Вот все в Латвии хорошо. Правда. Бывает, даже ходишь, ищешь проблем каких-нибудь, чтобы с ними справиться, чтобы преодолеть, — и нет ничего. Службы бодро рапортуют, что все снижается: и смертность, и преступность, и всякие там ДТП. Тут главное — не уточнять почему. Главное — не задавать вопрос: «Это из-за сокращения населения?» Ибо портишь таким вопросом службам настроение и принижаешь все достижения страны. Проблем действительно тем меньше, чем меньше людей. А если человека нет вообще, то и проблему не сыскать.
И вот загвоздка — внешне как-то хорошо, гордиться можно, но внутри тревожно. Демографическая яма, в которую шлепнулась страна в 1991 году, стала прямо красочно приносить свои плоды. Те, кто не родился в 90-е, не родили детей, которым сейчас пора было бы пойти в школу.
Какое-то время красиво заметали пыль под ковер, сокращая русские школы, объединяя их с латышскими. До поры до времени. А теперь не помогает и это — во многих школах некоторые классы отсутствуют как класс. Понятно, что закрыть латышскую школу не позволяет гордость. И понятно, что надо что-то делать. Но это полбеды: еще одна ужасная вещь выяснилась. Мода на «отдам ребенка в нерусскую, пусть язык учит» как-то прошла. И вот те раз: в латышских недобор, а в русских даже какое-то увеличение фиксируют. А это, товарищи, как ни крути, угроза безопасности государства.
Нынешний министр образования Карлис Шадурскис (морфологи, молчать!) по образованию математик, но в душе художник и творец. У него такие творческие планы, что диву даешься. Что ни день, то новые инициативы. А давайте, говорит, учебу заканчивать в июле? Нет? Не нравится? Ну, давайте тогда в школу с шести лет. Что? Зачем? А при чем тут зачем: вы давайте выдавайте.
Даже президент устал, было одернул, сказал, мол, творчество — это хорошо, но мы от вас, господин министр, требуем не художественную картину, а документальную. Хорошо, сказал министр, есть у меня один нереализованный сценарий. Картина художественная, но, как сейчас модно, основана на реальных событиях. «Ликвидация» называется. Будем русские школы ликвидировать.
Да, идея не нова. Уже были такие попытки, вызвали у общества живой интерес. А поскольку не за горами выборы, надо население подогреть. В прошлый раз, к примеру, было весело. Появились штабы, пошли протесты, красками заиграла самодеятельность, расцвело народное творчество. Тогда в 2004 году хотели ликвидировать основное образование на русском языке. Но в итоге противостояние закончилось консенсусом — закрывать не стали, а ввели систему образования на двух языках. Защитники тогда от министров потребовали слова, что русские школы больше трогать не будут. «Не будем, не будем, — сообщили министры, — только уберите детей с улиц». Кстати, министром в те годы был не кто иной, как господин Шадурскис.
И вот наступил новый сезон. Учтены ошибки старого. Сын ошибок трудных включился в игру. Людей в стране стало меньше, значит, меньше будет протестующих — уже хорошо. Подогнали базу. Сделали так: собрали разные данные экзаменов и засели считать. Ответ был ясен сразу, нужно было подогнать задачу. И вот он вывод: в русских школах качество образования хуже, чем в латышских. Они, например, латышский сдают хуже, чем латыши, представляете? Надо их под сокращение. Министр, напоминаю, математик, поэтому и разные способы решения задач знает, и что такое относительная погрешность. Ибо относительно отношения министра к русским школам вопросов не возникает — все константно и предельно ясно как дважды два. И их погрешность перед государством — аксиома.
После того как была готова база, подогнали законопроект — все русские школы должны прийти к единому стандарту обучения. Звучит красиво, правда. Особенно если не вдумываться, что это значит. Единый с кем? С латышскими школами. То есть перестать быть русскими. Ну не художник?..
Подогнали закон, засунули в папку «Реформа образования». Затем по какому-то странному совпадению все СМИ вдруг стали писать о том, как хороша эта новая реформа, давно напрашивалась, все только «за». Замелькали опросы с нужными цифрами, заявления каких-то учителей, что только на вас и вашу реформу молимся, вот переведете — и как заживем. В общем, ровно одно мнение. С синхронностью, правда, малость перестарались, так что в обществе критическое мышление заерзало, но это мелочи.
Да и все бы ничего, если бы не опять эти «нацменьшинства». В подзабытом «штабе защиты русских школ» зажегся свет, достали старые плакаты, протерли пыль и давай нагнетать. Письмо публичное главе правительства накатали, а затем вышли на митинг к министерству. Собрались под окнами и говорят министру: выходи, мол, потолкуем. А министр говорит: «Не выйду, вы пришли, вот вы и заходите, если хотите». А они ему: «Нет, ты выходи, нас тут немало, все хотят в глаза твои взглянуть». А он им: «А зачем мне выходить, я вас и так из окна вижу. Вас чего-то многовато, чтоб к вам выходить. У кого-нибудь из вас уж точно в голове что-то предосудительное». В общем, так и не встретились.
Хоть дуэль взглядов не состоялась, температура в среднем по стране подросла. Пошли песни о главном — «кто виноват; в том смысле, что русские или кто-то еще» и, конечно, «что нам с ними делать». Для партий перед выборами есть поле для деятельности. Проще так, чем о бюджетах, пенсионерах и зарплатах. Кстати, по доброй латышской правительственной традиции черную работу обычно поручают тем, у кого пошел обратный отсчет. Если что, чтоб потом «а это не мы, это предыдущие». Карлис Шадурскис на своем посту последний год, партии, которую он представляет, в будущем ничего не светит. Тут все предельно ясно. Вот будущее русских школ пока в тумане. А дедушка старый — ему все равно.
Петр Малеев, радио Sputnik, Латвия
