис Куляш – молодой тренер с большим игровым прошлым. За его плечами 583 матча в КХЛ, 236 очков и три Матча Звёзд. Одной из сильных сторон игрока был его бросок в касание невероятной силы: игрок забивал даже из своей зоны и от красной линии, а в трансляциях было невозможно отследить полёт шайбы после щелчка.
Несмотря на выдающиеся габариты и природную мощь, Денис Владиславович завершил игровую карьеру в 38 лет. «Царь-пушка» не долго оставался без работы. Вернувшись в Россию из Румынии, где он доигрывал последние три сезона, Куляш возглавил команду НМХЛ «Юнисон», а уже через год пошёл на повышение в МХЛ – помощником тренера в «Капитан». Сезон 2024/2025 ступинцы проведут в «Серебряном» дивизионе. В июне «Капитан» объявил о назначении Куляша, который сменил Константина Касаткина. Специалист поставил перед игроками цель вернуться в «Золотой» дивизион.
В интервью Денис Куляш рассказал о «Капитане», предсезонке, своём фирменном броске и запретах в раздевалке.
«Когда бегал баллоны и жилеты, то думал: «Вот стану тренером и отыграюсь на ребятах!»
– Как произошло назначение на пост главного тренера «Капитана»?
– Мы с Андреем Таратухиным были помощниками Константина Викторовича Касаткина. Перед началом сезона 2023/2024 меня тоже рассматривали на должность главного тренера, но определённые правила не позволяли мне в неё вступить. За чемпионат 2023/2024 я наработал определённый стаж, и, как только мне снова поступило предложение возглавить «Капитан», контракт сразу был подписан. В тренерском штабе произошли небольшие изменения: тренером вратарей стал знаменитый по КХЛ Артём Артемьев, Эдуард Гаспарян был назначен новым тренером по общей физической подготовке, а с Андреем Таратухиным мы уже много лет идём вместе. У нас в Ступине собрался практически омский тандем (улыбается).
– Вы не могли стать главным тренером годом ранее из-за отсутствия соответствующей лицензии?
– Совершенно верно. Правила гласят, что для работы главным тренером МХЛ и КХЛ нужна определённая категория, которую можно получить только отработав помощником. Как нельзя перепрыгнуть с первого класса сразу в пятый, так и нельзя сразу возглавить команду. Как молодые тренеры, мы стараемся делиться с ребятами своим опытом. Я осознанно не выделяю себя, потому что всегда делаю акцент на всём тренерском штабе. Мы делаем одно дело и идём к общему результату. Не секрет, что театр начинается с вешалки, а дисциплина – с бытовых условий. Игроки и тренеры живут в Ступине на одной базе, и также вместе «живут» в раздевалке.
– У «Капитана» на предсезонке есть баллоны?
– Нет, мы их не даём. Единственное, ребята бегали небольшие отрезки с жилетами, но это вина тренера по ОФП Эдуард Оганесовича (улыбается). Будучи игроком, когда на предсезонной подготовке бегал баллоны и жилеты, то думал: «Вот стану тренером и отыграюсь на ребятах!» После кросса по песку, который мне тоже удалось пройти на предсезонке у Владимира Васильевича Крикунова, нам можно было сразу вручать краповые береты. Наша задача – научить ребят, а не забрать у них здоровье.
– Раньше вы не любили тест Купера, но даёте ли его молодым ребятам?
– Он будет, но ребята пришли уже готовыми. С моим игровым весом в 115 килограммов я действительно не любил тест Купера, но финские тренеры меня научили тому, что нужно просто выйти на дорожку и пробежать, вырабатывая характер. Всё-таки, сейчас речь идёт обо мне в КХЛ, а в возрасте 18-19 лет я спокойно выбегал Купера за установленное время, так же, как Таратухин и Артемьев. Сейчас мы работам по европейской системе, соблюдаем график «четыре дня тренируешься и один-два отдыхаешь», это в новинку для парней. У нас всё быстро, активно и жёстко. Прививаем ребятам атакующий хоккей.
– То, что «Капитан» будет выступать в «Серебряном» дивизионе как-то повлияет на мотивацию ребят?
