Полиция безопасности завела на меня дело по статье «Разжигание национальной розни», задержала и обыскала мою квартиру. Излагаю подробности.
Накануне, в пятницу, 15 декабря, мне позвонили: говорит сотрудник ПБ, к вам есть несколько вопросов, не могли бы вы зайти к нам на будущей неделе?
— Это непросто... Дело в том, что я во вторник собираюсь лететь в Америку, в Калифорнию, к дочке и внукам.
— Приходите в понедельник...
— А в чем предмет разговора?
— На месте узнаете...
В 9 утра в понедельник выхожу из дома, направляюсь на «беседу» в ПБ. И тут ко мне с топотом несутся три молодых человека в украинских национальных костюмах — черных балаклавах на лице.
— Полиция безопасности, вы задержаны. Вы обвиняетесь в разжигании национальной розни путем публикации комментариев в интернете. Вот постановление на обыск в вашей квартире, пройдемте.
Минут пять изучаю бумаги... Ну что ж, проходим все пятеро: я, трое в балаклавах и следователь (этот был с открытым лицом). Немного формальностей, и обыск начался. Квартирка моя — невелика, одна комната-студия плюс ванная. Шли по кругу: один по часовой стрелке (шкаф, кровать, полки), второй — против (ванная, кухня, рабочий стол).
Третий в балаклаве был — техник. При нём был чемоданчик с инструментами, ноутбуком и фотоаппаратом. Он подключался время от времени к моим «дивайсам» типа роутера и что-то там вынюхивал. И всё фотографировал. Следователь сидел за столом и писал протокол. Я — курил и наблюдал.
Замечу, что шмон был подробнейший. Перерыли все закоулки, все углы, перещупали все носки-рубашки... Странно, правда? Если мне вменяют «разжигание в интернете», то что же они искали в моих носках? Типа: часть «разжигательных» комментариев я опубликовал в Сети, а часть — припрятал в бельевом шкафу? В каком виде? В виде сгустков ненависти?
Все устройства, имеющие отношение к компьютерам, они вынимали, вписывали в протокол изъятия и откладывали в сторону. Кроме рабочего компа изъяли планшет, все носители (жесткие диски, флешки, карты). Даже коробку с древними компакт-дисками (15-летней давности) описали и присовокупили, даже музыкальный плейер. Думали даже изъять ящик с черно-белыми фотоплёнками времен СССР, но передумали.
И вот когда эта мерзкая процедура подходила к концу, один из «балаклавщиков» полез под потолок — проверять светильники. У меня вдоль окна стоят шесть таких лампочек, сам ставил.
Еще раз попытаюсь задать логичный вопрос: ЧТО может спрятать в светильниках обвиняемый в «разжигании в интернете»? ЧТО они там искали?.. Вынимается один светильник, второй... пятый...
— Опа! А тут что-то есть! Что-то в мешочке!
Мешочек вынимается на свет божий — ПАТРОНЫ! 16 патронов к пистолету Макарова. Вау! Из следующего, последнего светильника вынимается еще один мешочек — аж 18 патронов! Йесссс!!! Достаточно, чтобы перестрелять треть Сейма Латвии...
Признаться, удивился я крепко. Одно дело — подгрузить в мой комп какую-нибудь «дистанционную программу» и от моего имени нагадить в Сети (такое уже случалось). А другое — подбросить реальные боеприпасы... Это уже не «гибридная» война, это — война «огнестрельная»... То есть «товарищи» пошли вабанк.
Разглядываю «находку» и подмечаю, что мешочки, в которых лежат патроны, уж больно знакомые. И очень похоже, что они — мои. У меня таких пустых полиэтиленовых мешочков по квартире валяются десятки. В них мне разные «алиэкспрессы» присылают радиодетали, я в свободное от писанины время немного балуюсь паяльником, первая профессия моя — радиоинженер.
Гм... Если мешочки — мои, то на них отпечатков моих пальцев — как грязи... Неплохо придумано... На патронах, понятно, моих отпечатков быть не может. Последний раз я держал в руках патроны от «макарова» в 1983 году, когда служил в Советской армии, а вот мешочки с радиодеталями перебирал — буквально вчера... Отбиться от такой «улики» будет ох как непросто...
* * *
Далее: везут меня в «казенный дом» на допрос, по дороге реализую своё законное право на адвоката. Вызываю Имму Янсоне. В данном случае она мне наиболее подходит как специалист.
Пока адвокат едет, сижу с одним из «балаклавщиков» в комнате, болтаем за жизнь. Лицо его — закрыто, но по глазам видно, что совсем молодой парнишка. Кстати, во время обыска именно он наткнулся на коробку с орденами моего отца.
— Что это?
— Награды отца, фронтовые, «За отвагу», за Берлин...
— Да, такие вещи надо хранить, это — семейная реликвия...
Положил на место уважительно, аккуратно. Этого парня я про себя окрестил «интеллигент».
Вбегает второй, его я про себя именовал «поросёнок». Лицо — широкое, глазки — меленькие. Швыряет на стол пачку цветных распечаток — фотографии. На этих фотках — в каком-то из летних походов мои дети купаются в речке голышом, глубоко семейное фото. Сверлит меня глазками в прорезь балаклавы.
