Пора понять драматизм исторического момента: та глобальная либеральная модель, периферийной частью которой стал Казахстан, заканчивается как «у них», так и у нас
Вынужденная необходимость этого Указа вызревала по мере выявления непоправимой невозможности выполнения правительством и самой же президентской Администрацией всех ранее выданных главой государства программных поручений. Так, еще весной прошлого года президент объявил утратившим актуальность «Национальный план развития до 2025 года» и поручил разработать новый. Этот план, кстати сказать, был утвержден еще первым президентом и до признания неактуальным успел пройти переработку и утверждение уже президентом Токаевым. Тогда же было поручено актуализировать и «Стратегию Казахстан-2050». Чуть позже президент сказал о необходимости разработки Инфраструктурного плана.
Поручения, что называется, в самую точку, ведь не только государственная идеология, но и даже чисто практическая деятельность исполнительского аппарата должны ориентироваться на некие программные целеполагания. Без этого даже бюджет, — основной функциональный документ, не составить.
Программный сбой
И, да, усилия по выполнению президентских поручений предпринимались, предварительные проекты, — да, публиковались. Что и выявило их полную невозможность, в таком виде, предлагать на утверждение главе государства. Включая и полную невозможность, силами тех же структур и исполнителей, и в рамках исповедуемой этими структурами и исполнителями экономической парадигмы, довести проекты до пригодного вида.
А по ходу выявления этой программной несостоятельности правительства и входящего в состав Администрации главы государства АСПиР к концу прошлого года были поставлены на утрату еще и национальные проекты. Которые, кстати сказать, тоже были разработаны, — взамен всех действующих до того государственных и отраслевых программ, по поручению президента Токаева и были им утверждены.
Таким образом, в нынешний 2024 год правительство вошло с новым премьером, но вчистую без программного обеспечения. Кроме текущего бюджета, который хотя и составляется как бы на три года, но на самом деле даже по текущему году корректируется неоднократно.
А тут еще, похоже, и бюджетная текучка начинает притормаживать: план по налоговым поступлениям в республиканский бюджет за первый квартал исполнен менее, чем на 80%. Выручает перевыполнение в местных бюджетах, но и целом от плана всего 95%. Зато план по использованию траншей из Нацфонда идет с двойным перевыполнением.
Вот и получается, что президентский Указ оказался и вынужденным, и необходимым — для закрытия зияющей программной бреши.
А насчет его сразу и неизбежности и бесполезности тоже все просто. Неизбежность – она от того, что задача минимизации участия государства в экономике является неизменно основополагающей как для госаппарата, так и для политического руководства Казахстана. Да, тезис о государстве – плохом собственнике и управляющем придумали не казахи, но в современном мире нет равным нам в блестящем его подтверждении!
Правительство – ночной сторож
Вообще же идея о роли государства, как всего лишь «ночном стороже» — она времен еще Адама Смита и Дэвида Рикардо, — самого-самого начала капитализма. Который – капитализм – имел базисом взаимодействие частного производителя и частного же ростовщического банкинга, с государством в виде обслуживающей частный предпринимательский интерес надстройки. Так было во времена Ост-Индской компании, в которую встроилась Британская корона, превратившись в промышленную империю. Так случилось и с Соединенными Штатами, выстроенными вокруг Федеральной резервной системы и превратившимися, вместе с нею, в монетарную империю глобального масштаба.
Само такое капиталистическое устройство с самого начала предполагает, — как гарантию собственной жизнеспособности, непрерывное расширение. Расширение, захватывающее новые ресурсные, — природные и человеческие, пространства, при соответствующем расширении и ядра – бенефициара промышленного развития и ресурсной эксплуатации периферии.
За все четыре с лишним века существования такой капиталистической системы, она – строго по Адаму Смиту, росла за счет того, что называется «углублением специализации и разделения труда». Так, по итогам Второй мировой войны промышленная империя – США, вытеснившая с этой позиции Англию, расширила себя за счет выноса основной части промышленного производства на находящиеся под ее оккупацией Японию, ФРГ, Тайвань и Южную Корею — фронтиры с миром социализма. Соответственно, сами Штаты углубили свою специализацию в сторону производства для мирового рынка, в основном, денег.
Последним бенефициаром, сумевшим войти в систему не в качестве ресурсной периферии, а стать частью развитого ядра, был Китай. Да, ему предназначалась лишь роль поставщика простых и дешевых потребительских товаров на рынки США и Евросоюза, но … в Китае не было американских военных баз, зато была Компартия. Под руководством которой осуществлено индустриальное развитие, теснящее прежние производственные центры.
СССР и рынок
Что же касается встраивания в мировое разделение труда нас – постсоветских «суверенов», то все произошло еще в бытность СССР. Советский Союз, состоящий в жесточайшей и небезуспешной конкуренции в Западом в космической и в военной области, в авиа- и судостроении, в области энергетики, транспорта и металлургии, был принципиально замкнутой только на себя и страны СЭВ производственной системой. Однако и участие в мировом «разделении труда» тоже имело место, — самым невыгодным для советской экономики образом: путем поставок в Европу нефтегазового сырья, в обмен на поставки из США-Канады продовольственного и фуражного зерна.
