В сентябре исполнилось 50 лет со дня рождения екатеринбургского поэта
В сентябре исполнилось 50 лет со дня рождения екатеринбургского поэта Бориса Рыжего (1974-2001). За неполные 27 лет он написал более 800 стихотворений, был удостоен нескольких литературных премий, выпустил книгу, участвовал в Конгрессе мировой поэзии в Роттердаме. А в феврале 1994 года он несколько дней провёл в общежитии Литинститута на улице Добролюбова: был участником совещания молодых авторов, организованного Союзом писателей.
Не подражал современникам
В Москву девятнадцатилетнего студента-третьекурсника геофизического факультета Уральской горно-геологической академии пригласили по итогам творческого конкурса. На тот момент его стихи печатались не только в институтской многотиражке, но и в екатеринбургских газетах.
«С собой я взял папку со стихами, сочинёнными под Анненского и Иванова, — вспоминал об этой поездке Борис Рыжий спустя несколько лет в рассказе «Про поэтесс». — Бродского я знал наизусть, но уже в том нежном возрасте понимал, что подражание современнику — гадость и безвкусица».
Борис оказался самым молодым участником совещания, которое длилось четыре дня. Он попал в семинар поэта Станислава Золотцева. Работа строилась так: один читает свои стихи, другие слушают и обсуждают. Можно предположить, что Борис представил стихотворения, опубликованные в конце 1993 — начале 1994 года. К примеру, «Внезапный ветр огромную страну / сдул с карты, словно скатерть, — на пол…» («Костёр»), «Чем с большей высоты ты упадёшь, / тем больше шансов воспарить на небо…» («Небо»).
«Когда я прочитал свои стихи, то услышал, что пишу не совсем в традиционном ключе, ориентируюсь на «иной пласт культуры», — рассказывал Рыжий в интервью газете «Горняк».
Тем не менее, подводя итоги семинара, Золотцев дал стихам положительную оценку.
Здание общежития Литинститута, где гостил юный поэт. Фото: Михаил Подобед
…И вдруг вскочил на стол
Вечерами участники совещания возвращались в общежитие на улице Добролюбова. Станции метро «Бутырская» тогда ещё не было, ехали до «Дмитровской», дальше на автобусе.
«Мы сначала со всеми семинаристами сидели-выпивали, — вспоминала оренбургская поэтесса Диана Кан. — А потом… Рыжий и я взахлёб говорили о поэзии, хотя на душе у меня скребли кошки. Он говорил мне, что мы всё равно будем выдающимися поэтами».
Как-то раз в разгар дружеской пирушки Борис вскочил на стол. «Помню-помню, вижу-вижу, / Как в каком-то феврале / Нам читает Боря Рыжий / Вирши, стоя на столе», — вспоминал об этом в стихах калужский поэт Вадим Терёхин, тоже участник совещания.
Придумал себе дерзкий образ
Более поздние стихи Бориса Рыжего окутаны дворовой романтикой. Миф о себе как о пареньке с приблатнённых окраин он создавал со школьных лет. На вопрос, кем хочет быть, отвечал, что пойдёт на мясокомбинат, где отец у него — обдирщик, а мать — жиловщица.
На самом деле его отец, Борис Петрович Рыжий, доктор геолого-минералогических наук, был директором Института геофизики Уральского отделения Академии наук. Мама, Маргарита Михайловна, врач-эпидемиолог, работала на санэпидемстанции. Сам Борис окончил — пусть и не без поддержки отца — Горно-геологическую академию, учился в аспирантуре, публиковал научные статьи. У него были жена Ирина, сын Артём.
А шрам на щеке поэт получил в три года, когда упал и порезался о стеклянную банку. Хотя в разговорах намекал, что это результат криминальных разборок.
Борис Рыжий ушёл из жизни, оставив записку: «Я всех любил. Без дураков».
Благодарим за помощь в подготовке материала Татьяну Арсенову, научного сотрудника Центра истории литературы Института истории и археологии Уральского отделения РАН.
