Создание фильма «Белое солнце пустыни» (1970) отняло у режиссера Владимира Мотыля немало времени, душевных и физических сил. На съемочной площадке легендарной советской картины не всегда было легко и весело. О том, какой ценой далась эта лента Мотылю и его команде, узнайте из нашего материала.Долгое начало Проблемы начались еще на этапе утверждения сценария. Изначально к написанию сценария были привлечены Андрей Кончаловский и Фридрих Горенштейн, однако Кончаловский покинул проект, получив предложение экранизировать роман Ивана Тургенева «Дворянское гнездо». В итоге этой работой занялись Валентин Ежов («Баллада о солдате») и Рустам Ибрагимбеков (позже он примет участие в создании «Сибирского цирюльника» и «Утомленных солнцем»). Режиссера тоже выбрали не сразу. После длительных обсуждений комиссия Экспериментальной творческой киностудии предложила возглавить проект Владимиру Мотылю. Хотя за постановщиком тянулась репутация «неблагонадежного», его картина «Женя, Женечка и „Катюша“» принесла ему определенное признание и вес в киноиндустрии. Заминки с реквизитом Владимир Яковлевич вспоминал, что «Мосфильм» почему-то не отправил необходимое оборудование в Дагестан, где проходили съемки картины. Как позднее шутил режиссер, в распоряжение команды попала лишь камера и хлопушка. Несмотря на обещания, что все недостающие средства будут привезены из киностудии «Азербайджанфильм», из-за бюрократических препон ничего так и не было доставлено. В результате команде даже не досталось съемочного крана — его пришлось мастерить прямо на площадке из подручных средств. К слову, у Мотыля были большие вопросы и к бюджету фильма. На полнометражные ленты подобного жанра обычно выделяли минимум миллион. А на «Белое солнце пустыни» утвердили всего 650 тысяч рублей… Замена Сухова В январе 1968 года Мотыль начал подбор актеров для предстоящей картины. На роль красноармейца Федора Сухова среди всех претендентов он выделил Анатолия Кузнецова и Георгия Юматова, завоевавшего признание зрителей еще в 1950-е годы. Режиссер склонялся к кандидатуре Юматова, который, по его мнению, идеально подходил на роль Сухова. Для самого артиста эта роль могла стать триумфальным возвращением на большие экраны. Георгий Александрович был утвержден, Мотыль приступил к репетициям. Юматов был воодушевлен, активно участвовал в работе, предлагал множество идей — в частности, именно он придумал, как снять ключевой эпизод побега Федора от врагов. Однако за день до начала съемок произошло событие, которое кардинально изменило планы. На похоронах знакомого подвыпивший Юматов ввязался в драку. «Я уверен, что он как боец одолел бы любого противника, если бы это был один, но на него навалились, вероятно, несколько человек. Его лицо было сплошь в кровоподтеках, в опухоли», — ранее цитировал Мотыля портал uznayvse.ru. Восстановление заняло бы несколько месяцев, что совершенно не укладывалось в график и ограниченный бюджет картины. Режиссер был вынужден принять волевое решение — расстаться с Юматовым и вызвать из Москвы Кузнецова, который в итоге и исполнил главную роль. Пьянство и драки Дисциплина на съемках, мягко говоря, оставляла желать лучшего. Часто работа срывалась из-за того, что кто-то из актеров или ключевых членов команды находился либо в состоянии тяжелого похмелья, либо еще не протрезвел с предыдущей пьянки. Исполнители главных ролей тоже не были примером для подражания: вкусно поесть, крепко выпить и погулять в хлебосольном Дагестане — ну кто себе в таком откажет? Уже через неделю после приезда в Махачкалу в неприятности угодил Николай Годовиков, сыгравший Петруху. В ресторане завязалась потасовка, в которой оказался замешан Николай. Парень серьезно пострадал, местная милиция доставила пьяного и сильно избитого актера в гостиницу. По версии стражей порядка, инициатором конфликта был Годовиков и он был наказан совершенно заслуженно. Открывать административное дело не стали. К слову, это была не последняя драка, в которую попал Годовиков. Впоследствии у милиции появились вопросы и к другим участникам съемки, актеру Павлу Луспекаеву и двум работникам сцены. Однажды троица затеяла потасовку в ресторане, поломала мебель и разбила посуду. Скандал удалось замять, но Мотыль настоял на том, чтобы виновные перед всей командой пообещали не допускать подобных инцидентов в будущем. Однако не прошло и двух недель, как Луспекаев вновь оказался в центре скандала. На этот раз, вмешавшись в чужую драку с благими намерениями, он получил ножом по лицу. В протоколе указали, что Павел невиновен. Более того, артист даже получил устную благодарность от милиции за помощь в наведении порядка. Глубокую рану на лице было невозможно замаскировать