Тахир Юсупович Базаров 29.08.2024 Вечер четверга — отличное время, чтобы почитать что-то умное! Например, очередную часть интервью с Тахиром Юсуповичем Базаровым (начало), которое взяла наша выпускница Виктория Зарецкая. Читайте с удовольствием! Виктория: Тахир Юсупович, хотелось бы задать Вам вопрос про нашу Московскую школу практической психологии. Почему МШПП (Московская школа практической психологи - Сайт В.К.) – это про «практическую», а не про «прикладную» психологию? Есть какое-то ключевое различие между этими двумя понятиями? ТЮ: Думаю, да. Здесь несколько подходов может быть к пониманию: мы может различать прикладную и практическую по отношению к фундаментальной или академической науке. Понятно, что академическая или фундаментальная наука – она всегда имеет какой-то предмет, на который направлена та или иная дисциплина. При этом, в силу многообразия жизни, любой из этих предметов может быть рассмотрен не только как включённый в корпус научного знания, но и как какой-то своей стороной или аспектом живущий в реальности. Я могу изучать состав воды, ведь вода есть, и ещё можно пить, можно варить кофе – что-то с этим делать. И это одна сторона – прикладная. То есть это та часть знания, которая может быть передана кому-то, и он бы, зная закономерности, это использовал. Возвращаясь к свойствам воды: мы знаем, что при 100 °C она закипает, появляется пар. Получается, что пар также можно использовать как энергию? Почему бы и нет? Например, паровоз. Вот, пожалуйста, было знание научное, теперь мы его приложили к движению. При этом для нашей сферы психологии важно понять, что у нас объект никогда не бывает пассивным. Он всегда активен. Мы всегда имеем дело с субъектом – неважно, группа ли это, или отдельный индивид, или личность, или организация в целом. Это не пассивный объект, и поэтому, когда мы говорим про практическую психологию, мы имеем ввиду, с одной стороны, наличие того, что у клиента есть свои запросы, свои потребности. И мы здесь, получается, что ориентируемся не столько на предмет научного знания, сколько на клиента, на человека. При этом человек, группа или организация живут в своём мире, в своей ситуации, у них свои потребности, и каждый раз может случиться то, что твоё знание становится не узкопредметным. Потому что проблематика клиента никак не входит в рамки научного знания. И в этом смысле ты, как практикующий психолог, должен быть мультидисциплинарным. Если ты занимаешься организацией, ты должен понимать закономерности менеджмента, откуда берётся стратегия и т.д. Когда ты имеешь дело с человеком, с отдельной личностью, ты должен понимать в том числе и физиологические какие-то процессы, которые ты обязан учитывать. Например, когда строишь программу тренинга, ты не можешь не учитывать перерывы, биоритмы, темпоритмы. И есть ещё один аспект, который я бы сюда добавил. Когда я как прикладной психолог выступаю, то помогаю кому-то, кто несёт ответственность за реализацию решений. Например, я помогаю учителю в диагностике ребёнка: даю хорошие инструменты, картину талантов, возможностей или проблем этого ребёнка. Но этим занимаюсь не я, а учитель. И когда я как практический психолог выступаю, я несу ответственность за всю полноту происходящего. Диагностику я провожу для себя – в том смысле, что я ей должен воспользоваться. Воздействие оказываю я, и я за него отвечаю. И вот здесь ещё происходит такая субъектная категоризация, т.е. отличие прикладного психолога и практического. Виктория: Спасибо большое за ответ. Можно, пожалуйста, у Вас уточнить, как Вы думает, какими должны быть принципы практического психолога? Какие есть ключевые смыслы, или же ключевые постулаты, которыми практический психолог должен пользоваться в своей работе? ТЮ: Хороший вопрос. Я по этому поводу размышлял в связи с нашей школой. Вот каким образом построить так школу практической психологии, чтобы передать эти принципы, эти основания. Но уже сегодня некоторые из принципов мне ясны: Принцип – то, как мы учим, и есть то, чему мы учим. Твоё содержание, которое ты передаёшь, должно быть встроено в методику того, как ты это делаешь, и это не только потому, что сапожник должен быть с сапогами. Я убеждён, что все эти ассиметричные ситуации, когда человек, плохо коммуницирующий, преподаёт психологию общения, человек, который не может создать семью, преподаёт психологию семьи, человек, плохо управляющий собой, занимается психологией управления и учит людей этому – эти времена уже ушли в прошлое. Сегодня обучают не слова, и даже не формулы, и не схемы. Сегодня обучает реальный деятельностный контент того, кто преподаёт. Я убедился довольно давно, что если бы мы, как команда тренеров, пытаемся создать команду, то самый лучший способ это сделать – это если мы сами станем командой. И они, через то, что видят, какая мы команда, получают столько важного для себя, чтобы самим стать командой – никакими словами, в общем, это не передать. И я всё больше и больше убеждаюсь в том, что является важнейшей характеристикой хорошего обучения и образования. Принцип – то, с кем мы учим, и есть то, чему мы учим. Здесь я бы сфокусировался на том, что взял бы в кавычки слова «студенты», «слушатели» с точки зрения того, что это якобы пассивные приёмники информации и знаний. Нет, они полноправные участники этого процесса, просто у каждого свой уровень компетентности, набор знаний. Здесь важно помнить то, о чём говорил Сократ, что «познание сродни припоминанию». У каждого человека, с которым мы имеем дело, есть, что припомнить. И наша задача – обнаружить это. Использовать это и как энергию, и как некое содержание, через которое мы можем взрастить что-то новое. Ведь новое не передаётся – оно выращивается. Вот в чём весь вопрос, ведь новое возникает только через разнообразие. И да, разнообразие уже у нас есть – учитель-ученик, преподаватель-студент. Вот в этом разнообразии через взаимную индукцию и возникает новое знание, новое умение. Принцип – то, где мы учим, и есть то, чему мы учим. Как организовано пространство обучения? Как строится коммуникация? Насколько мы готовы реализовать принцип диалога – общения без ожиданий? В том числе – методически, технически, технологически. Неважно, происходит ли это дистанционно, или же в очном формате. Насколько у того, кто вместе с нами проходит этот путь, пространственно создаются возможности для того, чтобы они могли говорить и быть активны. Пространство задаёт эту активность: то, где мы учим – через сессионные залы, перемешивание групп, создание условий для множественной гетерогенности. Это такой очень важный пространственный принцип, который позволяет и определяет новые подходы и появление новых знаний. То есть, получается, сотворчество создаётся в «совместном танце», причём вне зависимости от того, где он происходит, дистанционно или же очно в каком-то пространстве. Таким образом можно сказать, что сотворчество – это люди, которые готовы к «свободному полёту». Чтобы освободиться от каких-то ожиданий, нужно быть готовым к тому, что в любой момент может произойти что-то непредвиденное, и нужно просто в это включиться и начать работать. Московская школа практической психологии ВКонтакте
