«Три недели назад, когда премьер-министр Белоруссии [Сергей Румас] приезжал, во вступительном слове в дискуссии с [главой правительства РФ] Дмитрием Анатольевичем [Медведевым] называл цифру в 70%. Я думаю, что сейчас уже можно сказать, что у нас 90% документа согласовано. Да, есть еще детали по срокам, дальше будет более глубокая проработка тех элементов, которые есть, но мы постепенно движемся к 100%-ой отметке. Я думаю, разговор, который состоится между премьерами, состоится он на следующей неделе, запланирован на пятницу, он сделает еще серьезный шаг вперед», — сказал Орешкин.
Министр добавил, что полетит в Минск раньше и подготовит встречу премьеров. На повестке будет даже не один, а два документа — дорожная карта действий и «некий концептуальный документ, который будет описывать принципы, на базе которых движение будет происходить».
Переговоры по обсуждению будущего Союзного государства заметно активизировались в последние месяцы. Договор о его создании был подписан еще в далеком 1999 году, однако за прошедшие 20 лет интеграция шла с переменным успехом, а в последние годы и вовсе проходила только по линии ЕАЭС.
Теперь же стороны в своем обсуждении даже вернулись к вопросу создания единой валюты. О том, что такая дискуссия идет, Максим Орешкин сказал на Петербургском экономическом форуме. 14 июня глава ЦБ России Эльвира Набиуллина подтвердила, что переговоры ведутся, хотя и находятся на начальной стадии.
Впрочем, тот же Орешкин признавал, что это не первоочередная тема повестки двусторонних отношений.
«Гораздо более острый вопрос — это работа в энергетической сфере, вопросы в регулировании отраслей, таможенный блок. Там есть какие-то тонкие моменты, которые нужно обсуждать на более высоком уровне премьер-министров и президентов», — говорил он.
В любом случае, по сравнению с предыдущими месяцами переговорная ситуация кажется намного лучше. Ведь еще совсем недавно глава РБ Александр Лукашенко делал достаточно резкие заявления в адрес Москвы, прежде всего, на фоне энергетических разногласий по поводу нефти и газа.
Например, в конце прошлого года на заседании Совета министров Союзного государства в Бресте Лукашенко заявил, что под предлогом глубокой интеграции Россия намерена поглотить Белоруссию.
«Я понимаю эти намеки: получите нефть, но давайте разрушайте страну и вступайте в состав России. Белоруссию „не мытьем, так катаньем“ пытаются инкорпорировать в состав другой страны, но для Минска святое — это суверенитет», — сказал белорусский лидер.
И вот сейчас стороны внезапно сблизились на целых 90%. Вопрос в том, что же это за 10%, о которых Москва и Минск пока не договорились, и смогут ли они вообще это сделать?
Заместитель заведующего кафедрой государственной политики МГУ имени М.В. Ломоносова, директор Центра изучения кризисного общества Максим Вилисов считает, что сговорчивости Минска способствует как твердая позиция Москвы, так и предстоящие в следующем годы президентские выборы в РБ. Впрочем, о том, что стороны уладили все разногласия, говорить пока преждевременно.
— Главным фактором изменения риторики стала последовательная неуступчивая позиция России, впервые проявленная в этих двусторонних отношениях. К партнерам начали предъявляться определенные требования, которые отвечают российским интересам. Москва перестала идти на уступки и выполнять требования, которые выдвигал белорусский президент, в том числе через личные встречи с Владимиром Путиным и громкие пиар-кампании.
«СП»: — А что это за 10%, о которых сложнее всего договориться?
— Самые важные вопросы крутятся вокруг финансов. Во-первых, это компенсация российского налогового маневра в нефтяной отрасли для Белоруссии, в которой очень много нюансов. Второй важный момент — белорусский долг перед Россией. Это одновременно и кнут, и пряник в российских руках.
Скорее всего, стороны начали обсуждать приемлемые варианты компенсации выпадающих доходов. Требованием со стороны России было повышение прозрачности финансовой отчетности и операций с российской нефтью на территории Белоруссии. До этого в прессе и открытых источниках много писали о серых схемах использования российского сырья. Кроме того, не так давно было принято решение о запрете экспорта российской нефти на Украину, и Белоруссия тут является важным звеном. В этих вопросах, судя по всему, есть позитивный отклик со стороны Минска.
Можно сказать, что это тот случай, когда политика подмяла экономику. В том смысле, что политически твердая позиция и ограничения Белоруссии со всех сторон вынудили Минск перейти к содержательным переговорам.
Но, как мне кажется, одного заявления Орешина о 90% согласованности позиций недостаточно для того, чтобы говорить, что стороны действительно обо всем договорились. Там может быть еще достаточно подводных камней, и кто знает, насколько трудно будет сойтись по этим условным 10%. Только после заявления Дмитрия Медведева или Антона Силуанова можно будет считать, что ситуация урегулирована.
«СП»: — Предстоящие выборы в Белоруссии влияют на ход переговоров?
— Конечно. Белорусская экономическая модель строится на нескольких важных составляющих. Это субсидирование со стороны России, грамотное управление собственным валютным курсом и при необходимости девальвация, а также стимулирование спроса за счет государственных денег. Если совсем просто, российские субсидии во всех формах — от льготных цен до кредитов — трансформируются в господдержку различных групп населения, протекционизм государственной экономики и стимулирование потребительского спроса, который удовлетворяется преимущественно за счет белорусских производителей.
Проблема в том, что вся эта система строится на протекционизме и на российской поддержке. Если убрать любой из этих факторов, модель рухнет, а за ней рухнет и политический консенсус. Население лояльно относится к Лукашенко до тех пор, пока он поддерживает относительно высокий уровень социальной справедливости и социальных стандартов. У России в руках оба ключа от этой системы. Стоит вынуть один из них, белорусская экономика разбалансируется в течение нескольких месяцев. Это вызовет жесточайший социально-экономический кризис, а за ним и кризис политического доверия.
В этих условиях переизбраться Лукашенко или каким-то его преемникам будет практически невозможно. Думаю, взвесив все эти аргументы, Лукашенко пошел на уступки. Его воспроизводство себя во власти и сохранение режима оказалось для него приоритетным.
«СП»: — Настолько, что он может даже согласиться на введение единой валюты?
— Когда о введении единой валюты говорил Лукашенко, я в это не верил, потому что, как правило, в этом случае предполагается, что эмиссионные возможности должны быть у обеих стран. России категорически не выгодно, чтобы Лукашенко получал возможность эмиссии единой валюты.
Но когда об этом говорят российские власти, можно интерпретировать эти заявления иначе. В контексте того, что Орешкин сказал об условиях интеграции, я предполагаю, что единая валюта подразумевает и единый эмиссионный центр, который будет находиться в Москве.
Если так, все становится абсолютно логично. Предполагается, что часть финансового суверенитета Белоруссии отходит ее основному спонсору, Российской Федерации. При этом сохраняются внешние атрибуты политической независимости Республики Белоруссия. Думаю, такой вариант полностью устроил бы Москву. Неизвестно, правда, согласится ли на него Лукашенко. Но предполагаю, что в виду отсутствия альтернатив, он вынужден будет его принять.
