Люди, способные согнуться пополам, всегда вызывали искренний восторг. Первые свидетельства о них известны с незапамятных времен. Уже тогда они не просто показывали свою пластичность, а вплетали ее в интересный номер, выступали целыми группами, ярко одевались. Основным приемом оставалась постановка на «мостик».
В Древнем Риме были популярными ходьба «на мостике» девушек-акробаток на доске, утыканной острыми мечами. В Древней Греции ареной служил круглый щит, приподнятый над землей, а китайцы использовали маленькую расписную скамеечку. Публика, затаив дыхание, следила, как акробат медленно изгибался в обратную сторону, и вот уже его голова достигла пола. Так же медленно он одними губами поднимает с пола трофей – красный мак – и возвращается в исходное положение.
Древний Египет. Из росписей гробницы Аменемхета
Молодые узбеки превращали свой номер в целый ритуал. Сначала они собирали со зрителей монетки и опускали их в таз с водой. Затем на арене они начинали непринужденно разминаться, демонстрируя чудеса пластики. А самый гибкий постепенно становился на мостик, опускал голову в таз, и доставал монеты веками!
Такие занятия были в большом почете, изображениями акробатов в пластических позах покрывали стены гробниц, императорских дворцов, амфор, расписывали культовые сооружения. «Люди без костей» путешествовали от одного представления к другому, из одной эпохи в другую. С расцветом автомобильной промышленности они получили еще одно название: «каучук».
Для того чтобы добиться таких результатов, артисты тренировались день и ночь, начиная с самого детства. Их первые шаги начинались в 4-5-летнем возрасте. Ребенок с подстраховкой взрослого сантиметр за сантиметром опрокидывался назад, пока не касался руками и головой пола. Затем он закреплял результат, проводя каждое утро в такой позе по несколько часов. Теперь «перочинный ножик» мог принимать любые позы, он свободно выступал на арене. А в свободное время разучивал новые упражнения.
Хорошо описал обучение детей пластике Гонкур в книге «Брать Земгано». Но среди простых людей ходили слухи, что детей варят в молоке, чтобы кости не теряли мягкость. А когда партнер в номере делал второму поддержку, его считали чуть ли не извергом. Со стороны казалось, будто первый акробат насильно тянет второго и заставляет его согнуться. Хотя без трагических номеров тоже не обходилось. В одном из цирков (цирк Нехорошина) ребенок сломал себе позвоночник, пытаясь «сложиться пополам». Поэтому учителем должен быть только тот, кто хорошо знал хотя бы азы анатомии человека.
Кроме «человека без костей», на арене выступали и «клишники». Те артисты, пластичность которых пошла еще дальше. Они могли сделать «переднюю складку», на время «превратиться» в обезьяну, лягушку, муху. Но «клишник» когда-то был реальным человеком, Эдуардом Клишником. Он первым продемонстрировал на манеже свои способности в 19 веке. Когда затихли овации от предыдущего номера, на сцене зрители внезапно увидели обезьяну. Она ничем не отличалась от обычного животного: была покрыта шкурой и шерстью, имела обезьянью мордашку с большими кривляющимися губами. При этом она самостоятельно ходила по сцене и показывала типичные ужимки и позы, невероятную гибкость и пластичность, сворачивалась клубочком.
Если бы не афиша, объявлявшая о выступлении «Человека-обезьяны Э. Клишника», большинство зрителей и не разглядело бы в нем человека. Но самому артисту пришлось не один раз оббивать пороги цирка Карла, чтобы его наконец-то взяли на работу и устроили пробное выступление.
На свой страх и риск директор заказал изготовление обезьяньей шкуры и маски. А Клишник стал известным на весь мир. Надо сказать, он не повторял свои выступления. Гастролируя от цирка к цирку, он показывал новые пластические позы и потрясающую гибкость. Так публика узнала о существовании не только «человека-обезьяны», но также и «человека-лягушки», и «человека-змеи».
Следующие труппы с успехом заимствовали выдумки Эдуарда Клишника. «Ночь на Ниле» в Сайгоне превращала арену в африканский водопад, где кишмя кишели крокодилы. И вот зубастые хищники, учуяв добычу, прячутся под кувшинками. На сцену выходят туристы с проводником и останавливаются посмотреть на красоту здешних мест. Одна из девушек была особенно хороша. Бледнолицая, светловолосая, миниатюрная, она рискует ближе всех подойти к краю воды. И здесь ее настигает крокодил! Публика с замиранием смотрит, как девушка оказывается в пасти крокодила без надежды на спасение.
«Сатанинская прелюдия» Сарина превращает арену в преисподнюю. На фоне языков пламени темнеют провалы древнего замка, а перед ним извиваются темные фигуры. Они то беспорядочно мечутся от края к краю, то застывают в причудливых позах, то переворачиваются вверх тормашками. Билеты на это представление раскупались мгновенно – многие хотели пощекотать себе нервы.
Но всем без исключения нравилось смеяться. И «каучуково-клишические номера» начинают применять в клоунаде. Первым их показывает на потеху зрителям клоун Ориоль во французском цирке. Остальные клоуны доводят до совершенства. Альдаро, клоун-морячок, начинает свой номер с зонтика. Он бросает его на пол, и вся конструкция превращается в произвольную груду ткани. Такую же позу принимает и клоун, то сворачиваясь клубком, то буквально завязывая себя морскими узлами. Действие разворачивается вокруг якоря. Альдаро его практически оплетает. Продемонстрировав все свои умения, он легко расплетается в прежнюю позу.
Пауль Ранк использует для своих номеров деревянную лошадку. Вначале он «разогревает» публику манипуляциями с лошадиным хвостом: смахиванием невидимой пыли, чисткой своих ботинок, а они плавно перетекают в причудливые изгибы тела и позы.
В Советском Союзе известными были Н. Афонин – «спортивно-салонные» номера, А. Бавицкая – пластичные плавные фигуры, «человек-муха» Цхомелидзе. Публике запомнились «люди без костей» Н. Бацевич и братья Крихели, великолепная Стефания Морус. При этом постановка превращалась в нескончаемую песню пластических поз, которые плавно переходили одна во вторую.
Особый успех вызвали «лягушиные» номера. Труппа Вилзр-Никитас показывала целый пруд, где среди камней и камышинок лягушки и их лягушата танцевали и показывали сложнейшие пируэты. Лягушки становились на голову, взбирались друг на друга, образовывали пирамиды, становились на мостики. Братья Волжанские сделали лягушиный номер «на морском дне». Зрители наблюдали веселую возню земноводных через полупрозрачный тюль.
Это лишний раз доказывает, что пространство для маневра в современном цирке огромное. Поэтому цирк с его великолепием и мастерством никогда не надоест.
А вот еще более сложный трюк — стойка с богеном на зубнике
И это, и «Человек-муха» Цхомелидзе, и номера западного цирка, о которых было рассказано выше,— асе самым убедительным образом говорит об огромных, к сожалению, еще мало использованных нашим цирком возможностях этого жанра. Эти возможности открывают перед исполнителями и режиссерами неограниченный простор для творческой фантазии. Воспользуемся же ими. Пусть в нашем цирке будет побольше номеров пластической акробатики— хороших и разных.
