Впервые о «Яндекс.няне» заговорили в марте 2019-го: в паблике Ростова-на-Дону появилось фото девушки с коляской в брендированной одежде сервиса «Яндекс.еда». Очень быстро героиню нашли: ей оказалась 18-летняя Лада Королёва, мать девятимесячной дочки. Администраторы паблика предложили всем желающим написать Ладе и узнать, не нужна ли какая-то помощь, сразу оговорив: деньги присылать не надо — вероятно, от них девушка сразу отказалась.
В январе 2020-го появилось интервью с Ладой, где она рассказала, что произошло с ней за год. Вместе с мужем они переехали в Москву, девушка родила вторую дочку. Лада продолжает работать уже с двумя детьми: развозит заказы и убирает квартиры. С супругом она не живёт: в столице тот перестал работать, и девушка разъехалась с ним, потому что не хочет тянуть на себе ещё одного человека. Однако разводиться молодая мать не намерена: она ждет, что отец девочек осознает — играть на компьютере с двумя малышками нельзя, семью надо чем-то кормить.
Комментарии к интервью в ростовских пабликах были очень далеки от сочувствующих или даже нейтральных.
Но почему такая реакция? Ведь Ладу можно назвать не просто идеальной, а сферической матерью в вакууме. В юности она хотела детей, родила рано — но осознанно и в законном браке, а не случайно забеременев после подростковых экспериментов. Поняв, что фриланса мужа (тот занимался переводами и мелким ремонтом, находя клиентов на «Авито») не хватает, отправилась работать. Денег не просит, квартир от государства не требует, аборты не делает, а честно и много трудится. Даже с мужем-лентяем не торопится разводиться, а даёт ему время понять: имея семью, нельзя валяться на диване и рубиться в игрушки.
Всё, что Лада делает, — выбор нелёгкий, но вроде бы всецело одобряемый обществом: например, Минюст собирается пересмотреть нижнюю планку брачного возраста, а один из депутатов Госдумы требует, чтобы женщин, не родивших до 23, отправляли служить в армию. Против абортов собирают миллионы подписей, в методических рекомендациях Минздрава по предабортному консультированию ясно звучит: уговаривайте мать рожать, пугайте её последствиями прерывания беременности, приложите все усилия, чтобы женщина не пошла на операцию. Поговорку «Дал бог зайку, даст и лужайку» в той или иной форме слышала почти каждая из нас: то кто-нибудь предложит «родить для себя», пока возраст позволяет, то родственники клятвенно пообещают «вместе вырастить».
Но как только появляется женщина, ведущая себя в соответствии с поговорками о зайках и лужайках, ее не спешат качать на руках и заваливать подарками. Даже когда она ничего не требует, а справляется своими силами, стоит общественности узнать о ней, как следует вспышка гнева: зачем рожала, если с трудом обеспечиваешь? Почему это наши налоги идут тебе на пособие? Не желаем платить малолетней дурочке, не для того в наших кошельках розы цвели — мы готовы спонсировать материнство только женщин зрелых и состоявшихся.
И так происходит всегда, о каком бы вопросе ни шла речь. Родила в 18? Зачем так рано, почему не добилась финансовой независимости, не обеспечила себя и ребёнка жильём, не подумала, как его кормить, работая на низкооплачиваемой должности. Родила в 30 — старородящая эгоистка, которой всё равно, здоровым будет малыш или нет. Родила в 25 — знаем мы таких, получила образование на государственные денежки и сразу побежала за декретными — в фирму только для того и устроилась, чтобы оплатили сидение дома с младенцем.
Кормить смесями нельзя, надо непременно грудью — только материнское молоко обеспечит иммунитет и нормальное развитие. Но лишь кормящая мама покажется на улице или тем более в кафе, даже если она завернется в специальную накидку, под которой только и понятно, что где-то там младенец сосёт грудь, как сразу поднимается волна возмущения: своими синими сиськами в глаза тычет, что, сложно с собой бутылочку взять?
Осесть с ребёнком дома плохо: нечего запирать себя в четырех стенах и интересоваться только кашками и подгузниками, женщина не должна запускать себя. Материнство не повод оплыть и поглупеть, перестав интересоваться Бальзаком и симфоническими концертами. Надо оставаться привлекательной женщиной и интересным собеседником, да и финансовую независимость следует сохранить, так что при первой же возможности немедленно обратно к станку! Но работающие матери осуждаются не меньше, чем «домашние клуши»: а зачем рожала, если сразу сдала ребенка бабкам и нянькам? Малышу нужна мать, что это за эгоизм и желание жить как прежде?
Женщинам всеми силами навязывают материнство, напоминая об общем благе («Традиционные ценности! Демографический кризис! Россия вымрет, всё заселят мигранты!»). Но стоит девушке стать матерью, об угрозе экономике и демографии тут же забывают. Любой родительнице, требующей исполнения законов, тут же объясняют, что рожать надо для себя и рассчитывать только на свои силы, а не побираться, требуя от государства квартиры и пособия: ну и что, что многодетным положено. Большинство возмущённых в этот момент даже забывают, что сами живут в «хрущевках», полученных их мамами и бабушками в советские времена по очень похожим нормам.
