«Первым из тех, кто умер у меня на глазах, был Халил Аллуш из Даръа, подполковник спортивного телосложения. Однажды тюремщики вошли в камеру, и он осмелился заговорить с ними. Его избили и сломали плечо и руку. Утром его отвезли в больницу, где били по почкам, и вернули в гораздо худшем состоянии. Через два или три дня после возвращения из госпиталя он скончался», — вспоминает Мутасем Абдул Сатер, бывший заключенный Седнаи, одной из самых страшных пыточных тюрем режима Башара Асада.
Это одно из сотен свидетельств, опубликованных ADMSP — Ассоциацией бывших узников и насильственно исчезнувших лиц Седнаи. Ассоциация выпустила несколько больших докладов, в которых систематизировала происходившее в тюрьме. Туда попадали как осужденные официально, так и похищенные без суда сирийцы, прошедшие через пытки и давшие нужные спецслужбам показания.
Основатель ADMSP, гражданин Турции Рияд Авлар внес огромный вклад в документирование ужасов Седнаи. Он попал в эту тюрьму в 1996 году, будучи 19-летним студентом. Рияда арестовали за письмо другу, в котором он рассказывал о репрессиях режима тогдашнего диктатора Хафеза Асада, отца Башара. Авлар провел в Седнае 21 год. Выйдя на свободу, он посвятил себя сбору сведений об убитых и пропавших в тюрьме. Активист и его единомышленники опрашивали бывших заключенных, узнавали у них имена сокамерников и сопоставляли их со списками пропавших сирийцев, предоставленными их родными.
Правозащитники располагают тысячами свидетельств о смерти репрессированных режимом Башара Асада. По оценкам ADMSP, с 2011 по 2020 год в Седнае содержались 37 тысяч человек и лишь около 7 тысяч из них выжили. Еще больше узников, чья судьба неизвестна. По статистике Сирийской сети по правам человека (SNHR), из общего числа арестованных сирийскими властями пропавшими без вести до сих пор числится 96 321 человек, в том числе 5742 женщины и 2329 детей.
С 2011 по 2020 год в Седнае содержались 37 тысяч человек, и лишь около 7 тысяч из них выжили
После падения режима Башара Асада о Седнае заговорили по всему миру. О тюрьме и ее узниках вышли многочисленные статьи, телерепортажи и подкасты. В социальных сетях публиковали фотографии и видео огромного пресса, использовавшегося то ли для казней, то ли для уничтожения тел казненных. Писали о секретных подземных этажах тюрьмы. И то, и другое, по-видимому, фейк, говорит The Insider Фадель Абдулгани, исполнительный директор SNHR:
«Оборудование, о котором идет речь, стояло в столярной мастерской на территории тюрьмы. И несмотря на слухи, в Седнае не нашли подземных этажей. Но падение режима Башара Асада продемонстрировало масштабы этой человеческой скотобойни. Максимальная вместимость тюрьмы составляла примерно 11 тысяч заключенных, однако освободили только 1,6–2 тысячи человек. Остальные были казнены садистским режимом Асада».
Правозащитники знали о происходящем в Седнае задолго до падения сирийского режима. Первым источником информации об издевательствах над узниками стали свидетельства сбежавшего из страны военного фотографа, фигурирующего в отчетах под псевдонимом «Цезарь». Он занимался фотофиксацией тел казненных и умерших от пыток заключенных в Седнае и в военном госпитале Тишрин, куда вывозили тела умерших в этой тюрьме.
«Цезарь» предоставил 28 707 фотографий мертвых тел, на которых опознали 6786 человек. Организация Human Rights Watch опубликовала доклад на основании этих материалов еще в декабре 2015 года.
В 2016 году британская исследовательская организация Forensic Architecture и Amnesty International запустили проект Explore Saydnaya — сайт с трехмерной моделью Седнаи и записями свидетельств ее заключенных. На тот момент изображений тюрьмы не было в открытом доступе, поэтому модель создавали на основании показаний выживших узников. Именно в Explore Saydnaya тюрьму впервые назвали «человеческой скотобойней».
Основатель Forensic Architecture Эяль Вайцман объяснял The Guardian, что хотел сделать этот проект политическим инструментом:
«Цель в том, чтобы добиться закрытия этого места и гарантировать, что с Асадом не станут заключать никаких мирных соглашений».
