Война – состояние человеческого ничтожества и бессилия. Когда ты разучился решать прежде всего, свои проблемы по-человечески. Если ты разменял волю на власть.
Фото: pravda-nn.ru. 22.06.2019 Альбер Камю, писатель и участник французского Сопротивления знал, о чем говорил: «Быть созданным, чтобы творить, любить и побеждать, - значит быть созданным, чтобы жить в мире. Но война учит все проигрывать и становиться тем, чем мы не были... Мир прекрасен, и вне его нет спасения». Главный противник в войне - сама война. И искушение принять ее дьявольское «учение», перестав быть, чем был - человеком. У Камю есть другая мысль: война - это страшное одиночество. Война, как гиена, выхватывает из стада слабого и обесчеловечивает его, даже сохранив жизнь. Люди воюют не друг с другом, а с войной. И побеждают не друг друга, а именно войну. В русском языке слово «мир» имеет два основных значения. «Миру - мир, война - войне» - написал Владимир Маяковский. Это значит, что в войне нельзя победить. В ней проигрывают все, «становясь тем, чем не были». Но можно победить войну, оставшись человеком, которым «создан, чтобы жить в мире». Не врага – а именно войну как таковую. В лице врага. А если у тебя и потом руки тянутся к оружию – не столько довоевать, сколько кому-то что-то еще доказать или перед кем-то что-то оправдать – ты инфицирован войной. Ты проиграл. А война – главный враг. Война – состояние человеческого ничтожества и бессилия. Когда ты разучился решать прежде всего, свои проблемы по-человечески. Если ты разменял волю на власть. СССР и Запад перехитрили сами себя в обоюдной надежде, что Гитлер навеки избавит их друг от друга. Кремль шлет поздравительные телеграммы в Рейхстаг в связи с оккупацией Франции, а британский премьер Невилл Чемберлен только за один 1938 г. трижды встречается, по собственной инициативе, с Гитлером в рамках тайного плана «Зет», конечной целью которого являлся раздел Европы между Великобританией и Германией. Советская разведка не была в неведении. Это, как известно, не помешало советскому руководству заключить в 1939 «пакт Молотова – Риббентропа» с дополнительным протоколом о разграничении сфер влияния в Восточной Европе. Не ведали, что творят? Бросьте, обо всем ведали, все знали. И не только от Зорге. Сказался и «субъективный фактор». У Сталина был «антивоенный пунктик», который вынуждал его вытеснять все, что относилось к войне и военным и, в итоге, оказался роковым. Философ А.М. Пятигорский считал, что этим пунктиком было провал Сталиным операции в Царицыне в 1918 г., откуда его отозвал за непригодность Ленин. Руками Троцкого. С тех пор Сталин невзлюбил войну и военных, которым потом «мстил» за Царицын репрессиями (Гитлер расстрелял от силы несколько десятков высших офицеров, Сталин выкашивал офицерские кадры тысячами, разумеется, из числа самых профессиональных). И с Троцким он впервые вступил в жесткое противостояние именно потому, что Троцкий в Царицыне уткнул Сталина носом в его провальные военные решения. Военный психолог, генерал-майор, фронтовик А.Д. Глоточкин, с которым мне довелось сотрудничать, вспоминал: за 2 первых месяца войны в Красной Армии сформировали 150 дивизий, состав которых подразделялся на обученных (имеющих специальное военное образование или прошедших несколько сборов), мало обученных (прошедших не более одного сбора) и необученных. Большинство составляли вторая и третья категории. И это - лишь штрих. А народ своей Победой «реабилитировал» Сталина. Как часто и бывало. Всегда вспоминаю об этом, когда вижу кучки маргиналов с усатыми образками. Трагически символично, наверное, что среди первых жертв 22 июня 1941 г. оказались самые мирные и незащищенные: бабушка Александра Соколова, мама Варвара Соколова и внучка Леночка. Это произошло в Севастополе за 45 минут до начала боевых действий, когда с немецких самолетов на парашютах скинули донные неконтактные мины, чтобы заблокировать в бухте и ликвидировать корабли Черноморского флота. Семья покоится на одном из севастопольских кладбищ. Война до войны. 9 мая 1945 г. была одержана победа над войной. Над любой войной, в принципе, хотя именно такую победу труднее всего удержать. Это значит, День Победы – в первую очередь, антивоенный праздник. 