Говорят в эфир «Крым наш», а сзади скрещивают пальцы

Возмущение Никиты Михалкова русофобией спортивного комментатора «Матч-ТВ» и ее прикрытие со стороны медиаменеджеров вскрывает важную проблему – на федеральных каналах и в авторитетных российских СМИ по-прежнему работают люди, для которых русский мир либо сродни ненаучной фантастике, либо внутренне враждебен их ценностям и установкам. И это проблема уже не столько внутрикорпоративная (чем и объяснил телеканал «Россия 24» отказ в эфире Михалкову), сколько общероссийская и цивилизационная. Ключевая проблема для российского информационного пространства.

«Бесогон» Никита Сергеевич со свойственной ему интуицией и режиссерской цепкостью уловил и обнажил, может, даже того не желая, принципиальный момент, который до того времени как-то был в тени. Проведя параллель между хамскими выступлениями Ганапольского в украинских СМИ, русофобскими твиттер-сообщениями российского спортивного комментатора Андронова и тем, что ответ на них Алексея Пушкова в эфире ТВЦ был при повторе вырезан, а затем другой общероссийский канал отказался показывать программу самого Михалкова – он заострил внимание на том, что немало российских журналистов и руководителей федеральных СМИ относятся к русскому миру так же, как и нынешние киевские власти. Просто скрывают это.

После Крыма и всплеска патриотических настроений эфир российского телевидения, конечно, сменился на соответствующий историческим вызовам и курсу власти. Но это внешний, публичный тренд, а внутри самого медийного цеха многие остались, как говорится, при своих убеждениях. И эти убеждения сформированы отнюдь не на трудах славянофилов, державников или даже мудрых западников типа Бердяева. Это примитивная постсоветская либеральная школа 90-х, в которой русский мир – если и не враждебное прогрессивному человечеству мракобесие, то нечто несуществующее и выдуманное «безумными кремлевскими политтехнологами». Обвинять людей в таких убеждениях бессмысленно – они воспитаны так, учились и работали в таком окружении, и никак иначе не могут. В этом натура креативного класса.

В последние годы при навязанном властью патриотическом дискурсе они вынуждены ему соответствовать внешне, но между собой подмигивают друг другу – мол, какую дичь и вранье мы гоним народу, и ведь он верит во все это. Говорят в эфир «Крым наш», а сзади скрещивают пальцы. Освещают борьбу Новороссии – и не верят в идеалы борьбы, но воспринимают ее как грязную политическую игру, что-то ненастоящее и не «ихнее». Говорят о том, что Украина и Запад – агрессоры, а сами считают, что виноват Кремль и личные амбиции Путина.

Подмигивание зачастую довольно откровенно выражается в нездоровом сарказме ко власти и в целом ко всему традиционно русскому. Священники РПЦ для них «доставшие всех попы», георгиевская ленточка – «проект Миронюк», ностальгирующие по советской власти – «совки», возрождение российской армии – «военщина», великая российская история – «набор преступлений и дичи» и тому подобное.

Скажу больше, порой убеждения условного работника «Первого канала» не слишком отличаются от мнения условного работника «Эха Москвы». Просто один калымит на «режим», а другой – на «свободную прессу». Мне доводилось слышать от редактора федерального информационного агентства, как он при устройстве на работу спрашивал, а пойдет ли претендент на митинг Навального поддержать демократию. В другом крупном издательстве HR-команда при найме кадров исследовала записи претендентов в соцсетях – поддерживает «режим» или «демократию». Любое национальное проявление автоматически приписывается к «режиму» – свободный человек русским быть не может. И наиболее сильны такие настроения даже не у журналистов, а среди менеджеров СМИ – людей, которые отвечают за организацию информационного пространства России.

Отсюда, кстати, и такая топорность и перебор в пропаганде, которые заметны чем дальше, тем больше. Причиной тому не чрезмерное усердие и мракобесие, как можно было бы предложить, а ровно наоборот – насмешка над патриотизмом и ценностями русского мира. Когда принципиально не согласен с «политикой партии», но вынужден ей подчиниться, то лучшая возможность противостоять – довести ее до абсурда.

Хотите патриотизм? Вот вам его в таком виде и количестве, чтобы всех тошнило от патриотизма, а вернее, от великодержавного шовинизма. Хотите критику Запада? Вот вам примитивные антизападнические кривляния. Хотите образ современной России? Подгоним Стивена Сигала, Депардье и Роя Джонса как новых русских, а потом поиздеваемся над ними при удобном случае.

В результате ток-шоу на политические темы превращаются в нескончаемый балаган надоевших спикеров, в котором все меньше адекватности и все больше истерики. А информационная повестка дня главных каналов ограничивается исключительно бандеровцами и ценой на нефть, в то время как развитие собственной страны просто замалчивается. Скажем, показали ли российским гражданам исторический процесс прокладывания электрического кабеля по дну Керченского пролива? А ведь это сложнейшая задача, которую в авральных временных рамках решали сутками напролет в любую погоду. Сняли ли ход уникальной стройки по восстановлению Саяно-Шушенской ГЭС? Много ли мы видим на российском телевидении отчетов о заводах, агрокомплексах, тихих подвигах учителей, врачей, рабочих?

Нет этого в эфире. А знаете почему? Потому что редакторы считают это неинтересным по сравнению с криминалом и развлекухой. И в качестве железобетонного аргумента указывают на вроде бы объективные рейтинги, где программа о грязном белье популярнее, чем статья о рабочем полдне. Но это лукавство, потому что дело не в теме, а в ее подаче. И главное – принципиальный выбор происходит не между интересным и неинтересным, а заключается в том, что можно либо потакать низменному в человеке, либо тянуть его к высокому. Российские СМИ предпочитают первое, но опять же делается это не по объективным причинам, а чтобы исподволь убедить – вот ваш русский мир, который вы выбрали вопреки прогрессивному развитию, вот вам ваша великодержавная реальность.

Говорю это не для того, чтобы, не дай бог, призвать к травле инакомыслящих. Михалков правильно заметил, что большевистский задор в данном случае неуместен и свойственен как раз сторонникам либерального лагеря, если те, как Ганапольский на Украине, получают вседозволенность и безнаказанность.

Проблема в другом – не запретить или натравить, а сформировать самостоятельное, идентичное русскому национальному сознанию информационное пространство. Не вторичное по отношению к западному и равнодушное к ценностям своей страны, а такое, где бы слова «русский» в положительной коннотации редакторы не боялись как огня. Но такое могут создать только те люди, для которых русский мир не пустой звук и не злейший враг, а то, частью чего являются они сами.

Отношение к русскому миру – это же не пустой спор о вкусах, а вопрос самоощущения и самоопределения. Если работник СМИ чувствует себя неотъемлемой частью великого самобытного народа, со всеми его недостатками, ошибками и достоинствами, подвигами, то ему в голову не придет глумиться над русским миром или «крымнашем», даже за кадром. И только у таких людей может получиться создать независимое национальное информационное пространство.

Если же он идентифицирует себя как-то иначе – как человек мира, как цивилизатор среди дикарей, как никому ничего не должный странник, как угодно – это его личное право, но ничего вразумительного и по-настоящему самостоятельного создать он не сможет. И все, что будет сказано такими профессионалами через СМИ, будет восприниматься народом как чуждое и враждебное, каким бы соловьем ни заливались они о патриотизме и Крыме.