25—й Международный кинофестиваль «Балтийская жемчужина» открылся фильмом Кирилла Серебренникова «Лето».
Авторы сценария, Михаил и Лили Идовы, бывшие рижане, были гостями и кинофестиваля, и рижских журналистов. Будучи гражданами США, сейчас супруги живут в Берлине.
Читайте мемуары!
Кинолента вызвала противоречивые оценки и критики, и зрителей, и неприятие ныне живущих легендарных рок—музыкантов Бориса Гребенщикова, Алексея Рыбина, других, отца Виктора Цоя, главного героя фильма. Хотя сценаристы уверяют, что лента отнюдь не про Цоя и нечего там искать вехи его биографии.
Картина удостоена приза Каннского кинофестиваля за лучший саундтрек.
Черно—белое, с небольшими цветными вставками и рисованной мультипликацией кино — о нашей юности начала 80—х, когда вовсю зазвучал советский рок и его кумиры стали нашими общими героями. Для нашего поколения это ностальгическое кино...
Оно о бескорыстной дружбе и творческой взаимопомощи, благородстве и чистых чувствах Майка Науменко и Виктора Цоя, «детском школьном романе» основателя группы «Кино» с женой Майка, Наташей. О том, что у ребят из Ленинградского рок—клуба все действительно было совсем не так, как у музыкантов более позднего времени — они сразу, при его основании, решили, что корыстные соображения выставляют за дверь, а заработанное приносят в общий котел.
Майк хочет помочь Виктору записать его первый альбом. Члены рок—клуба собираются в просторной, но пустой питерской комнате с роскошной изразцовой печью, очень много курят.
Что поражает в атмосфере кино — расположение и желание помочь друг другу у музыкантов фантастические. Звучит много музыки — и русской, и западной. Переплетение реальных персонажей и событий с вымышленными создает необычный эффект, когда спрашиваешь сам себя — а вот это было или нет? Как будто идешь по зыбкой почве, но местность тебе знакома... Во всяком случае, была эта троица, была и Марьяна, с которой познакомился Цой, и она на самом деле стала его женой, а потом и вдовой...
В какой мере это реальная история, описывающая подлинные события?
Михаил: — К нам с этой идеей пришли продюсеры, у которых довольно давно, уже несколько лет, были права на песни Цоя. И они собирались что—то с этими песнями сделать, какой—то проект. Причем года три назад у меня была встреча с Ильей Стюартом, на которой мы обсуждали возможный телесериал, в котором бы как—то участвовали песни Цоя. С моей стороны было предложение сделать сериал про выдуманную, не существовавшую в то время рок—группу, а на заднем плане мелькали бы реальные герои, музыканты, гребенщиковцы и тому подобное. Но этот проект никуда не пошел.
Параллельно с этим вдова Майка Науменко, Наташа, хотела со своими прекрасными мемуарами, которые до сих пор лежат в «Живом журнале» в интернете в открытом доступе, что—то сделать. Параллельно с этим она пыталась превратить их в сценарий с парочкой других сценаристов. Но то творение никого не устраивало.
Лили: — Мы прочли мемуары Наташи, очень ими вдохновились — они были прекрасны, и уже начали с нуля, сделав свой вариант сценария, который показали Кириллу — он ему понравился. Мы встретились с Серебренниковым в Риге, потому что в этот момент в ЛНТ шел спектакль Гоголь—центра «Обыкновенная история». Там главную роль играл Алексей Агранович, и Миша тут же принял решение, что он будет играть в его фильме «Юморист», который через несколько дней открывает один из российских кинофестивалей. Кинолента снята в Риге и Юрмале полностью.
Михаил: — Кирилл сделал режиссерский сценарий «Лета», и в картине проявились некоторые его «патентованные» приемы, которые зритель знает и по другим его фильмам. Мне хотелось бы думать, что он тоже какую—то новую грань своего таланта на ленте «Лето» открыл. Она стала первой, не основанной на какой—либо пьесе.
