Юн Сок Ель, избранный в 2022 году с минимальным (менее процента) отрывом от конкурента, оказался не очень удачным президентом. При нем в стране начались очередные экономические проблемы, а парламент находился под контролем оппозиции – она контролировала 192 места из 300.
В итоге депутаты отказались принимать президентский проект бюджета, а также пытались лишить полномочий важных и нужных президенту лиц – в частности, руководство прокуратуры, при помощи которого Юн Сок Ель надеялся пересажать своих политических оппонентов. Наконец, обсуждался и вариант импичмента самому президенту – в том числе и за то, что его жена получала дорогие подарки (в Южной Корее это весьма серьезный проступок).
Защититься президент не мог. Опереться на население тоже – его рейтинги колебались в районе 10-20%.
В этой ситуации Юн Сок Ель должен был просто досидеть свой срок как «хромая утка» и уйти – как это сейчас предстоит президенту Франции Эммануэлю Макрону. Ну или подать в отставку и объявить досрочные выборы. Однако он решил узурпировать власть.
Поздно вечером 3 декабря под предлогом наличия в стране «антидемократических сил» и «угрозы со стороны КНДР» он объявил в стране военное положение. Деятельность политических партий, а также ряд прав и свобод граждан (например, забастовки) были запрещены. Президент в обращении заявил о необходимости «уничтожить просеверокорейские силы и защитить конституционный демократический порядок».
И это не был сиюминутный порыв. Ряд южнокорейских депутатов отмечали, что последние несколько месяцев несколько ключевых военных должностей (связанных с обороной, контрразведкой и информационным противодействием КНДР) были заняты лицами, окончившими ту же среднюю школу, что и президент Юн Сок Ель. То есть он явно и давно готовился к подобному повороту.
Казалось бы, авантюра и глупость. Но здесь нужно понимать специфику Южной Кореи. Родовым пятном страны является теснейшая интеграция политических и деловых элит – своего рода проклятье чеболей.
Больших экономических концернов с политическими преференциями, в свое время поднявших южнокорейскую экономику, но сейчас обеспечивающих высочайший уровень коррупции во власти. Поэтому вариант «уйти в отставку и спокойно пожить на пенсии» и даже «уйти по истечении срока полномочий на пенсию» с южнокорейскими президентами не всегда проходит. Ряд руководителей южнокорейского государства после истечения своих сроков были осуждены за коррупцию, одна (Пак Кын Хе) получила импичмент и срок за коррупцию, а еще один – Но Му Хен, не дожидаясь приговора за коррупцию, покончил жизнь самоубийством.
Поэтому неудивительно, что Юн Сок Ель, выбирая между гарантированной тюрьмой и возможным спасением власти через госпереворот, выбрал второй вариант. Видимо, он надеялся на то, что народ смирится – демократия не успела пустить в стране глубокие корни. Она существует лишь с 1988 года – а до этого страной правили военные диктаторы. Да, никто из них в итоге не закончил хорошо (кого-то свергали, кого-то убивали, кого-то отдавали под суд), но это была уже проблема завтрашнего дня.
Надеялся Юн Сок Ель и на то, что западные партнеры с переворотом смирятся – на фоне усиления возможностей КНДР и будущего американо-китайского конфликта Вашингтону нужна сильная и стабильная Корея. И неважно, под чьим управлением.
Однако эти расчеты не сбылись. Во-первых, у оппозиции был инструмент для сопротивления – отменить введенный президентом режим чрезвычайного военного положения мог парламент. Для этого нужно было лишь проголосовать простым большинством. И оппозиция сразу выразила намерение этим инструментом воспользоваться.
Президент Юн попытался им помешать. Подчиняясь его указаниям, южнокорейская армия окружила парламент, попытавшись блокировать его работу. Но – и это во-вторых – население вышло на улицы для защиты депутатов. Они попытались заблокировать военных в то время, как депутаты со своими помощниками всяким возможным образом – через окна, заборы и даже на карачках между ног полицейских – пытались прорваться в сессионный зал.
И вот тут наступило в-третьих – армия, по сути, сделала выбор. Она не стала расстреливать демонстрантов, устраивать массовые аресты и охоту за депутатами. Не стала применять силу даже в ситуации, когда у солдат протестующие пытались вырывать винтовки. Солдаты и офицеры отказались проливать кровь и зарабатывать себе на приговор. Армия ограничилась формальным выполнением легитимного (а президент имел право вводить режим ЧС) указа главы государства.
При таком раскладе Юн Сок Ель был обречен. К часу ночи по местному времени 190 депутатов все-таки оказались в зале и единогласно проголосовали за отмену военного положения. «Мы будем защищать демократию вместе с народом», – заявил спикер парламента У Вон Сик. И в 4.30 утра президент этому решению подчинился.
Сейчас в Южной Корее начинается разбор полетов. Армию (за исключением каких-то генералов) скорее всего не тронут. У Вон Сик отметил «зрелость наших военных». США самоустранились – они выразили «серьезную обеспокоенность» происходящим, а представители администрации Байдена уверяли, что Юн Сок Ель не согласовывал с ними решение о введении режима ЧС.
Самого же президента поставили перед выбором: либо он добровольно уходит в отставку, либо получает импичмент. Для импичмента нужно 2/3 голосов в парламенте, то есть 200 голосов, а у оппозиции лишь 192. Однако к требованию отставки или импичмента присоединилась часть пропрезидентской партии «Сила народа». Ее лидер Хан Дон Хун потребовал отставки всего кабмина, а также выразил желание исключить президента Юна из стройных партийных рядов.
И, по всей видимости, исключат. Сбросят, как балласт. И самое громкое, что останется в истории от действующего президента Южной Кореи – его неудачная шестичасовая попытка стать военным диктатором.
Теги: беспорядки , импичмент , Южная Корея