Землю, на которой стоит Седная, конфисковали у местных жителей еще в 1978 году. Строили тюрьму с 1981 по 1986 год. В 1986 году туда поступили первые заключенные. В отличие от других сирийских тюрем, подчиненных МВД, эта управлялась военными. Происходящее в ней не контролировал Минюст, а внутрь не допускались представители Красного Полумесяца и правозащитных организаций, говорится в докладе ADMSP о внутреннем устройстве Седнаи.
Тюремный комплекс расположен в 30 км от Дамаска и занимает 1,4 квадратных километра. Основных зданий два: «красный корпус» с тремя крыльями и более современный «белый корпус». Изначально «белый корпус» предназначался для заключенных из числа военных. В «красном» содержались гражданские, осужденные военно-полевыми судами. После протестов 2011 года в «белый корпус» стали отправлять официально осужденных, а в «красный» — задержанных без суда «по соображениям безопасности». Первых били и пытали в качестве наказания за проступки, вторых — постоянно и без причины.
В обоих корпусах имелись специальные помещения для казней, производившихся в основном через повешение. Тела казненных отвозили сразу на кладбище. Трупы умерших от пыток, побоев и голода сначала держали в так называемых «соляных комнатах». В этих помещениях пол был посыпан слоем соли в 20-30 см, чтобы остановить разложение тел. В 2011 году в «красном корпусе» оборудовали две таких комнаты. «Тогда Седная фактически превратилась в лагерь смерти», — констатируется в докладе ADMSP.
Трупы умерших от пыток держали в так называемых «соляных комнатах». В этих помещениях пол был посыпан слоем соли в 20–30 см, чтобы остановить разложение тел
Из «соляных комнат» тела доставляли в фургонах в военный госпиталь Тишрин, где персонал осматривал их и документировал смерть.
Тюрьму охраняли 200 военных и 250 сотрудников военной полиции. Комплекс окружали два кольца минных полей, противотанковых и противопехотных. У тюремного гарнизона имелось шесть танков Т-80, восемь БМП, РПГ, пулеметы и автоматические гранатометы.
Заключенных привозили в Седнаю в грузовиках с закрытым металлическим кузовом наподобие рефрижераторов, в которых возят туши животных. За это машины прозвали «мясными фургонами». Внутри кузова тянулась длинная металлическая цепь, к которой узников приковывали за запястья. По прибытии в тюрьму охранники заходили в фургоны и выбрасывали заключенных на землю, «как мешки с луком», по выражению одного из выживших. Дальше людей заставляли раздеться и лечь лицом в землю, после чего избивали.
Такие избиения длились по несколько часов и приводили к смерти части заключенных. Как рассказал правозащитникам один из свидетелей, из их «партии» в сто человек пятнадцать не пережили «приемки».
Первые дни в тюрьме заключенные содержались в переполненных карантинных камерах. Один из выживших рассказывает, что в помещении три на четыре метра жили 29 человек. Другой — о девяти узниках в камере два на два метра. Кормили вновь прибывших скудно: суточный паек включал две ложки риса или булгура, полбуханки хлеба и половину оливки.
Потом заключенных переводили в камеры побольше, пять на семь метров, где могло содержаться по сорок человек. Кормили там чуть лучше. Часто в качестве издевательства еду бросали на пол или даже в унитаз, и голодные узники были вынуждены есть оттуда.
Периодически в тюрьме возникали проблемы с водоснабжением. Тогда заключенным даже в жару выдавали лишь по одному литру воды в сутки. В такие дни стакан воды можно было обменять на две буханки хлеба, вспоминают бывшие заключенные.
В душ заключенных водили раз в два-три месяца. По пути туда и обратно узников избивали. «Мы всегда возвращались из душа с ранами», — рассказывал один из выживших.
Узникам запрещалось смотреть на тюремщиков. Когда надзиратель входил в камеру, ее обитатели обязаны были отвернуться к стене. Если следовало куда-то идти — плотно зажать глаза ладонями или натянуть футболку на голову. Узнику, увидевшему тюремщика, в наказание могли выколоть глаза.