Мы занимаем сейчас то место, на котором на самом деле должен сидеть Кирилл, и эта чудовищная несправедливость в отношении него, надеемся, будет исправлена.
Эффект нашей памяти
— Фильм черно—белый, хотя снимался цветным. Он был потом специально переведен в черно—белый формат. Это было основополагающим художественным решением режиссера. Потому что наша память об этих годах и об этой тусовке в основном раскрашена в черно—белые цвета, начиная от фотографий тех лет. Это, мне кажется, воспроизведение эффекта нашей памяти о тех годах.
Это ни в коем случае не документальный сценарий. Мы базировались не на реальных фактах, а на субъективных воспоминаниях одного из персонажей, одного из периферийных участников тех событий.
Это музыкальная фантазия на тему субъективных воспоминаний, воспроизведение легенды и мифа — из тех, что есть у каждого человека, который был участником этой тусовки. У Бориса Гребенщикова — своя легенда, не совпадающая, как мы знаем, с нашей, у Джоанны Стингрей, с которой мы недавно познакомились, совершенно другая.
Ведь как было дело? Дочь калифорнийского миллионера, она слушает в начале 80—х одну из песен Гребенщикова, и ей просто «сносит башню». Едет в Ленинград, попадает в эту тусовку и понимает, что до конца жизни будет помогать советским, а потом и российским рок—музыкантам. Становится другом Борису Гребенщикову, а замуж выходит сначала за одного русского музыканта, а после, разведясь с первым, за другого, рожает дочь.
Говорим четко: ни один человек не должен смотреть этот фильм в надежде узнать, «как это было».
Я слушал русский рок лет с 12–13 — все, что можно было на эту тему тогда услышать. Более того, тогда были такие киоски звукозаписи, где на пустую кассету тебе могли накатать пиратские копии таких альбомов, и еще с какими—то странными довесками в конце. Конечно же, и «Наутилус», и ДДТ, «Урфин Джус» — все это было актуально. Но главными группами для меня в те годы были «Кино» и «Аквариум», поэтому знаю каждую песню «Кино» наизусть и худо—бедно могу даже сыграть. В прошлом году вышел трибьют группы под названием «Мы вышли из «Кино», где российские музыканты исполняют ее песни, а я там воспроизвожу сюжет для новой песни.
Русский рок — это одна из вещей, которая сформировала меня как личность и автора. И первые годы жизни в Америке постоянно в американском роке выискивал следы русского. И радовался, когда слышал что—то похожее на то, что ты уже знаешь. А потом ты слышишь в ранних вещах группы «Кино» какие—то темы из американского рока.
Герои нашего фильма не просто музыканты — они меломаны. И там очень много внимания уделено тому, что они слушают. И большая часть фильма посвящена их спорам о западной музыке, которую они открывают для себя.
Вот сейчас у меня впервые проснулся интерес к осмысленному прослушиванию классической музыки. А из современной музыки слушаю рэп и хип—хоп, потому что там в словах есть смысл. В этом формате сегодня работают несколько интересных российских и белорусских групп.
Индикатор «свой — чужой»
Лили: — Рок—музыка уже не играет той грандиозной роли, которую она играла в 80—е и даже в 90—е, во времена нашей молодости. Тогда она была главным определителем того, свой это человек или чужой. Первый вопрос, когда люди знакомились, был: «Что ты слушаешь?» Теперь все это изменилось, и сама музыкальная сцена гораздо более раздробленная.
Михаил: — Сейчас, когда знакомишься с кем—то, спрашиваешь, скорее, какие сериалы ты смотришь. Судьбоносность выбора музыки исчезла с повестки дня, потому что все слушают буквально все.
История в фильме рассказана от начала до конца. Это история одного лета, одного эпизода из молодости людей, которые стоят на пороге славы, но этот порог пока не переходят. Большая часть жизни Виктора Цоя и Майка Науменко остается за пределами этого фильма. Это сознательное решение — рассказать очень маленькую частную историю одного любовного треугольника.
Лили: — Мне кажется, с точки зрения сценариста гораздо труднее вовремя остановиться. Оставить какие—то детали за бортом, чтобы история получилась органичной и закрытой.
