Судя по тому как часто в последнее время большие политики говорили, что Brexit не повод для паники, именно паника — самое подходящее определение тому, что творится в умах европейской элиты, по крайней мере, большей ее части.
25 июня в Берлине то ли как врачи, то ли уже как душеприказчики у постели тяжелобольного, собрались министры иностранных дел шести стран — Германии, Франции, Италии, Нидерландов, Бельгии, и Люксембурга — 65 лет назад создавших Европейское объединение угля и стали, которое потом трансформировалось в Евросоюз. Посовещались, но на выходе предъявили все то же: без паники.
"После референдума в Великобритании нет причин ни для истерики, ни для паралича", — уверен Франк-Вальтер Штайнмайер, министр иностранных дел Германии.
Тем не менее президент Еврокомиссии Юнкер охарактеризовал итоги референдума как катастрофу. Последствия ее неопределенны, хотя причины понятны. Британский референдум вскрыл все конструктивные недостатки общеевропейского дома, который за счет разных пристроек и дополнительных этажей, собранных из самых разных материалов, превысил изначально заложенный в него запас прочности. Потому он и начал складываться, когда в него резко постучались беженцы.
"Миграция сыграла ключевую роль в британском референдуме. Британцы искали ответ на вопросы, как им противостоять нынешнему миграционному кризису, как им сохранить свою судьбу в собственных руках", — отметил Виктор Орбан, премьер-министр Венгрии.
Полмиллиарда европейцев и какие-то полтора миллиона мигрантов — от Евросоюза не отваливались бы из-за этого куски, если бы для разочарования не было более фундаментальных оснований, если бы, например, Венгрия Виктора Орбана была бы страной, в которой уровень жизни соответствовал бы германскому, ведь ради этого и вступали в Евросоюз и Еврозону. Вместо этого все пришло к ограничению бюджетного дефицита, мерам жесткой экономии, к необходимости спасать должников, у которых, в свою очередь, не было и нет никаких инструментов для перезапуска экономики, которые элементарно, не могут напечатать для этого деньги. Британцы первыми решили, что им это не нужно и их пример может вдохновить кого-то еще.
"Все последствия Brexit для нас в ближайшие дни, недели, месяцы и даже годы будут зависеть от того, насколько мы — остальные 27 стран-членов Европейского Союза — будем компетентны и спокойны в проведении анализа сложившийся ситуации. Необдуманные решения после референдума в Великобритании о выходе из ЕС могут только еще больше разделить Европу", — подчеркнула канцлер Германии Ангела Меркель.
Но в отличие от Меркель, которая пока не знает, как сохранять Евросоюз, стратегия евроскептиков понятна: выход Великобритании усугубит существующие и создаст новые проблемы для сообщества, которые они постараются использовать, чтобы взять власть и устроить референдумы у себя дома — во Франции, Австрии, Голландии, Дании или, например, Швеции, где, по опросам, только 32% готовы голосовать за Евросоюз. Первыми на выход, если и потянутся, то как раз благополучные страны, а в остающихся, тех, что победнее, управление приберут к рукам левые популисты, те еще кризисные менеджеры. В Испании партия Podemos может сделать это прямо сейчас — там 26 июня — парламентские выборы.
"Есть очевидный и ясный сигнал для всех европейцев: находящаяся под руководством Германии Европа, в которой идет сокращение социальных расходов, больше не актуальна и никого не привлекает", — заявил Пабло Иглесиас, лидер испанской партии Podemos.
Но для того чтобы сохраниться, у Евросоюза нет другого пути, кроме как следовать за Германией. И в интересах ЕС и его неформального лидера Меркель или того, кто станет канцлером после нее, сделать развод для Лондона очень чувствительным. Проблема в том, что отключение Британии от общего рынка, введение торговых пошлин сделает немецкие товары еще менее доступными для британцев, чем это сделало обвальное падение фунта.
Потеря третьего по величине рынка для немецких экспортеров ударит по росту национального ВВП. И аналогичные проблемы будут испытывать многие, что в очередной раз ударит по уровню жизни европейцев и сделает Евросоюз менее привлекательным местом. В общем, размежевание с Британией будет медленными и сложными, если, конечно, не случится еще какой-нибудь референдум. Тогда процессы могут пойти быстрее или вообще выйти из-под контроля, причем даже в самой Германии, где возможность проведения плебисцита на федеральном уровне законом не предусмотрена, очень серьезные люди говорят о том, что это надо исправить и почаще спрашивать народ о том, что он думает.
Журнал Spiegel цитирует премьер-министра Баварии Зеехофера: "Участие граждан — это ядро современной политики. Нельзя быть сторонниками только тех референдумов, которые решаются в нашу пользу. Если вы терпите поражение, то либо политика было неудачной, либо вы ее недостаточно хорошо объяснили".
Хорст Зеехофер — главный оппонент Меркель по вопросу о беженцах — уточнил, что федеральный референдум может понадобиться для обсуждения вопросов, связанных с изменением Конституции и формированием европейской политики. Но, учитывая настроение момента, эта его внезапная инициатива, наверное, многих заставила вздрогнуть.
28 июня в Брюсселе Ангела Меркель должна будет что-то сказать своим коллегам перед лицом очередного кризиса, который снова, как это было уже не раз, называют "самым серьезным в истории Евросоюза". Впрочем, тут как посмотреть: его историю можно считать, в принципе, законченной — идет третий день какого-то совершенно нового Евросоюза.
