Причин у этого явления множество. Среди них - непрогнозируемое увеличение спроса, период летних отпусков и повышенный спрос на передвижение на личном транспорте, ремонты НПЗ и отрицательная экономика нефтепереработки из-за демпфирующего механизма. Так, резкий «карантинный» спад спроса на бензин весной привёл к тому, что ряд НПЗ сократили производство, дабы избежать переполнения хранилищ. А тут – июнь, отмена множества ограничений, скачок спроса – а рынок довольно инерционный, за один день объёмы не нарастишь до прежнего уровня. Кроме того, когда спрос на бензин снизился, правительство пошло навстречу нефтепереработке – снизило обязательную долю продаж бензинов через биржу до 5%. Производители радостно убрали «лишние» объёмы, что привело к некоторому дефициту. Дефицит был бы намного серьёзнее, если бы не крупнейшая отечественная нефтяная компания «Роснефть», которая продолжила поставлять порядка 17% производимого топлива на биржу – это в 3,4 раза выше разрешённого минимума! И это при том, что поставки в обход биржи могут быть куда выгоднее.
Чем ниже будет налоговая составляющая, тем гибче станут цены на топливо. Фото: Nikolay Gyngazov/Globallookpress
Поясним эту мысль. Отрицательная экономика нефтепереработки на российских НПЗ дает соблазн нефтяным компаниям продавать топливо на экспорт. Пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев указывает на избыточный экспорт бензина из России. У самой «Роснефти» продаж бензина за рубеж попросту нет. В то же время «Сургутнефтегаз» в мае увеличил отгрузки за границу в два раза, «Газпромнефть» в десять раз, «Лукойл» – в двадцать раз по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Понятно, что такие действия ведут к дефициту на внутреннем рынке. Тот же «Лукойл» в июне 2020 года поставляет на биржу на 37% меньше топлива, чем в мае (хотя в мае спрос был меньше!), и на 30% меньше, чем в прошлом июне, у сургутских нефтяников снижение составило по 22%.
Восполняет потери, по сути, одна «Роснефть», увеличившая за первые 18 дней июня свои поставки на биржу на 4% (учитывая, что на долю компании приходится около 40% биржевых продаж, даже четыре процента – это очень серьёзные объёмы).
Логика частных компаний понятна: по всему миру снимаются карантинные ограничения, возобновляются перевозки и производство, соответственно растёт стоимость бензина. Зачем продавать его по внутренним ценам, когда можно поставить в более богатые страны, где биржевые цены порой в два раза выше? «Роснефть» проводит иную политику, но честно говоря, и частному бизнесу неплохо бы вспомнить, что «Недра в границах территории Российской Федерации, включая подземное пространство и содержащиеся в недрах полезные ископаемые, энергетические и иные ресурсы, являются государственной собственностью» (Закон «О недрах», ст. 1.2) и прекратить настолько беспардонно перекачивать произведённую из этих ископаемых продукцию за рубеж. Трудные времена требуют трудных решений.
Есть еще один аспект серьезный, говорит Михаил Леонтьв, это дефицит сырья на НПЗ Дальнего Востока. «Это вообще вечная проблема, мы говорили об этом много, потому что 50% сырья просто завозится с континента, плюс налоги, плюс транспорт, акцизы, НДС, плюс еще демпфер. И демпфер сейчас возвращается в бюджет, это, кстати, ответ на извечный русский вопрос: «А почему у нас не дешевеет бензин, когда дешевеет нефть?» А потому что этого не дает делать бюджет, который тоже не хочет дешеветь, потому что он пожирает всю эту разницу, так устроена наша налоговая система», поясняет пресс-секретарь «Роснефти».
Впрочем, какого-то масштабного кризиса в рознице ожидать не приходится.
Бензина, на самом деле, в целом достаточно. И потребитель вообще этого не ощутит. С рыночными ценами все совершенно штатно, они если и растут, то в пределах инфляции,
- поясняет Леонтьев.
Вице-президент Независимого Топливного Союза Дмитрий Гусев констатирует, что биржевые цены мало что значат для конечного потребителя:
У нас от 2018 года принята четкая позиция о том, что стоимость бензина на стеле может изменяться, грубо говоря, квартально не больше, чем на инфляцию, плюс изменения входящих в бензин налогов – НДС, акциз. Соответственно, на потребителе это никаким образом не скажется. То есть цены как шли максимально на уровне инфляции, так и будут идти, ну это грубо говоря там на 4, 5, максимум 6% в течение года будет подъем. Топливо будет, топливо на всех заправках есть, дефицитов не будет, ничего не будет.
В то же время Гусев убежден, что система не идеальна: необходимо менять существующую систему налогообложения в части демпферов, в части переноса акцизов и, опять же, обратить внимание на значительный рост экспорта у ряда крупных нефтяных компаний.
В себестоимости бензина на нефть приходится лишь около 30%, тогда как остальное – на налоги. Фото: Globallookpress
Поясним про демпфер. Это разработанный в правительстве России механизм, который при высоких ценах на нефть позволяет спастись от роста стоимости бензина, но имеет и обратную особенность – при низких ценах на нефть препятствует удешевлению топлива благодаря сборам в бюджет. Отказываться от них никто не собирается – наш коллективный кошелёк и без того изрядно похудел благодаря известным событиям. Но в то же время правила могли быть несколько гибче, полагает директор Академии управления финансами и инвестициями Арсений Дадашев. Он напоминает, что в себестоимости бензина на нефть приходится лишь около 30%, тогда как остальное – на налоги. Именно поэтому перепады цен на «чёрное золото» слабо коррелируют со стоимостью заправки бензобака. Чем ниже будет налоговая составляющая, тем гибче станут цены, и тогда при барреле нефти по 30 долларов мы теоретически можем увидеть и литр 95-го по 30 рублей.
Понятно, что изменение налоговой политики – это палка о двух концах, но честно говоря, консолидированный бюджет у России и так уже превысил треть ВВП, что гораздо больше среднемирового уровня. Может быть, пора уже не загружать в него всё, до чего можем дотянуться, а задуматься о рациональном использовании этих средств?