Когда мы заметили Идовым, что молодое поколение ничего этого не видело и не знает, супруги отозвались так:
— Мы пытались писать так, чтобы особенно ничего про эти реалии знать и не нужно было — ни в силу возраста, ни по причине иной страны происхождения. Старались делать все так, чтобы люди, никогда не жившие в Союзе, иностранцы, которые понятия не имеют, что такое группа «Кино», тоже понимали этот фильм.
Это фильм о людях, которые всеми силами избегали советских реалий, пытаясь жить так, как будто собирали огромные залы, и спокойно занимались любимым делом.
О молодых людях, которые пытаются выстроить вокруг себя пространство индивидуальной свободы в отсутствие свободы внешней. Такая история могла бы происходить в США в 1960—е, во время войны по Вьетнаме или в тэтчеровской Англии с панками.
Мы видели в Каннах, что этот фильм увлекал даже тех людей, которые не интересуются ни Советским Союзом, ни русским роком, ни Россией.
Не поранить о края
Фильм о любовном треугольнике между хорошими людьми, которые стараются не поранить друг друга о его края...
Картина уже три месяца идет в прокате в России, зимой выходит широким прокатом во Франции и Германии, позже в США покажут.
Лили: — С одной стороны, ты вроде знаешь о Цое все, а с другой — не можешь представить его как обычного человека.
Цой — закрытая, самодостаточная система, это легенда. Поэтому единственный способ представить его как человека — застать его или до рождения легенды, или в самый момент ее рождения. Через людей, которые общались с ним в самом начале. Скорее, речь идет об отношении окружавших его людей к нему, чем о нем самом.
Михаил: — Мы все время пишем сценарии. До этого написали сценарий к двум российским сериалам, я только что снял свой первый режиссерский фильм по собственному сценарию — российско—латвийско—чешскую картину «Юморист». Сейчас дописываю сценарий другой своей киноленты, англоязычной, которая будет сниматься в следующем году. «Лето» — не какое—то единичное приключение в нашей жизни.
В прошлом году два месяца прожил в Риге, когда снимал здесь свой фильм. Рига — один из тех городов, куда всегда ищу предлог приехать. А если предлогов нет, стараюсь создать их сам. Очень надеюсь, что они еще будут.
Идеал для съёмок
— Считаю, что Рига не только невероятно приятный и удобный город для съемок, но призываю всех своих коллег здесь снимать. И когда в Америке встречаюсь с продюсерами и представителями студий, говорю, что Латвия — совершенно уникальное место для этого. Отчасти это связано с фантастической системой налоговых возвратов при сотрудничестве с Национальным и Рижским киноцентрами, и уникальная фактура рижская, где в нескольких кварталах друг за другом можно снимать и Восточную Европу, и Западную, и советское время. Единственное, что я не нашел для своего фильма «Юморист» — это натуру для кадров, где моя машина должна была ехать по казахской степи. Ее нам пришлось нарисовать. Все остальное, включая Москву 80—х, мы здесь нашли. И очень профессиональная команда, которая собирается со всей Прибалтики. Получается, что все прибалтийские страны работают как один кинорынок. Рабочий пул здесь лучше, чем кажется на первый взгляд.
На вопрос об отношениях с Кириллом Серебренниковым сейчас наши гости ответили, что единственная форма общения с ним — это передача записок через его адвоката:
— Мы неожиданно увиделись с ним, когда оказались в Москве во время последнего заседания суда — его вели по коридору, а друзья и коллеги смогли с ним перекинуться парой слов во время этой проходки.
А в ответ на наше замечание, что в Каннах фильм получил «не то, что ожидалось», супруги дружно запротестовали:
— Среди 10 000 представленных на главном кинофестивале мира фильмов попасть в шорт—лист из 16 претендентов на Золотую пальмовую ветвь — главный приз Канн... Ну, знаете, это уже само по себе событие из ряда вон.
Наталья ЛЕБЕДЕВА.