– Думаю, нет. В сезоне 2022/2023 взрослые ребята вывели «Капитан» в «Золотой» дивизион, но тем же летом состав поменялся на 80%, ушли многие опытные лидеры. Руководство ещё не озвучивало перед нами поставленные задачи, но мы, тренеры, в первый же день сборов дали парням понять, что наша цель – вернуться в «Золотой» дивизион. «Капитан» не будет проходной командой, ребята будут выходить на каждую смену, как на последний бой – это я вам обещаю.
– Почему «Капитан» завершил чемпионат 2023/2024 на последнем месте «Золотого» дивизиона?
– Команда строится годами, а не за несколько месяцев. Прошлым летом я понимал, что перед нами новая команда, некоторые ребята вообще не играли в МХЛ, не говоря уже про «Золотой» дивизион. Но за сезон парни прочувствовали молодёжный хоккей и сыграли против элитных соперников. В этом межсезонье «Капитан» тоже обновился, в чемпионате 2024/2025 в составе будет много игроков 2006-2007 годов. Также будем смотреть и привлекать к тренировкам ребят 2008 года. Школа ступинского хоккея развивается, мы ждём в «Капитане» хоккеистов из своей системы.
Мы поменяли подход к ребятам. Наша позиция звучит так: «Если ты хочешь, чтобы молодой парень рос и становился профессионалом, то ты должен относиться к нему, как к профессионалу». Мы требуем от них то, что в своё время сами проходили в КХЛ, поэтому парни в «Капитане» приближены к требованиям самого высокого уровня. Надеюсь, ребята будут голодны до побед и будут стремиться к вызову в «Ростов», или «Сочи». Мы, в свою очередь, готовим их с первого дня. Завтра строится сегодня.
– Кто из команд «Серебряного» дивизиона способен навязать «Капитану» конкуренцию в борьбе за возвращение в «Золотой»?
– Вылет «Красной Армии» стал для меня неожиданностью, но у этой команды тоже своё видение насчёт развития хоккеистов своей системы. Тем более они должны подпитывать своими парнями клубы ВХЛ и КХЛ. Мы не станем выбирать соперников, будем бороться со всеми. Пока что мы нацелены только на предсезонные сборы. На турнирах и товарищеских матчах будет видно, кто и как подготовился к чемпионату.
«Я не буду препятствовать жёсткой игре, но за грязь будет серьёзный спрос»
– Молодые ребята просят рассказать секрет вашего знаменитого броска?
– Конечно! Им ведь это тоже интересно, каждый молодой игрок стремится на кого-то равняться. Разумеется, защитники «Капитана» хотят бросать, как Денис Куляш. У нас есть определённые тренировки. Что касается секрета моего щелчка – наверное, это просто природная сила. Сейчас у хоккеистов есть много разных клюшек, а я в молодости собирал их из ничего: соединял обломки, заклеивал перо. Большинство – это был мой хлеб, и у меня есть задача, чтобы у наших защитников была поставленная техника броска. Как говорит Андрей Сергеевич: «Самое главное, чтобы у парня была умная голова и он умел кататься, а остальному мы научим».
– Вы были жёстким хоккеистом. Сейчас просите ребят не стесняться силовой борьбы?
– Да, на каждом отрезке у нас идёт жёсткая борьба, через неё у парней вырабатывается мужской характер. Более того, практически ни одна тренировка «Капитана» не проходит без крови – ребятам попадает и по зубам, и по лицу, но они терпят. Между нашими игроками сейчас идёт плотная конкуренция, мы смотрим, с кем пойдём в бой в предстоящем сезоне. Наш штаб приветствует силовую борьбу на любом участке площадке, где в этот момент находится шайба.
– Следите за тем, чтобы парни не перебарщивали, как вы с Даниэлем Чернквистом в 2010 году?
– Всё-таки вспомнили (смеётся). Помню этот момент. На самом деле, хоккей стремительно меняется. Раньше у команд Петра Ильича Воробьёва была известная тактика: посадил «на вилы» и привёз в борт. Сейчас игра стала менее грубой, потому что хоккеистов наказывают за каждое нарушение. Я не буду препятствовать жёсткой игре в рамках правил, но за грязь будет жёсткий спрос. Мы хотим, чтобы хоккейная карьера парней из «Капитана» была как можно продолжительнее, а для этого они должны быть дисциплинированы.