Заключенным запрещалось смотреть на тюремщиков. Узнику, увидевшему тюремщика, в наказание могли выколоть глаза
По воспоминаниям выживших, многие заключенные через освобождавшихся сокамерников передавали на волю просьбу не навещать их, потому что до и после свидания их подвергали избиениям. Избиение из-за свидания вполне могло закончиться смертью.
Так погиб, например, Найеф Фейсал аль-Рифаи — бывший военный судья в звании капитана. После визита жены один из надзирателей ударил его в живот железной трубой. Началось внутреннее кровоизлияние, и через три дня заключенный умер. «Я любил аль-Рифаи, потому что он был оптимистом. Он всегда говорил: „Мы будем свободны и избавимся от этого преступника“, имея в виду Башара Асада», — рассказывал бывший сокамерник судьи лейтенант Халдун Мансур, арестованный за отказ стрелять в демонстрантов.
Жена одного из узников описывает свидание так:
«Там были заключенные почти из всех провинций Сирии. У некоторых из них были окровавлены лица, других приходилось вносить в зону свиданий на носилках. Я узнала, что заключенных в тюрьме Седная избивали до и после свиданий, так что они умоляли своих родных никогда больше не навещать их. До нас доходили слухи об этом, но я не верила им, пока не увидела собственными глазами».
В 2019 году ADMSP опросила более 400 бывших узников Седнаи, чтобы установить, кого и за что отправляли в эту тюрьму. Сроки заключения участников исследования варьировались от двух лет до 21 года. Около трети заключенных содержались под стражей дольше, чем им было назначено.
Самыми распространенными обвинениями были участие в запрещенных организациях, «ослабление национальных настроений», разжигание розни и распространение «фейков», способствующих ему, а также «сознательное распространение ложных или преувеличенных новостей, подрывающих престиж государства или его финансовое положение» из-за границы. Только 8% респондентов попали в заключение за теракты и попытки их совершения.
Несовершеннолетними на момент ареста были 2% опрошенных. Свыше 63% респондентов имели высшее образование или ученую степень.
Более половины участников исследования рассказали, что их родственники давали взятки за обещание освобождения. Это были крупные для сирийцев суммы — более $4 тысяч в каждом случае. Респонденты также сообщали, что их семьи платили взятки в размере $1,5 тысячи и более за информацию об осужденных родственниках и организацию свиданий с ними.
Один из бывших узников Седнаи Мохаммад Абдулсалам в 2023 году рассказал BBC, что действительно вышел на свободу за взятку. Он был арестован за участие в протестах в Идлибе, и его отец продал свою землю и заплатил более $40 тысяч за освобождение сына. До этого Мохаммад провел в тюрьме пять лет.
Другие бывшие заключенные рассказывали, что за взятку сумели избежать казни. Все они были приговорены к повешению. Их родственники передали тюремщикам Седнаи по несколько десятков тысяч долларов за каждого. По подсчетам Рияда Авлара, с 2011 по 2020 год надзиратели могли получить взяток на сумму примерно $900 млн.
По оценкам правозащитников, с 2011 по 2020 год надзиратели могли получить взяток на сумму примерно $900 млн
Тюремщиками были по большей части необразованные молодые люди возрастом 18–20 лет. «Они питают глубокую ненависть к выпускникам вузов, общественным деятелям, состоятельным и пожилым людям», — говорится в докладе ADMSP. Задержанные врачи, адвокаты, офицеры и журналисты подвергались в Седнае более жестокому обращению, чем прочие узники.
О пытках в Седнае также составлен подробный отчет. Почти все заключенные подвергались физическим и психологическим издевательствам. О сексуализированном насилии рассказали 29,7% опрошенных, что может быть связано с деликатностью темы и неготовностью открыто об этом говорить.
В ADMSP классифицировали 20 основных видов пыток и составили рейтинг их «популярности» среди тюремщиков. На первом месте — избиение палками, на втором — порка. Третье место занимает так называемое «колесо»: заключенного сажали так, чтобы его ноги и голова были зафиксированы автомобильной покрышкой, и избивали палками и кнутами. Этот вид издевательств испытали на себе 80% опрошенных узников. Почти 70% столкнулись с инсценировкой казни.