гримом. Тогда режиссер предложил простое, но эффективное решение. В сцену на баркасе, которую планировалось снимать на следующий день, он включил важный эпизод: басмач стреляет в Верещагина, пуля попадает в стекло рядом, а осколок рассекает бровь героя. Получилось очень натурально — тем более что рана Луспекаева кровоточила по-настоящему… Ночная бабочка и немного обнаженки Жен Абдуллы в фильме сыграли молодые женщины самых разных профессий. Только три из девяти были актрисами. Старшую жену сыграла искусствовед Светлана Сливинская, которая работала научным консультантом картины. Колоритную Зарину изобразила инженер-конструктор Алла Лименес. Легенда гласит, что одну из супруг сыграла проститутка из ленинградской гостиницы «Астория», которую порекомендовал включить в проект кто-то из КГБ. Мотыль, которому девушка понравилась внешне, не возражал. Актрисы снимались только в тех сценах, где были видны их лица или животы. В остальных случаях, когда жены Абдуллы были в парандже, в кадр входили дублеры — в Дагестане это были местные школьники, а в Туркменистане — солдаты ближайшей воинской части. Превозмогая боль Из-за переохлаждения в одном из разведывательных рейдов у фронтовика Павла Луспекаева начался атеросклероз сосудов ног, и в 1964 году ему пришлось ампутировать стопы обеих ног. На момент начала съемок «Белого солнца пустыни» артист был глубоко больным человеком. Владимир Яковлевич сомневался, сможет ли инвалид справиться с тяжелыми физическими нагрузками, но представить себе другого актера в этой роли он попросту не мог. Режиссер предложил наделить Верещагина костылями — ведь он герой Первой мировой войны, кавалер Георгиевских крестов. Однако актер решительно отверг эту идею. Павел убедил постановщика, что сможет передвигаться без палок, а только с помощью металлических упоров, которые будут вделаны в сапоги. «Я сыграю то, что ты придумал. А инвалида успею в другой какой-нибудь картине», — настаивал Луспекаев. В ходе съемок артисту приходилось много передвигаться на протезах по зыбучим пескам, каждый шаг приносил ему ужасную боль. Мотыль, стремясь помочь подопечному, пытался сделать роль Верещагина более статичной и минимизировать его движения. Однако Луспекаев не собирался щадить себя: он захотел играть все эпизоды сам, не прибегая к дублерам. Сложно себе представить, каково пришлось актеру в знаменитой сцене на баркасе, где он сражается с бандитами. Артисту удалось побывать на премьере фильма, но вкусить плоды обрушившейся на него славы он не успел. Через две недели после дебюта ленты 42-летний Луспекаев скончался. Трагедия К участию в съемках был привлечен эскадрон — подразделение знаменитого кавалерийского полка. Увы, не все всадники вернулись домой после экспедиции. В ходе создания сложного трюка один из кавалеристов-каскадеров трагически погиб. Комиссия, проводившая расследование инцидента, установила, что причиной стало грубое нарушение техники безопасности. Ответственного за соблюдение правил безопасности отстранили от работы и вызвали в Москву, а режиссер получил выговор. Наказали Мотыля не только словом, но и рублем: по условиям контракта с киностудией ему пришлось расстаться с немалой частью премиальных. Самое досадное заключалось в том, что из-за съемочного брака тот важный трюк так и не был включен в финальную версию картины. На грани срыва Интересно, что фильм вообще мог кануть в небытие. Комиссия осталась недовольна отснятым материалом, а также режиссера упрекали в перерасходе средств. В итоге картина, сделанная на две трети, была заморожена на четыре месяца. Впоследствии руководство киностудии захотело передать проект в руки другого режиссера. Среди кандидатов был Владимир Басов, однако он отказался от участия. В связи с этим студия планировала закрыть фильм, но неожиданно вмешалось Министерство финансов. Было принято решение пересмотреть бюджет, выделить дополнительные средства и завершить работу над картиной. Правда, комиссия потребовала серьезно доработать ленту и сделать ее не такой трагичной. Режиссеру пришлось переснять несколько ключевых сцен и полностью изменить концовку. Съемки завершились в сентябре 1969 года, но после второй экспедиции материал снова не удовлетворил руководство студии. Даже внесенные 30 правок не помогли: директор «Мосфильма» Владимир Сурин был недоволен качеством и отказался подписать акт о приемке. Ситуацию спас Леонид Брежнев. Как рассказывают, однажды он попросил показать ему какую-нибудь хорошую комедию. Правителю принесли неутвержденную копию «Белого солнца пустыни». Фильм произвел на Брежнева огромное впечатление. С легкой руки генсека обсуждение картины в худсовете было прекращено, и ее немедленно запустили в прокат.