Образ матери воспевают, но все предпочитают видеть их на картинах и в кино, а не в реальной жизни. Женщинам с младенцами тут и там сообщают, что следует сидеть дома, а не ходить по музеям, кинотеатрам и торговым центрам. Любые признаки материнства надо немедленно устранить: правильная мать — это та, которая уже на следующий день после родов влезла в платье, которое носила в выпускном классе, свежая и цветущая, без отеков или кругов под глазами, фотографируется на крыльце роддома. Иными словами, которая выглядит так, будто никогда не рожала.
Как бы ни воспитывала женщина ребёнка, медалей за материнство она не получит. Стоит рядом, пока ребёнок громко плачет, ожидая, пока успокоится? Да это ведь «яжемать», которой плевать на окружающих. Но если женщина одёрнет, прикрикнет или куда-то потащит упирающегося малыша, сразу последуют замечания, что с детьми так нельзя. Есть только очень узкий коридор «дозволительного поведения»: если ребёнок рыдает и истерит, то мать должна спокойно и тихо сказать ему: «Перестань!» — и он должен тут же замолчать и прийти в хорошее настроение. Все прочие варианты развития событий говорят о том, что перед нами плохая, негодная родительница.
Нельзя чрезмерно опекать детей, особенно мальчиков: вырастут несамостоятельными маменькиными сынками. Но как только что-то случится, то первый же вопрос: а куда смотрела мать? Почему ее не было рядом, когда её ребёнок упал, подрался, начал курить, прогулял школу? Водишь ты подростка за руку на уроки или позволяешь ему идти туда самому — всё будет плохо. Даже пасторальные инстаграмные истории материнства, где царит идеальное хюгге, а дети послушны и счастливы, вызывают осуждение: а зачем вообще выкладывать фотографии? Нет, это мамаша точно нехороша: пиарится за счет детей, не думает, каково им вот так быть выставленными напоказ. И рожала, наверное, в расчёте стать популярной блогершей.
Почему так происходит? Первая причина простая: материнство — очень неоднозначная тема. То, что вчера являлось нормой, сегодня — нарушение закона. В советские времена обычным делом был первоклассник, который сидит дома один, пока мать на смене. Сейчас такая ситуация с большой вероятностью станет поводом для звонка в опеку. Возникают и новые вызовы, с которыми вообще непонятно, как поступить: например, интернет, где полно и вредной информации, и опасных людей. Что делать? Запрещать? Ограничивать? Тайно проверять личные сообщения и историю браузера? Строить доверительные отношения с ребенком, чтобы тот был уверен: маме можно рассказать всё про нового друга по переписке? А вдруг не расскажет или расскажет слишком поздно? Вокруг этих вопросов разворачиваются смертельные битвы: каждый родитель хочет быть уверенным, что он выбрал надёжный, работающий способ защитить своих детей, а значит, надо доказать, что остальные методы работают плохо.
Вторая же причина — уязвимость матерей. Им приходится жить за себя и за того парня, нести ответственность за двоих. Им надо знать и уметь всё: например, не просто ходить к врачам, а бесконечно гуглить вопросы о здоровье детей, выяснять, чем могут быть вызваны те или иные симптомы, общаться с другими родителями. Надо быть подкованными в правовом плане: скажем, хорошо представлять себе разграничение своей ответственности и ответственности школы, о каком бы вопросе ни шла речь: травле ребенка или плохих отношениях с учительницей литературы.
В такой ситуации на противостояние упрекам «Ты плохая мать!» сил не остаётся. На одну женщину, которая на замечание незамедлительно отреагирует жёсткой отповедью, приходятся десятки тех, кому проще кивать и соглашаться. Девушка с младенцем десять раз подумает, прежде чем резко отвечать на нападки: одно дело, когда агрессия направлена на тебя, другое — когда под удар может попасть твой ребёнок. Потому и появляются истории, как молодая мама, летящая в самолете, раздает всем пакетики с конфетами, берушами и письмами от имени младенца: вы, мол, не сердитесь на меня, я маленький и могу заплакать.
Изменится ли ситуация когда-нибудь? Вряд ли. Всегда будут люди, которые доказывают свою правоту через неправоту других. Останутся и легионы тех, кому приятно унижать находящихся в уязвимой позиции, просто чтобы почувствовать себя сильнее, умнее, смелее. Найдутся и родственники, держащие нос по ветру: ага, вот теперь-то она зависит от нас — самое время поучить жизни и рассказать, что молодая мать всё делает неправильно.
И единственное, что ты можешь сделать, — не верить этому. Не только идеальной, даже хорошей матерью стать невозможно, как ни старайся: всегда найдутся те, кто объяснит, что ты не умеешь блюсти интересы ребёнка и уж тем более не разумеешь, как сделать своё материнство приемлемым для окружающих.
Нам остаётся лишь перестать претендовать на эту «хорошесть» и быть такими, какими получается. И шелковую ленту с надписью «Годная мать» через плечо можешь себе повесить только ты сама — как единственный человек, который знает, сколько сил, времени и нервов вложено в твоего ребёнка и что делает вас обоих благополучными и счастливыми