24 июня 1945 г. маршировали победители. И для того, чтобы предъявить и выбросить символы поверженного – войны – в виде знамен разбитых фашистских частей. Это было кульминацией парада, которую запомнили все. Праздник Победы мира, мирной жизни, который оплачен столькими военными - жизнями и судьбами. Есть только одно, чем можно отчитаться перед победителями, - это наши достижения в устройстве такой жизни. Тем более, что их собственные достижения в этом пока превосходят наши. Их хватило и на победу мира, и на сам мир. «Война - дело молодых, лекарство против морщин...» Одни молодые его сделали, чтобы другие занимались своим делом и не занимались военным – «без особых причин». Занимались, любили и помнили. Чтобы не морщиниться без дела, любви и памяти. Из-за постоянного перенапряжения лица в прицеле. Из-за внутреннего напряжения от мысли, что кто-то все время целится в тебя. Они приняли всю дозу лекарства, в составе которого содержался смертельный яд, за нас. Если уж и говорить о каком-то особом «патриотическом воспитании», то оно может быть только антивоенным, а не «военно-патриотическим». «Антивоенное» включает себя и защиту родины от войны. Очевидно? Оказывается, нет. Вот, так сказать, мужчина просит женщину: «Ребенок боится автомата, ребенок не знает, что такое граната, как ее кидать. Ради бога, это надо делать. Сделайте это как женщина!». Мужчина – это В. Бондарев, глава комитета Совета Федерации по обороне и безопасности, а женщина – О. Васильева, министр просвещения. Теперь логика в сухом остатке: «Женщина, научите ребенка кидать гранату. Ради бога!». Тут ничего на сенаторском лбу писать не надо, даже в виде боевого раскраса! А «лоб», между тем, отвечает в СФ за обороноспособность страны, за которую становится тревожно. Когда сегодня на Красную площадь выкатывают новые символы войны, демонстрируя образцы новейшей военной техники (весьма сомнительные), которая уместна в салонах, - это не просто несуразица, а идеологическая глупость. Идущая вразрез со смыслом Победы. В СССР военно-патриотическое воспитание сочеталось с антивоенным. Это отдавало легкой шизофренией. Но надо понимать, что и мир в те годы был очень непросто устроен. Вот мы и метались между борьбой за мир во всем мире и стремлением сохранить в нем свои силовые позиции. И все же, антивоенный настрой, основанный на сдерживающем страхе «повторения», в народе преобладал. Были еще живы и в силе победители, знавшие цену народного подвига. А среди них – партийные и советские руководители. Люди серьезные, чтобы заигрываться в подобные темы. Они могли привносить формализм, но никак не заигрывание, которые сошлись в нынешних празднованиях. Парад животов в танках-юбочках, машинок «На Берлин» и милитари-памперсов был тогда немыслим. В идеологический оборот День Победы был заново втянут в нулевые. Поначалу это смотрелось вполне прилично. Казалось, что перфомансы на темы войны и Победы позволят рассказать о них молодым гражданам 21 века на их языке. Тем более, что круг тех, кто мог сделать это живо из первых уст, начало стремительно редеть. Старые черно-белые проверенные мифы о войне начали потихонечку раскрашивать и оцифровывать. И вот в 10-х дела у государства на мирном фронте пошли совсем плохо. И чтобы оправдать свои провалы оно решило немножко повоевать, что удалось еще хуже. Провалы и поражения оно неумело, как и все остальное, принялось прикрывать чужой славой. Кроя ею по своим памперсным лекалам. Театрализация превращалась в карнавализацию событий. Не говоря уже о том, что это запустило гигантскую межотраслевую коммерческую машину, которая стала выдавать широченный ассортимент: от колбасы с «георгиевскими» (гвардейскими, конечно) ленточками до детской военной формы. Сейчас обсуждают: к лицу такая форма детям или нет. Вопрос не в этом. Через короткие зеленые штанишки детям передается (если вообще передается) лишь малая доля игровой толерантности к войне, которая присуща современной взрослости. Взрослости, отрешенной от взрослых – серьезных, ответственных мирных дел. К исторической памяти о войне и Победе это не только не имеет никакого отношения, но и окончательно отшибает ее. А на фоне игровой толерантности к войне агрессивный государственный «держимордор», постоянная жизнь в режиме «русской рулетки», прессингование сознания примитивным идеологическим хламом, за который в СССР поставили бы «двойку» по научному коммунизму, воспринимаются как нечто укладывающееся в правила игры. Игры, которая потеряла вся правила и ориентиры. Их меняет по ходу игры, руководствуясь импульсами, сам ведущий, пытаясь на ней еще и «наварить». Не детская форма – а такая взрослость не к лицу взрослым, тем более, потомкам победителей. Колонка Владимира Кудрявцева в газете "Вести образования" Читайте также: 22 июня «сорок памятного» года: Размышления историка Владимира Бацына