А потому в процессе перехода к рыночной экономике случилось, строго по Адаму Смиту, все тоже «углубление специализации и разделения труда»: мировой рынок выделил нам и так уже занимаемую – сырьевую нишу, расширив ее и качественно, и количественно. Теперь это уже и энергоресурсы, и продукция черной и цветной металлургии начальных переделов, сырой уран, химическое сырье, благородные и редкие металлы. В объемах, многократно больше советских.
Соответственно, в обмен с мирового рыка к нам пошло не только продовольствие, но и весь тот промышленный и потребительский импорт, который заместил рухнувшие советские производственные мощности.
А еще из-за рубежа к нам пошли крепко вбиваемые в руководящие головы догматы «свободного рынка», начиная с той же минимизации государственного участия в экономике. Благодаря которым внутри нашей страны, строго по рыночным законам оптимизации затрат и прибыли, остались только: а) работающие на экспорт сырья добывающие мощности, в основном иностранные; б) инфраструктурные предприятия, обеспечивающие функционирование той же «вывозной» экономики и внутреннюю жизнедеятельность; в) производства скоропортящейся или мелкооптовой продукции, поставки которой с внешнего рынка невыгодны; г) строительные и торговые мощности.
Стоп-машина!
Нетрудно понять, что в таком наборе дальнейший потенциал либерализации и приватизации попросту исчерпан. Частный бизнес, хотя бы относительно свободный от государственного участия и государственного регулирования, составляет, в лучшем случае, около четверти всей экономики и зажат как недостаточной платежеспособностью внутреннего рынка, так и запредельной стоимостью кредитов. А вся остальная экономика существует лишь за счет госучастия: госрегулирование, госзаказ, госзакупки, госкредиты, государственные дотации и субвенции.
Тем не менее, элементарного осознания, что катастрофа деиндустриализации Казахстана, превращения нашей экономики в полностью «вывозную» и внешне зависимую произошла как раз благодаря вмененным либеральным канонам, еще не произошло. Чем и объясняется неизбежность появления Указа о либерализации.
А что до его бесполезности – тут тоже все очевидно.
Указ совсем не оригинален, это, по сути, подгонялка-напоминалка правительству насчет «Плана приватизации на 2021-2025 годы», а сам тот плохо выполняемый план есть очередное повторение столь же туго реализуемых прежних приватизационных намерений. Повторим: все, что могло быть отдано в частные руки и при этом сохранять работоспособность, давно уже в этих руках. Остальная экономика держится исключительно на государстве.
Пора понять драматизм исторического момента: та глобальная либеральная модель, периферийной частью которой стал Казахстан, заканчивается как «у них», так и у нас. На земном шаре попросту не осталось уже стран, готовых оставаться ресурсными перифериями, даже в Африке. Ту же Россию и то выталкивают из мировых сырьевых поставок, в расчете на ее обрушение. На самом деле – стимулируя углубление специализации и разделение труда на своем собственном пространстве. А дешевых природных ресурсов образцово либерального Казахстана для европейских и американских пользователей явно недостаточно.
Внутри же самого Казахстана мы имели ощутимые дивиденды только когда выстроенная в конце 90-х «вывозная» модель набирала обороты: как за счет непрерывного роста мировых сырьевых цен, так и наращивания физических объемов экспорта. Черту под «тучными годами» подвели создание Таможенного и Евразийского союзов, ответный Майдан в Киеве, ответный Крым и все последующее.
Стоит напомнить, что нынешний ВВП еще только повторяет достижение 2013 года. С тех пор «вывозная» часть экономики Казахстана, нет, не пошла вниз, она всего лишь … стабилизировалась. Включая стабильное превышение вывоза доходов на прежние инвестиции и займы поступлению новых, стабильно отрицательное сальдо внешнего платежного баланса и стабильно расходный режим работы Национального фонда.
Это произошло еще десятилетие назад, и тогда же, соответственно, наступила стабилизация и во внутренней экономике. Далеко не лучшего вида: при недостаточной платежеспособности населения и отсутствии промышленного кредита. С тех пор все стратегические программы по выправлению ситуации, начиная с Плана нации «Сто шагов» 2015 года строились на двух либеральных постулатах-надеждах: минимизировать участие государства в экономике и привлечь в Казахстан транснациональные компании несырьевого направления – хотя бы десяток.
Ни одной из этих программ-надежд не дано было осуществиться, и как раз в силу общего либерального канона, по которому Казахстану отведено место поставщика сырья и получателя готовых товаров, не более. Тем не менее, все стратегическое программирование и до президентского транзита, и после него стало повторением-переписыванием все тех надежд-целей, нимало не смущаясь их неосуществимостью. Указ о либерализации – очередное повторение этой истории.
Тем временем, к бессилию правительства добиваться улучшения социально-экономической ситуации, или хотя бы ее неухудшения, добавилась новая напасть: критический износ и недостаток мощностей в электроэнергетике, ЖКХ, да и всей инфраструктуре. В рамках исповедуемой властями либеральной модели решения просто нет, как нет и другой модели.
Смотрите: в самом начале своей предвыборной программы 2022 года президент Токаев говорит: планирую инициировать кардинальные изменения в экономике, социальной сфере, региональной политике, реформы станут эффективным ответом на чаяния народа и обеспечат устойчивость нашей страны в условиях беспрецедентных внешних вызовов.
Оно бы хорошо, но указ о либерализации, это точно не про кардинальные изменения в экономике и не про чаяния народа. А потому будем надеяться, что все еще впереди…
***
© ZONAkz, 2024г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.
