Георгий Синяков не был так известен, как Оскар Шиндлер. О его судьбе не снял драму Стивен Спилберг. Скромная мемориальная доска на фасаде корпуса городской больницы №8 напоминает о его работе в Челябинске. И множество благодарных людей, чьих родных он спас, хранят память в своих сердцах.
Георгий Фёдорович Синяков родился в 1903 году в селе Петровское под Воронежем. Выучился на хирурга и работал врачом в больнице, пока не началась война.
23 июня 1941 года отправился на Юго-Западный фронт, поступил в санитарный батальон 171-й стрелковой дивизии. Уже в октябре подразделение захватили немцы. Когда они ворвались в госпиталь, врач оперировал раненого.
Пленного хирурга отправили в Кюстринский концлагерь в 90 км от Берлина. Туда сгоняли солдат и офицеров из Польши, Франции, Великобритании, Югославии и Бельгии. Для советских военнопленных была отведена отдельная территория, с колючей проволокой в три ряда. Русским не помогал, как другим, Красный Крест. Смертность среди них была самой высокой.
Узнав профессию Синякова, немцы сделали его лагерным хирургом. Он начал помогать раненым, делал перевязки и сложнейшие операции, даже без необходимых инструментов. Получал усиленный паёк, но отдавал еду тем, кто в ней больше нуждался. Военнопленный Кюстринского лагеря Илья Эренбург вспоминал:
— К концу ноября 1944 г., доведённый до полного изнеможения, я должен был погибнуть. Но меня спасли двое. Русский военнопленный доктор Синяков Георгий Фёдорович, который начал работать в лазарете, и немец-переводчик капрал Гельмут Чахер. Благодаря им меня поместили в отдельный бокс для больных туберкулёзом, куда немецкий персонал старался не заходить. Хлеб стали давать ежедневно из расчёта 1 буханка на 6 человек.
План по спасениюОднажды Георгий Фёдорович спас сына гестаповца. Мальчик подавился костью. Немецкие врачи отказались помочь — слишком глубоко попала. Русский врач в концлагере провел операцию, и ребенок выжил.
Руководство лагеря прониклось уважением к хирургу. Ему разрешили свободно ходить по территории, заходить в любые бараки. Георгий Синяков воспользовался этим послаблением, чтобы помогать пленным.
Талантливый врач придумал особенную мазь. Она прекрасно заживляла раны, но выглядели при этом больные места так, как будто это гнойные язвы. Пациенты набирались сил, а врач учил их, как изображать "агонию". Они умели расслаблять мышцы и задерживать дыхание — "умереть", чтобы жить.
Бездыханные, как им казалось, тела, фашисты вывозили за пределы лагеря. Под покровом ночи "покойники" оживали и убегали. Георгий Синяков спас тысячи военнопленных. Буквально стал ангелом-хранителем из нацистского концлагеря.
В 1945 году к Кюстрину приближались танки 5-й ударной Армии. Часть пленных фашисты угнали в другое место, а три тысячи лежачих больных решили ликвидировать.
Отважный хирург пошёл к руководству лагеря. Обратился через переводчика. Сказал всё, как есть: скоро здесь будут советские танки, ничего уже нельзя изменить. Но зачем брать еще один грех на душу, пощадите людей! И они его послушали — раненых не тронули. Три тысячи человек остались живы, благодаря русскому доктору.
Наша армия взяла Кюстрин. Хирург сразу стал лечить танкистов. Только за первые сутки через его руки прошли более семидесяти солдат и офицеров.
Скромный челябинский хирургВместе с танковой колонной Синяков дошёл до Берлина. Оставил роспись на стенах Рейхстага, а потом уехал жить в Челябинск. Женился, воспитывал приёмного сына.
Врач-герой трудился в медсанчасти Челябинского тракторного завода. О своем подвиге никому ничего не рассказывал. Радовался, что жив, находится на родной земле, среди любимых и близких людей.
После войны прошло 16 лет. В 1961 году в "Литературной газете" напечатали рассказ Героя Советского Союза Анны Егоровой. В годы Великой Отечественной она была штурмовиком.
Самолёт Анны был сбит в воздушном бою над Студзянками. Сама она с ожогами и ранениями попала в немецкий плен. Лётчицу отправили в лагерь, хотели подлечить и узнать важные сведения, а потом расправиться.
Но планам гитлеровцев помешал врач Синяков. Георгий Фёдорович использовал свою чудодейственную мазь, маскируя затягивающиеся раны под гнойники. Они так выглядели, что немцы даже боялись приближаться к пленной. Думали, безнадежна. В то время, как Егорова незаметно поправлялась.
Когда лётчица рассказала на всю страну о том, как в концлагере её спас доктор Синяков, Георгию Фёдоровичу посыпались письма со всей страны со словами благодарности. Его разыскивали бывшие заключенные Кюстринского лагеря.
Он так и не был отмечен высокими наградами. И всегда говорил:
— Плен — это беда, несчастье. А разве за несчастье награждают? Моя награда — жизнь, возвращение домой, к семье, к работе и эти письма от людей, которым я помог в час тяжкого горя.