— А что вы на это скажете? Это — детская порнография!
— Вы в своём уме? Это — мои дети! Они купаются в речке...
— Там изображение половых органов! (Тычет пальцем в «пипиську» ребёнка. И подсовывает мне распечатку выписки из какого-то закона, где про «изображение детских половых органов».)
— Тогда и брюссельский «писающий мальчик» — порнография.
— Признайте, что это — ваши патроны. Иначе мы будем вынуждены вызывать всех (детей типа) на допросы...
— Гм... Мне кажется, то, что вы сейчас делаете, называется «давлением». Я вдвое старше вас, ребята. Этот номер со мной не пройдет...
Кстати, я всё хочу спросить: почему эти наши «правоохранители» скрывают свои лица под черными «чулками»? Если вы делаете благородное дело — защищаете страну от террористов, зачем вы прячете свои лица? Я б не прятал... Вопрос — риторический.
Что удивило: распечатки фоток моих «писающих мальчиков» были готовы уже минут через 15-20 после того, как мы всей командой въехали в «казенный дом». А жесткий диск с архивом семейных фотографий у меня — огромный, на полтерабайта. С ходу так подключиться, найти в папках фотки с детьми, купающимися в речке — сам не найду. А еще ж надо и распечатать...
То есть весь этот театр был заготовлен и отрепетирован заранее. Мои «семейные» диски были заранее скопированы, в них уже полазили «специалисты», нашли, что, по их мнению, должно было меня заставить «покаяться». То есть они заранее побывали у меня в квартире, скопировали диски и «зарядили» в светильники патроны. А обыск был только способом легализации найденного...
Как они (или не они конкретно) могли побывать у меня в квартире? Элементарно. Год назад я уже был на «беседе» в ПБ, где меня расспрашивали о моей журналистской поездке в Донецк. При входе в их «казенный дом» надо сдавать всё из карманов, в том числе и ключи. Скопировать ключи — дело пяти минут. А при моём образе жизни — в сплошных поездках — порезвиться в моей хате не помешает никто...
* * *
Что будет дальше? Посмотрим. Пока что от латвийский «конторы» новых сведений не поступало. С меня даже еще не взяли подписку о невыезде. Единственное пока что обвинение в мой адрес — разжигание национальной розни. Они мне показали распечатки из какого-то форума в Сети, где якобы с моего компьютера некий «Сергей» призывал убивать латышей. Бред.
Я никогда не писал в этот форум, я никогда в жизни не писал в форумы комментарии под вымышленными именами, я никогда не призывал «убивать латышей». У меня мама — латышка. Я ж не могу призывать убивать мою маму. И вообще, что касается Сети, я — человек глубоко публичный. Каждый мой шаг, каждая моя статья вот уже 26 лет отражены в газетах и в Сети, достаточно погуглить. Трудно будет найти судью, который поверит, что Юрий Алексеев такую хрень мог написать.
Что касается патронов... Да тоже — зачем они мне? В армейской юности я неплохо стрелял и из «макарова», и из «калашникова», и даже из РПГ. Но мне уже 59 лет, зрение — не то, рука не та... Для пострелять — я далеко не лучший кандидат. Помоложе найдутся. А моё оружие, которое СЛОВО — имеет гора-а-аздо больший калибр, чем 9 мм.
Полагаю, простые хлопцы из нашего ПБ хотели на меня психологически давануть, чтобы я в волнении наболтал лишнего. И весь театр был на это рассчитан. Патроны-то нашли в виде «вишенки на торте», под самый конец обыска, а потом меня — сразу на допрос, пока не успел очухаться... Я ж понимаю, их так учили на ускоренных курсах альтернативно одарённых спецслужбистов...
* * *
Итак, первое: в статусе подозреваемого я не обязан сохранять «тайну следствия». Потому о всех событиях я буду писать максимально подробно. Пусть народ знает, как сейчас устроена свобода слова в Латвии.
Второе: сейчас все мои компы и диски-флешки находятся в полном распоряжении латвийских спецслужб. Я не верю в их честность ни секунды. Если уж в мою квартиру засунули патроны, в электронные носители они могут напихать чего угодно, вплоть до убийства Кеннеди. Жду. И удивлён не буду. И вы не удивляйтесь, если в моём гараже найдут зарезанную старушку...
Третье: почитавши комменты в Сети по поводу моего задержания-обыска, я обнаружил, что кое-кто из моих коллег-журналистов порадовался сему факту. На портале «Рус-Делфи» меня даже обозвали «бывшим журналистом». Бывшим? Анатолий Голубов, главред «Рус-Делфи», ты реально считаешь меня «бывшим»? Гм...
Я понимаю, что у меня в этой стране достаточно идеологических противников. Со многими из них я уже скоро семь лет как спорю на страницах моего дискуссионного клуба — IMHOclub.lv (Господь — свидетель, я никого не лишал СЛОВА). И если бы любого из вас вот так, как меня, начали подло прессовать спецслужбы, я бы горой встал на вашу защиту.
Подумайте об этом хотя бы из утилитарных соображений. Когда они нас перебьют — возьмутся за вас...
Юрий Алексеев