– Когда вы полностью свыклись с ролью тренера, а желание выскочить со скамейки на лёд окончательно пропало?
– Сейчас идёт уже третий год с того момента, как я закончил карьеру игрока. Нужно понимать, что не всем дано играть до 52 лет, как Яромир Ягр. Всему приходит своё время. Мы с Андреем Сергеевичем и Артёмом Андреевичем до сих пор играем с парнями из «Капитана» в регби, или баскетбол. В отпуске я понял, что после двух-трёх недель отдыха меня тянет вернуться в хоккей. До сих пор хочу выскочить на лёд, иногда во время матчей думаю: «Почему на месте защитника в большинстве не я?» Заканчивая свои карьеры в Румынии, мы с Андреем Таратухиным три года подряд обыгрывали Венгрию, которая этим же составом вышла в высший дивизион чемпионата мира. У нас получилось уйти непобеждёнными.
– Работаете над своей эмоциональностью на тренерском мостике?
– Да, и многое переосмысливаю. В «Юнисоне» я иногда перебарщивал, потому что не любил проигрывать и только привыкал к должности тренера. Из-за этого иногда не спал по ночам. Я поменялся с того момента. Понимаю, что у меня в команде больше 40 молодых ребят, которым нельзя передавать раздражительность. Стараюсь делать правильные выводы и придерживать эмоции. Тем более со мной в тренерском штабе отличный помощник и друг детства Андрей Таратухин. Как говорится: я учусь, где он преподаёт. Нельзя выплёскивать эмоции на молодых ребят, потому что каждый из них – личность. Как у игроков есть свои кумиры, так и я смотрю со своей стороны на поведение тренеров КХЛ. Но у меня точно не получится совершенно безэмоционально стоять на лавке, во время игры скамейка должна «жить».
– За какими конкретно тренерами следите в КХЛ?
– За теми, против кого или вместе с кем мне удалось сыграть: Игорь Никитин, Сергей Фёдоров, Андрей Разин, с которым мне довелось поиграть в ЦСКА. Всех не перечислишь. КХЛ – это лучшая лига России, не секрет, что мы с Андреем Сергеевичем Таратухиным тоже туда стремимся. Беру лучшее от наших тренеров в КХЛ и ВХЛ.
«Говорили дочери: «Тебе нужно работать стоматологом, потому что твои братья хоккеисты»
– Вы вовлечены в карьеру старшего сына Даниэля?
– У него ещё два брата-хоккеиста: один в Академии Петрова, второй в московском «Динамо». И все они воспитаны по-спортивному. Что касается Даниэля – он уже восьмой год занимается в системе «Автомобилиста», но, не буду скрывать, я бы очень хотел видеть такого игрока рядом с собой. Благодарен «Авто» за то, что они им заинтересованы. Не даю ему никаких советов, потому что он играет в другой системе у моего друга и коллеги Алексея Олеговича Симакова. Я сразу сказал ему: «Лёш, как главный тренер, ты сам ему всё говоришь, а я просто родитель. Если начну что-то подсказывать сыну, то он придёт, сделает не так, как ты хочешь, и на твои замечания ответит: «А мне так папа сказал». Для меня самое главное – это здоровье моего ребёнка. Даниэль пропустил больше половины сезона: то нос сломал, то плечо повредил.
– Как реагируете на травмы своих сыновей?
– Старший сын молодец – он не боится входить в игру после реабилитации. Я ему говорил: «Вылечись до конца, подготовься и не думай о травме на льду». Старался помочь ему, поддержать. Хотя у него уже есть своя семья, супруга Даниэля так же переживает за него, как и мы. Для самого игрока лучше, когда он лечится дома: там и мамино питание, и своя кровать, и родительская забота. Любому отцу важнее всего услышать от своего ребёнка: «Папа, всё хорошо». Моя старшая дочь закончила учиться на стоматолога. Раньше мы ей в шутку говорили: «Тебе нужно работать стоматологом, потому что твои братья хоккеисты, им будут нужны зубы» (улыбается). Так и получилось.
– Если бы Даниэль всё же попал в «Капитан», вы смогли бы при работе с сыном разграничивать личное и профессиональное?