Бо́льшую часть выживших морили голодом, топтали ногами и обливали холодной водой. Многих пытали электричеством, подвешивали и связывали для избиений. Для битья использовались приводные ремни от танковых двигателей — они полностью сдирают кожу в месте удара. Также применялись железные трубы, латунные четырехжильные кабели, водопроводные трубы из ПВХ и силиконовые стержни, предназначенные для пайки пластика.
«В органах безопасности пытки в основном используют для получения информации или признаний. Если это наказание, то оно продолжается до тех пор, пока задержанный не закричит от боли, потому что его молчание считается вызовом мучителям. В Седнае все наоборот: во время избиения нужно молчать. Если закричите, побои усилятся», — признавался один из заключенных.
«В Седнае во время избиения нужно молчать. Если закричите, побои усилятся»
Самым распространенным видом пыток сексуального характера было повреждение половых органов. Почти 9% из тех, кто рассказал о такого рода издевательствах, столкнулись с угрозой сексуализированного насилия, 3% подверглись изнасилованиям посторонними предметами.
С приходом к власти Башара Асада в 2000 году тюремщики Седнаи стали чаще использовать пытки, оставляющие следы на видимых частях тела, включая клеймение, обливание кипятком, сдирание кожи. Сексуализированные пытки получили гораздо большее распространение после 2011 года.
Тогда же в тюрьме начались внесудебные казни. Солдаты входили в камеры и произвольно убивали заключенных. По словам Рияда Авлара, пик таких казней пришелся на 2013 и 2014 годы.
Седная стала символом репрессий, сыграв центральную роль в подавлении оппозиции во время гражданской войны в Сирии, убежден директор SNHR Фадель Абдулгани:
«Жестокость в ней была не случайна, а служила целям подавления инакомыслия. Седная внушала всеобщий страх и служила сдерживающим фактором для широких слоев населения. Посылался четкий сигнал: противостояние режиму приводит к немыслимым страданиям. Стратегией выживания режима было внушение страха через дегуманизацию и систематические нарушения международного права».
Несмотря на усилия правозащитников, до декабря 2024 года название Седная встречалось не более чем в 70 англоязычных публикациях. Половина из них — на сайте Сирийского центра мониторинга за соблюдением прав человека, который занимается в том числе сбором свидетельств об убитых в этой тюрьме.
Объясняя равнодушие международного сообщества к происходящему в Седнае, Фадель Абдулгани указывает на несколько причин. Одна из них — это секретность: «Казни проводились тайно, часто ночью, при этом даже тюремный персонал не мог в полной мере оценить масштабы зверств».
Режим Асада с 2011 года не пускал международных наблюдателей в свои тюрьмы. Правозащитникам приходилось полагаться на слова очевидцев и косвенные доказательства. «Отсутствие визуальных свидетельств из Седнаи мешало привлечь внимание СМИ», — отмечает Абдулгани.
Есть, по мнению правозащитника, и чисто психологический компонент. Экстремальный характер нарушений прав человека в Седнае — систематические пытки, сексуализированное насилие и массовые казни — вызывал «недоверие и невосприимчивость у мировой аудитории», уверен Абдулгани. А сами бывшие узники часто были не готовы рассказывать о пережитом из-за тяжелых травм и страха мести со стороны режима.
Еще одна причина, по которой на зверства сирийского режима закрывали глаза, — покровительство России и Ирана:
«Союзники Асада защищали режим от пристального внимания международного сообщества. Приоритеты международного сообщества фокусировались на борьбе с терроризмом и урегулировании кризисов с беженцами, а проблемы прав человека часто отодвигались на второй план».
Amnesty International напрямую обвиняла в происходящем Россию. «В течение многих лет Россия использовала право вето в Совете безопасности ООН, чтобы защитить своего союзника, сирийское правительство, и не допустить, чтобы отдельные преступники в правительстве и вооруженных силах предстали перед судом за военные преступления и преступления против человечности», — говорил представитель Amnesty International Филип Лютер в интервью The Guardian.
Фадель Абдулгани уверен, что российские власти не могли не знать о пытках в Седнае и сознательно ограничивали доступ к информации о них:
«Россия несет моральную и юридическую ответственность за участие в этих зверствах. Она должна предоставить компенсацию жертвам, принести недвусмысленные извинения и предпринять конкретные шаги для восстановления доверия и открытия новой главы в отношениях с сирийским народом».
