29 декабря на телеканале «Россия» финал конкурса юных талантов «Синяя птица», телезрители наконец узнают имя победителя. Яркая певица Теона Контридзе впервые стала гостьей этого сезона и выступила с одним из участников на сцене. А 12 января в столице пройдет концерт-двойник Джаз-панк-кабаре Теоны Контридзе — коллектива певицы, которая прославилась выступлениями на одной сцене с Эросом Рамазотти и Брайаном Ферри. «Вечерка» пообщалась с артисткой о музыкальных вкусах и импровизации.
— Теона Георгиевна, расскажите, пожалуйста, о вашем участии в конкурсе «Синяя птица» телеканала «Россия». Вы спели во время выступления одного из участников. Какие у вас впечатления остались?
— Да, я спела во время выступления Артура Воложанина — молодого эквилибриста на проволоке из Ростова-на-Дону. За свою карьеру я была лауреатом одного регионального и трех международных конкурсов, но, несмотря на это, я никогда в жизни так не переживала. Мой голос дрожал, как у маленького ребенка. Думаю, напряжение и переживание Артура, этот нерв ребенка-акробата, который ходит по канату, передались мне настолько, что отразились и на диафрагме, и на голосовых связках. Очень переживала. Буду гордиться, если я своими духом, энергией, голосом, старанием помогла ребенку. В воскресенье узнаем, пройдет ли он в финал.
— Одаренные дети — особенные?
— С 20 до 34 лет я преподавала вокал, в том числе большим коллективам, театрам, детям. Могу сказать, что все дети в принципе одаренные. Есть и особенные дети, у которых зрелая душа, иная, внутренняя организация. Они, конечно, очень сильно звенят, и это ощущается сразу.
— Хотели бы вы, чтобы ваши дети пошли по вашим стопам?
— Моей дочке скоро 19, а сыну через полгода будет 18 лет. Они уже взрослые. Мне неважно, пойдут они по стопам моим или, скажем, Эйнштейна. Для меня главное, чтобы они были счастливы.
— В сети пишут, что вы поете в жанре джаз-панк. Расскажите, пожалуйста, что это за жанр?
— Джаз-панк — гибридный стиль, который я сама себе придумала, оставив джазовый каркас и панковский дух. Это два жанра, которые, с одной стороны взаимоисключающие, а с другой стороны, они объединены духом. Ведь джаз стал реакцией на классику, а точнее — соединением африканской ритмической структуры и европейской академической музыки. Джаз разрушил старый устав, но построил новый. Вообще, созидание и разрушение — братья-близнецы, две стороны одной медали. Поэтому я считаю, что у джаза есть цунами-энергия от панк-рока. С другой стороны, джаз уже переместился в академические залы и, конечно, исключает панк-рок, но жанры вполне могут сосуществовать.
— Расскажите, пожалуйста, какой музыкант или исполнитель вдохновил вас в детстве на выбор такого карьерного пути. Как рано вы начали заниматься музыкой?
— Я начала заниматься в шесть лет, училась в музыкальной школе имени Захария Палиашвили, потом стала участницей легендарного ансамбля «Мзиури», лауреата премии Ленинского комсомола. Меня всегда вдохновлял Принц (поп-певец из США, годы жизни: 1958—2016. — «ВМ»). Его творчество — соединение театральности, пластики, невероятного вокала, мистерии, шоу и одновременно фантастического музыкального контента — меня всегда завораживало.
— Какова роль импровизации в вашем творчестве?
— Конечно, импровизация имеет большое значение. Любой живой концерт тем и прекрасен, что непонятно, куда он движется и какую эмоцию вызовет. Это организм, который рождается в данную секунду, в интерактиве, взаимодействии с публикой. А вообще, я не считаю себя джазовым музыкантом, поскольку джаз — это инструментальный и гармонический элемент в джаз-панк-кабаре Теоны Контридзе.
— Наверное, есть такой стереотип, что импровизирует хорошо непрофессиональный гений — музыкант. Как вы думаете, ограничивает ли, например, использование классических инструментов импровизацию?
— Классический подход к музицированию и академический подход никогда не могут помешать импровизации, а только обогатить и сделать убедительнее символический и музыкальный язык артиста. Как говорила великая Элла Фицджеральд, «хорошая импровизация — отрепетированная импровизация».
— Как вы относитесь к современной, модной сегодня музыке?
— Что-то мне нравится очень, а что-то — нет. Например, я большой любитель новшеств в электронной музыке: соулфул-хаус, джаз-хаус, фанки-хаус, госпел-хаус. Очень люблю эти жанры. В меньшей степени меня трогает техно: не «растанцовывает» меня. А в поп-индустрии, шоу-бизнесе, мне кажется, ритм однозначно победил мелодию. Меня это обстоятельство не очень завораживает. Это уже в большей степени саунд-дизайн, а не композиция. Вообще, я человек XX века в музыке. Последний ренессанс поп-музыка пережила в 90-х. Надо ли что-то менять? Нет. Музыка тоже живой организм, и искусственно ее не изменить. Она не живет отдельно от людей и сама трансформируется в зависимости от общества и социальных явлений. Если социум «опенопластился», перешел к коротким фразам, ленится обрабатывать сложную информацию — и музыка становится такой. Тем не менее мне нравится творчество Билли Айлиш, Леди Гага — талантливейших певиц.
— Насколько серьезным вы считаете проблему отмены русской культуры за границей?
— Театр не может отменить, например, Чехова. Мировая литература не может отменить русских авторов. Физически. Я не люблю сепарироваться от мира, когда говорят: «вот европейская культура, а вот — русская». Русская культура — это особый пласт, но это абсолютно неотъемлемая часть европейского культурного пространства. Понимаете, мировой музыки просто нет без Стравинского, Скрябина, Бородина, Чайковского, Рахманинова, Шостаковича, Прокофьева.
— Какие у вас планы на предстоящие новогодние праздники?
— У меня будет два потрясающих концерта. Это первый опыт в моей жизни, когда я сделаю выступления-двойники: 6 января мы выступаем в клубе Игоря Бутмана в Санкт-Петербурге. Будет два концерта в один день — дневной и вечерний. 12 января концерт в таком же формате состоится в столице. Всех любим и ждем. Единственная просьба: наденьте обувь на низком каблуке, потому что будет жарко и вам должно быть удобно!
