Федор Николаевич Глинка (8 (19) июня 1786, имение Сутоки Духовщинского уезда, ныне Смоленская область — 11 (23) февраля 1880, Тверь) — русский поэт, публицист, прозаик, офицер, участник декабристских обществ.
И в жизни, и в творчестве Глинка проявил себя независимым и оригинальным человеком. Характеризуя свое мировоззрение, поэт писал: «Я не классик и не романтик, а что-то сам не знаю, как назвать». Действительно, в разных произведениях автора выражаются те или иные стилевые особенности и предпочтения. Для литературной позиции Глинки существенна позитивная ориентация на опыт литературы 18 века, на поэтическое использование архаизмов, славянизмов и библейских выражений.
Глинка признавал, что его поэзия не придется по вкусу его веку, так как «она жестка и темна, не посыпана тем сахаром, который льстит современному вкусу». Вильгельм Кюхельбекер писал о Глинке-поэте, что он «и однообразен, и темен, и нередко странен», но любил его за то, что «он идет своим путем».
Федор Глинка вошел в историю литературы как неутомимый писатель-путешественник, много сделавший для развития жанра записок о путешествиях. Его религиозное творчество до сих пор не оценено в должной мере.
Наиболее известны стихотворения Ф. Глинки «Тройка» (Вот мчится тройка удалая...) и «Песнь узника» (Не слышно шуму городского...), лёгшие в основу популярных народных песен.
https://www.youtube.com/watch?v=bi5dgBmbFqA
Музыка миров
I
Я слышал музыку миров!..
Луна янтарная сияла
Над тучным бархатом лугов;
Качаясь, роща засыпала.....
Прозрачный, розовый букет
(То поздний заревой отсвет)
Расцвел на шпице колокольни,
Немел журчащий говор дольний...
Но там, за далью облаков,
Где ходят флотами светилы,
И высь крестят незримо силы,—
Играла музыка миров......
II
Шумел, разлегшись меж садов,
Роскошный город прихотливый,—
На храмах, башнях, ста цветов
Мешались в воздухе отливы;
И этот город суеты,
В осанне дивной исполина,
Сиял в цветах, как грудь павлина,
Как поэтической мечты
Неуловимые творенья...
Неслись, из клокота волненья,
И треск, и говор, и молва.
И вылетавшие слова
Сливались в голосное море;
Кипели страсти на просторе.......
Но был один налетный миг,
Когда смирился и затих
Тот звучный, судорожный город;
Он утонул в минутном сне,
И шум колес, топор и молот
Заснули в общей тишине...
Тогда запело в вышине:
И ангелы заговорили
Про Бога, вечность и любовь;
И, в дальних вихрях светлой пыли,
Я видел, как миры ходили,
И слышал музыку миров.....
Две дороги
(Куплеты, сложенные от скуки в дороге)
Тоскуя - полосою длинной,
В туманной утренней росе,
Вверяет эху сон пустынный
Осиротелое шоссе...
А там вдали мелькает струнка,
Из-за лесов струится дым:
То горделивая чугунка
С своим пожаром подвижным.
Шоссе поёт про рок свой слёзный,
"Что ж это сделал человек?!
Он весь поехал по железной,
А мне грозит железный век!..
Давно ль красавицей дорогой
Считалась общей я молвой?-
И вот теперь сижу убогой
И обездоленной вдовой.
Где-где по мне проходит пеший;
А там и свищет и рычит
Заклепанный в засаде леший
И без коней - обоз бежит..."
Но рок дойдет и до чугунки:
Смельчак взовьется выше гор
И на две брошенные струнки
С презреньем бросит гордый взор.
И станет человек воздушный
(Плывя в воздушной полосе)
Смеяться и чугунке душной
И каменистому шоссе.
Так помиритесь же, дороги,-
Одна судьба обеих ждет.
А люди?- люди станут боги,
Или их громом пришибет.
Иная жизнь
Как стебель скошенной травы,
Без рук, без ног, без головы,
Лежу я часто распростертый,
В каком-то дивном забытье,
И онемело все во мне.
Но мне легко; как будто стертый
С лица земли, я, полумертвый,
Двойною жизнию живу:
Покинув томную главу —
Жилье источенное ею,—
Тревожной мыслию моею,—
Бежит — (я вижу наяву) —
Бежит вся мысль моя к подгрудью,
Встречаясь с жизнью сердца там,
И, не внимая многолюдью,
Ни внешним бурным суетам,—
Я весь в себе, весь сам с собою...
Тут, мнится, грудь моя дугою
Всхолмилась, светлого полна,
И, просветленная, она
Какой-то радостью благою,
Не жгучим, сладостным огнем,
Живет каким-то бытием,
Которого не знает внешний
И суетливый человек!—
Условного отбросив бремя,
Я, из железной клетки время
Исторгшись, высоко востек,
И мне равны: и миг и век!..
Чудна вселенныя громада!
Безбрежна бездна бытия —
И вот — как точка, как монада,
В безбрежность уплываю я...
О, вы, минуты просветленья!
Чего нельзя при вас забыть:
За дни тоски, за дни томленья,
Довольно мне такой прожить!