– Если честно – ждал этот вопрос, потому что сам задумывался над ним. Думаю, пока не попробую – не пойму, но меня уже спрашивали. Понимал, что «Авто» его не отдаст, но всё равно размышлял об этом. Возникал вопрос: если бы мы поссорились как тренер с игроком, то помирились бы дома? У Даниэля характер жёстче, чем у меня. Пусть мы с ним пока будем в разных командах, как Вася Кошечкин со своим сыном. Не исключаю, что когда-нибудь у меня всё-таки появится возможность тренировать команду с Даниэлем в составе, однако у него есть ещё два младших брата. Пока я буду работать, может и они уже подойдут. Поживём – увидим.
– Все ваши сыновья нападающие, или кто-то пошёл в защитники, как отец?
– В первую очередь они у меня три хоккеиста с правым хватом, а это очень ценится с современном хоккее. Даниэль нападающий, причём он ещё очень хорошо играет на вбрасываниях. Никита тоже форвард, капитан команды, а самый младший Денис щёлкает в амплуа защитника. В шесть лет он уже знает, где должен подстраховать, где подключиться, а где – убежать к воротам. Конечно, в таком возрасте не очень комфортно вратарям и защитникам, но я не говорю Денису, что через несколько лет ему будет проще: отобрал шайбу, откинул, а нападающие пусть созидают. Самое главное, что наши дети любят своё дело. А мы, как родители, создаём все условия и поддерживаем их.
– Вы требовательны к своим сыновьям в хоккее?
– Некоторые родители устраивают своим детям «разбор полётов» даже во время матчей, но я так не делаю. Дома, как настоящий отец, я могу и потребовать, и похвалить – использую тактика кнута и пряника. Очень благодарен своему брату, который возит на тренировки, тренирует и кормит моего среднего сына. А с младшим всегда рядом моя супруга, так что дети в надёжных руках.
– А в учёбе?
– За всей учёбой следит моя супруга Ольга, так что в случае чего все претензии буду предъявлять ей (смеётся). Она уже пятый раз прошла первый класс: сначала сама была в нём, а после с каждым из детей. Дети утром идут в школу, в обед тренируются, затем приходят домой и делают уроки. Такова жизнь спортсмена. Знания моих пацанов не должны ограничиваться фразой «два плюс два приблизительно пять». Учиться нужно обязательно. И если раньше я мог написать в дневнике, что ничего не задано, то сейчас всё в электронном виде, домашние задания доступны родителям. Однако с развитием технологий приходит другая проблема: любые задания можно списать. Мы это пресекаем.
– Ваш старший сын Даниэль – не очень габаритный игрок. В современном хоккее антропометрические показатели не так важны?
– Мне кажется, времена изменились. Если говорить обо мне, то по своему 83-му году я был самым маленьким в команде. Пережогин, Таратухин, Курьянов – они все были выше меня! Я «выстрелил» в 21 год, после армии в Самаре. Надеюсь, что Даниэль тоже вырастет под 190. Время покажет. Мы вместе провели лето, я вижу, как он начал обрастать мышцами. Сейчас габариты уже не играют большой роли, В НХЛ и европейских лигах тоже не гиганты играют.
«Думал, что трёхразовое питание в Соликамске – это завтрак-обед-ужин, а оказалось понедельник-среда-пятница»
– Молодёжный хоккей в ваше время и сейчас сильно отличается?
– Между ними большая разница. Сейчас парни, которые только заходят в МХЛ, играют против соперников на два-три года старше них. Когда мы заходили в профессиональный хоккей в возрасте 16-17 лет, то в командах были хоккеисты и по 30 лет. Разброс был приличный. То есть у тебя в партнёрах бородатый мужик, а у самого под носом ещё усы не начали расти. В наше время молодые ребята учились у взрослых, которые уже кормили свои семьи.
– Вы пришли в хоккей в семь лет. Сейчас это уже поздно?
