Голос совести
С уходом Татьяны Владимировны разом осиротели все, кто её знал: боготворил, побаивался и, не исключено, ненавидел. Грозный боец информационно-литературного фронта, она виртуозно владела смертельным оружием – словом, не давая в обиду тех, кого уважала и искренне любила. Настоящая и непосредственная, обладающая энциклопедическими знаниями, фантастической интуицией и безупречным вкусом...
Публикации Москвиной в защиту Татьяны Дорониной или Олега Меньшикова, памяти Александра Градского или Олега Табакова и многие-многие другие «рассеивали тучи», проливая свет на самые тёмные страницы современной истории искусства, гарантировали ощущение счастья от абсолютного торжества справедливости в самых запутанных ситуациях.
Перу выпускницы театроведческого факультета ЛГИТМиКа принадлежит около 20 книг и несколько сборников пьес, ставившихся по всей стране. В эфир выходили телепрограммы с её участием и радиопередача «Москвинские новости», позволявшие многочисленным читателям-почитателям услышать живьём мудрого собеседника, онлайн генерирующего удивительные идеи и поражающего перманентным мыслительным процессом «высокого полёта».
С Татьяной меня познакомил её супруг, Сергей Шолохов, вместе с которым она воспитала двух талантливых сыновей: Всеволод – актёр и музыкант, Николай – литератор. Во время совместного отдыха супружеской четы в Сочи мне выпала честь лично пообщаться с героиней нашего времени, большинство из эпистолярных подвигов которой – квинтэссенция народных «предъяв» власти. Помню сформулированный ею собирательный образ чиновников – «людей в капсулах»:
«Вслушайтесь в то, что они говорят! И сравните с тем, как гениально Лев Толстой описал жизнь русского дворянства. В его литературных «сундуках» – балы, обеды, карточные игры, войны... Подлинная жизнь в мельчайших деталях. А у сегодняшней «капсулированной» элиты в разговорах всё вертится вокруг карьерной селекции и «путей наверх». Отчёты из набора штампов и абсолютное презрение к интеллигенции, умеющей излагать собственные мысли и чувства!
В собственных просчётах всегда обвиняют кого-то «извне», но обязательно вдруг вспомнят, что в 1945-м отец-де дошёл до Берлина. Хорошо, он дошёл, а чем прославился ты? Как говорил мой любимый Шварц в «Золушке»: «Когда-нибудь спросят: а что ты можешь, так сказать, предъявить? И никакие связи не помогут тебе сделать ножку маленькой, душу – большой, а сердце – справедливым».
И эта чиновничья велеречивость с нагнетанием заезженных оборотов – язык лжи. Правда так не говорит. Она иногда, когда припечёт, выражается как Сергей Шнуров. И то потому, что достали словесные мертвечина и заскорузлость. Народная речь точна и лукава...
Ещё Мольер, чьё 400-летие мы отметили в январе, сочинил замечательную пьесу о человеке, сотканном из обмана. Лицемерно предлагая служанке платок, Тартюф велит:
– Прикрой нагую грудь.
Сей приоткрыв предмет, ты пролагаешь путь
Греховным помыслам и вожделеньям грязным.
На это Дорина остроумно отвечает:
– Неужто же вы так чувствительны к соблазнам
И вожделение не в силах побороть,
Нечаянно вблизи узрев живую плоть?
Вы, как я погляжу, уж чересчур горячий,
А я – похолодней и чувствую иначе:
Явись вы предо мной в чём родила вас мать,
Перед соблазном я сумела б устоять.
Вспомним «Ленфильм» – чучело кинематографа в натуральную величину. Фильмы там не производятся. Но когда президент России спросил о киностудии у министра культуры, та сразу закивала: «Всё кипит, всё работает...» Связь между желаемым и действительным отсутствует, но глаза воздеты к небу, в голосе – уверенность и оптимизм... Я, которая «кормится с алфавита», не могу слышать чиновничьи речи. А как внучка капитана НКВД Антонины Кузнецовой скажу: «Мели, Емеля, твоя неделя».
В материале «Вечность таланта» о подготовленном Татьяной Москвиной сборнике сочинений петербургского журналиста, публициста и критика Дмитрия Циликина «Жить. Думать. Чувствовать. Любить» я высказал предположение, что жизнь и творчество обоих – для вечности с её аксиомами, константами и эталонами. Время как бы мешается под ногами, подчёркивая вневременной характер и масштаб трудов незаурядных личностей. Кто же будет спорить, что Москвина – гениальная искусница называть вещи своими именами, не осуждая, но понимая и припечатывая словом навсегда?! Её оценочные суждения бритвенно остры, микроскопически точны, исчерпывающе афористичны. Изысканно-ювелирная вязь стальных аргументов во славу коммунального быта всех видов искусства заслуженно увенчивает Татьяну Владимировну диадемой «Совесть отечественной культуры».
И вот совести 40 дней назад не стало... Нет, правильнее так: телесная оболочка наконец-то позволила неукротимому духу соединиться с Творцом и рассеяться в этом мире, чтобы сделать окружающую нас действительность ярче и светлее. Да, это в её светоносной натуре. А нам она даровала светлую память...