Прогноз Центра BESA No. 882, 4 июля 2018 года
У Китая и США различные геополитические императивы, поэтому между двумя державами неизбежно будет нарастать напряженность. В этой развивающейся конфронтации будет важно наблюдать за позицией России, поскольку она одновременно находится под давлением со стороны Запада и в тени китайской экономической мощи. Скорее всего, Россия будет рассматривать конкуренцию между США и Китаем как фактор, предоставляющий ей возможность укрепить ее собственные геополитические позиции.
Китай, который благодаря своему экономическому росту и одновременному развитию вооруженных сил намерен в международной политике стать мощным игроком, имеет такие стратегические императивы, которые сталкиваются с императивами Соединенных Штатов. Пекину требуется обеспечить себе поставки нефтегазовых ресурсов, которые в настоящее время поставляются, в основном, через Малаккский пролив. Во времена господства США на морях императивом для Китая является перенаправление зависимости своей экономики — а также маршрутов поставки сырья — в другие точки.
В этом сердцевинная мотивация, стоящая за инициативой «Один пояс — один путь», которая оценивается примерно в триллион долларов. Цель этой инициативы — вновь соединить Азиатско-Тихоокеанский регион с Европой через Россию, Ближний Восток и Центральную Азию. В то же самое время растут амбиции Пекина, стремящегося разрушить морское господство США у берегов Китая. Действие этих факторов ведет к тому, что в ближайшие годы и десятилетия взаимная подозрительность в отношениях между Пекином и Вашингтоном будет неизбежно нарастать.
Аналитики предлагали различные внешнеполитические сценарии на счет вероятности решительного столкновения между двумя державами в ближайшем будущем. Однако, большая часть аналитических материалов — некоторые из которых весьма хороши — упускают из виду позицию России. Эта страна, простирающаяся от Балтики до Тихого океана и удобно устроившаяся между Западом и Востоком, обладает сбалансированным потенциалом для того, чтобы играть ключевую роль в вероятной конфронтации между США и Китаем в силу своих географических, военных и экономических возможностей.
Москва считает, что конфликт между США и Китаем может помочь ей продвинуть российские геополитические устремления, которые на протяжении последних трех десятилетий были в значительной мере скованы европейцами и американцами.
Нынешний кризис между Россией и Западом является продуктом множества фундаментальных различий — как на постсоветском пространстве, так и в других местах. Отношения, таким образом, скорее всего, сохранятся в приглушенном состоянии до весьма отдаленного будущего, что не допустит крупных уступок с одной стороны. Успешная экспансия Запада на ту территорию, которая всегда считалась «задним двором» России, остановила проекцию силы Москвой и сократила для нее досягаемость севера Евразии — в пространстве между динамично развивающимся Китаем, Японией и другими азиатскими странами, а также современным в технологическом отношении европейским субконтинентом.
Россия претендует на то, что ее западные границы сейчас уязвимы потому, что НАТО и ЕС продвигаются на восток. Фактически же, у России имеются гораздо более уязвимые территории — такие, как Северный Кавказ и пористая Центральная Азия.
В каком-то смысле, русские просто растрачивают слишком много своей национальной энергии на те проблемы, которые у них имеются с Западом. А на российский бюджет тяжелым бременем ложатся такие расходы, как дорогостоящая модернизация вооруженных сил и поддержка сепаратистских режимов в Молдове, на Украине и в Грузии.
Русские могут справедливо спросить, почему их страна расходует такие большие средства на постсоветском пространстве, когда большая часть нынешних границ России приходится на Азию. Почему страна вкладывает так много средств на то, чтобы безуспешно разрушать западное влияние во многих частях бывшего Советского Союза? Этот вопрос встает с двойной силой, когда смотришь на карту Россию с ее огромными пространствами необработанных и в значительной степени незаселенных сибирских земель.
Сегодня Европа является источником технологического прогресса — таким же, как Япония и Китай. В российской истории еще не было такой возможности, чтобы развивать Сибирь и сделать ее основой развития мировой экономики.
Географическое положение России уникально и будет оставаться таковым на протяжении нескольких следующих десятилетий, поскольку ледяной покров Северного Ледовитого океана, как предполагается, существенно сократится. Северный Ледовитый океан превратится в океан торговых магистралей, что предоставит России историческую возможность стать морской державой.
Китайские и японские человеческие и технологические ресурсы на российском Дальнем Востоке и европейские ресурсы на российском Западе могут преобразовать страну в землю возможностей.
Географическое положение России необходимо учитывать при анализе позиции Москвы по вопросу о китайско-американском соревновании. Однако, вне зависимости от чисто экономического и географического давления, которое на восточные российские провинции оказывает развитой Азиатско-Тихоокеанский регион, российская политическая элита рассматривает нарождающуюся американо-китайскую конфронтацию как шанс на то, чтобы укрепить слабнущее геополитическое положение на всем постсоветском пространстве. Русские правильно думают, что и Вашингтон, и Пекин будут остро нуждаться в российской поддержке, и именно эта логика стоит за тем, что подход Москвы к Вашингтону и Пекину характеризуется уклончивостью и нежеланием принимать на себя какие-либо обязательства. В духе хладнокровных международных отношений Россия хочет позиционировать себя таким образом, чтобы за ее расположение между собой изо всех сил соревновались и США, и Китай.
Взяв в союзники Китай, Россия могла бы рассчитывать на рост своего влияния в Центральной Азии, где после распада Советского Союза в 1991 году влияние Китая росло по экспоненте. И хотя на официальном уровне Москва никогда не озвучивала своих озабоченностей по этому поводу, нельзя отрицать наличие таких озабоченностей в российской политической элите.
Однако, если Москва выберет сторону США, то американские уступки могли бы быть гораздо более существенными, чем китайские. Наибольшими призами могли бы стать Украина и Южный Кавказ, а расширение НАТО могло бы быть приостановлено. Фундаментальные уступки могли бы быть получены на Ближнем Востоке — например, в Сирии, если конфликт в этой стране еще будет длиться.
Помимо крупномасштабных стратегических размышлений, это решение стало бы еще и цивилизационным выбором для русских, погрязших в многолетних спорах о том, является ли их страна европейской, азиатской или евразийской. География неумолимо тянет Россию на Восток, но культура тянет ее на Запад. И хотя ожидается, что решения такого рода основываются на геополитических расчетах, культурное сродство также играет свою роль.
К фактору культуры привязан и страх русских перед тем, что они (как и весь остальной мир) не знают, как выглядел бы мир под руководством Китая. США, может быть, и представляют угрозу для России, но для российской политической элиты это все-таки, «известное». Евразия, ведомая Китаем, могла бы представлять собой вызов для русских, принимая во внимание то, насколько российские границы и провинции открыты для крупных масс китайского населения.
Российский подход к нарождающейся американо-китайской конфронтации, скорее всего, будет оппортунистически-условным. Выбор России между США и Китаем будет основан на том, какая из сторон предложит Москве больше помощи для разрешения ее проблем на постсоветском пространстве.
Перевод Сергея Духанова.
Автор Эмиль Авдалиани — преподает историю и международные отношения в Тбилисском государственном университете и в Государственном университете Ильи (Грузия). Работал на различные международные консалтинговые компании, пишет статьи о развитии событий в военной и политической сферах на постсоветском пространстве.
Прогнозные документы Центра BESA публикуются благодаря щедрости семьи Грега Россхандлера.
http://svpressa.ru/politic/article/204657/?utm_source=polito...