– Думаю, нет. Единственная проблема – некоторые тренеры в семь лет уже ставят крест на ребёнке. Я был дико удивлён, когда мы отдали младшего сына в хоккейную школу, на тот момент ему было всего четыре года. И после прохождения тестов тренер сказал, что он не подходит. Чаще всего, чем раньше отдают ребёнка в хоккей, тем раньше он заканчивает карьеру – из-за коленей, паха, спины или ещё чего-то. У кого-то просто пропадает желание, потому что помимо льда и зала родители отдают детей на китайский, английский, саксофон, баян и так далее. Нужно давать ребятам шанс и в семь, и в девять лет. Главное – чтобы они сами хотели заниматься. Есть случаи, когда трёхлетним детям ещё дают материнское молоко, и при этом ставят на коньки, дают клюшку и говорят: «Беги!»
– В Соликамске вы играли фактически за еду. Как относитесь к премиям за победу для повышения мотивации?
– Говоря про Соликамск, сразу вспоминается одна история. В 16 лет я поехал туда во взрослую команду, потому что на тот момент уже был не нужен Омску. Тренер соликамского «Прогресса» по телефону сказал мне: «Приезжай, Денис. У нас трёхразовое питание, игроки живут в гостинице». Добираясь туда, у меня уже было понимание, что это за городок, был наслышан про «Белого лебедя». До сих пор визуально помню Соликамск. И я думал, что трёхразовое питание, о котором мне говорили – это завтрак-обед-ужин, а оказалось понедельник-среда-пятница. Жили мы в общежитиях с общими кухней и туалетом. И ничего страшного со мной не произошло. После сезона в Соликамске я стал только злее и голоднее, а голодный хоккеист – самый страшный.
Премия – это поощрение от клуба. Она даётся не за красивую форму, а за победу. Я только за, чтобы такое практиковалось. Это помогает парням зарабатывать. Говоря о мотивации, стоит сказать, что некоторые родители так сильно хотят для своего ребёнка только самое лучшее, что делают только хуже. Например, покупают хороший автомобиль, после чего молодому игроку может снести голову, он потеряет стимул играть дальше. Цель моих сыновей – это красная рамка ворот, в которую нужно забивать голы. Как говорил великий Владимир Васильевич Крикунов: «Там и икра, и квартиры, и машины». Помню, кто-то ему ответил: «Я там был, и ничего из этого не видел» (смеётся).
– Сейчас молодым игрокам сложнее уйти не по той дороге, чем в ваше время?
– Да, сейчас действительно труднее свернуть не туда. Когда я был в первом классе, отец за дело так надавал мне ремнём от стиральной машинки по пятой точке, что я потом в школе сидеть не мог. Но это напрочь отбило мне желание попробовать любые вредные соблазны, которых сейчас ещё больше. Родители игроков «Капитана» доверили нам своих детей, и мы очень жёстко пресекаем любой вид табака. Была ситуация, когда к нам на апрельские сборы пришёл неплохой хоккеист, которого убрали из другой команды из-за вещей, мешающих хоккею. И чтобы он в дальнейшем не заразил этой гадостью молодых ребят, пришлось ему отказать.
– Какие будут санкции, если что-то такое заметите?
– Я с первого дня предупредил игроков, что если увижу у кого-то ту самую не хоккейную «шайбу», то будет очень жёстко. Сначала мы разберёмся с этой ситуацией внутри команды, и, если инцидент произойдёт снова, то вопрос будет решаться на уровне руководства. Вся эта грязь несовместима со спортом. Есть много статей о том, как пристрастия к вредным веществам погубили наших известных хоккеистов.
– Семь лет назад вы говорили, что вас нет ни в каких социальных сетях. Что-то изменилось?
– Нет, меня до сих пор нигде нет. Очень обидно, что от моего лица кто-то регистрируется в социальных сетях, общается с людьми и обманывает их. В моём детстве лучшим способом общения была улица. Летом мы уходили по утрам, а возвращались только вечером, чтобы поспать. Своим детям я недавно тоже давал задания из юности. Например, сделать свистульку из определённого дерева. И они сделали. При этом мне всё равно порой приходится им говорить: «Ну вылези ты из этого гаджета», но их хватает ненадолго. У меня есть телефон, кому надо, тот меня найдёт и позвонит. К сожалению или к счастью, я не продвинутый в плане ведения социальных сетей. Но мне это не мешает. Зато у меня есть возможность уделять больше времени детям и работе.
– В «Капитане» есть ограничения, связанные с использованием телефона?
– Да. На первом же дне сборов я сказал парням, что единственный денежный штраф в команде будет за использование телефона. У нас есть правила: при входе в раздевалку ты оставляешь мобильный в ящике, забираешь его после тренировки. Допускается только один телефон, чтобы ставить музыку. Недавно во время игровой тренировки один из хоккеистов попался с телефоном: ему позвонили, а он забыл выключить звук. Это случилось во время командного собрания, мы выписали ему штраф. Я не собираюсь забирать у них деньги, всё идёт на нужды команды.
Ещё я запретил сидеть в телефонах во время приёма пищи. Если во время завтрака, обеда, ужина тебе кто-то написал или позвонил, ты должен встать изо стола, отойти и ответить. Когда ты кушаешь и смотришь в мобильный, то даже не понимаешь, что ты ешь. После еды и в свободное время ребята могут сидеть в телефоне сколько захотят. И здесь есть важный момент: если хоккеист из-за этого не выспится, он плохо проведёт тренировку, из-за чего наденет майку неиграющего состава, а от неё будет тяжело избавиться. Поэтому я не собираю мобильники перед отбоем. Чтобы понять, выспался игрок или нет, мне достаточно посмотреть ему в глаза. Я ведь не могу 11 месяцев бегать за парнями и отбирать телефоны.
– На Матче Звёзд КХЛ в 2011 году ваш бросок достиг скорости 177 километров в час. Сколько бы выбили сейчас?
– Когда я ехал на Матч Звёзд, то заранее понимал, что мне по-любому нужно будет участвовать в этом конкурсе. И практически на всех звёздных уикендах у меня был лучший результат: на Красной площади, в Мытищах и Санкт-Петербурге. Награды стоят у меня дома, на них смотрю не только я, но и мои дети, а для них это показатель. Конкурс на силу броска идёт не в начале, поэтому ты сидишь на скамейке, ждёшь и мёрзнешь. В итоге в конце того сезона мне пришлось поехать на операцию: из-за не размявшихся мышц у меня в локте отломилась косточка. Так что эти 177 километров в час потом аукнулись. Я до сих пор хожу в зал, чтобы руки не обвисли. Мне ведь нужно показывать игрокам, как правильно бросать, а они должны сравнивать и стремиться стать лучше тренера. Для меня это тоже своеобразная мотивация, потому что ученик не должен быть лучше учителя (смеётся). Думаю, о силе моего броска лучше спросить у ребят, которые играли против меня. Можете узнать, насколько им было неприятно, когда шайба прилетала в ноги, руки или другую часть тела (улыбается).
– В МХЛ вам запомнился чей-то бросок?
– Просто скажу, что ребятам из «Капитана» ещё далеко до моего броска. На сегодняшний день не могу не назвать Никиту Баклашева, который приехал из системы «Динамо». Помню, как выделялись ребята из «Спартака», которые умели бросать сходу. Европейские тренеры, работавшие раньше в КХЛ, заставляли игроков бросать с кистей. У меня с Раймо Сумманеном даже была перепалка из-за этого. Я говорил, что не умею бросать с кистей, и мне нравится щёлкать с замаха. Но он заставлял, а после щелчков сажал на лавку. Я злился на то, что соперникам не больно блокировать кистевые броски, из-за этих лишних эмоций где-то приходилось страдать.
– Одним из ваших хобби является рыбалка, расскажите про самый крупный улов.
– У моих детей есть любимое место – «Золотой сазан» на Новорижском шоссе. Мы ловили там осетра в пределах 15-17 килограммов, а также карпов, небольших стерлядок. Причём сыновья не только рыбачат, но и сами коптят свой улов. Я говорю им: «хочешь покушать? Иди приготовь. Вот тебе коптилочка, дрова и огонь». На озере рядом с домом дети вылавливали под сотню карасей, а супруга делала для них определённый замес. У меня, как у сибиряка, любимая рыба – это карась.
– С кем из когда-либо живущих людей вы хотели бы познакомиться и что бы у них спросили?
– Я живу настоящим, и ценю тех людей, которые находятся со мной рядом: свою семью, родителей супруги. Мне приятно с ними находиться, поболтать в неформальной обстановке.