Да только ли в словари. Достоевский ввел блаженного в роман «Бесы», Лесков сделал героем рассказа. Что ж, жизнь Корейши и впрямь была достойна удивления.
ХИТРЫЙ ЮРОДИВЫЙ
Иван Яковлевич родился на Смоленщине, в семье священника. Отучился в духовной семинарии, но сан священника не пожелал принять, пошел преподавать в духовное училище. В 1813 году молодой человек чем-то провинился, ему грозили неприятности. Испугавшись, он подался в леса. Может быть, через это и умом повредился.
Спустя четыре года крестьяне нашли в лесу юродивого, отвели в старую баньку на окраине Смоленска, где он стал жить. Тут и пошли слухи о его провидении, и вскоре сила его стала известна во всей округе. А он, желая отгородиться от людей, притворялся и вовсе помешанным.
На двери баньки повесил объявление: дескать, принимает только тех, кто вползет к нему на коленях. Иных желающих это охладило: кому хочется одежду рвать и пачкать.
Как-то через Смоленск проезжал знатный вельможа. Ему приглянулась здешняя красавица — дочь купчихи. Девица ни в какую не соглашалась стать содержанкой, и тогда вельможа повел речь о браке. Вдове, конечно, льстило его предложение, однако и страх брал: а ну как обманет?
Надумали с дочерью ехать к Ивану Яковлевичу за советом. Тот и показал, что жених давно в браке, троих детей имеет, что потом и подтвердилось. Девушка вельможе отказала, постриглась в монахини и всю жизнь, до самой кончины блаженного, переписывалась с ним.
Незадачливый же кавалер, узнав причину отказа, поколотил предсказателя, да еще и жалобу губернатору подал: Корейша якобы расстраивает семейства и вообще, лишившись разума, народ портит...
Жалобу приняли: чин «жениха» был высок. Решено было отвезти Ивана Яковлевича в Москву, в безумный дом. Сдали как буйного характером. Несчастного тут же кинули в сырой подвал, приковали к стене. Вместо постели клок сена бросили. Держали на хлебе и воде — такой приказ был.
ЕМУ ДОЗВОЛЯЛОСЬ ВСЕ
Ивана Яковлевича еще везли в Москву, а слава о нем впереди него бежала. Московский люд уже прослышал о прорицателе и валом повалил к нему. Иной раз в день по сто человек приходили. Начальство брало 20 копеек за вход, деньги шли на нужды дома.
В 1821 году сюда пришел молодой врач. Увидел, в каких условиях живет Корейша, и ужаснулся. Его расковали, поместили в отдельную комнату, просторную, светлую. Но Иван Яковлевич и здесь нашел свою прежнюю тесноту — в углу, около печки, определил себе пристанище. Остальную часть комнаты оставил для приходящих.
И вот он уже исцеляет, женит, предсказывает морозы и засухи... Ему приносят еду — калачи, сахар, рыбу, мясо, фрукты, — но он почти ничем не пользуется, все раздает окружающим.
Иван Яковлевич любил толочь булыжником камни, бутылки, кости, стирая их в порошок. «Материал» доставлял ему находившийся при нем неотлучно отставной солдат, которого он называл Миронкой. В толчении принимали участие и посетители, которых Иван Яковлевич приглашал потрудиться. Обычно для «трудов» он выбирал богатых неженок.
Их же приглашал разделить с ним трапезу. А поскольку ел пророк неопрятно, руками, сваливал все в одну миску, богачи под любым предлогом старались отказаться... Иногда приказывал кому-либо из состоятельных людей лично при нем помочь бедной вдове или нищему.
От случая к случаю Иван Яковлевич устраивал невероятные зрелища, как и подобает юродивому. Непристойно ругался, порой и ударить мог. Не жаловал и праздные компании бездельников, приезжавших поглазеть на него. Такой случай описан Достоевским в «Бесах». Корейша выведен там под именем блаженного Семена Яковлевича, полюбопытствовать на которого приехали богатые господа.
БЕССМЫСЛЕННЫЕ КАРАКУЛЬКИ?
На вопросы страждущих Иван Яковлевич отвечал записочками — каракульками, где встречались греческие и латинские слова. Когда блаженный стал стар и слаб, на записки под его диктовку отвечал Павел Аладьин — молодой образованный дворянин, поверивший в провидца.
Этнограф Прыжов, скептически относившийся к Корейше, говорил, что в этих записках можно видеть все и ничего не видеть, так как они загадочны до отсутствия в них всякого смысла. Однако можно и поспорить с известным историком. Некоторые письменные ответы Ивана Яковлевича дошли до наших дней. Нужно сказать, они вовсе не бессмысленны.
Просто Прыжов увидел Корейшу к концу его жизни, когда тому было уже около 80. Поразила сама палата со множеством икон. Страждущих — целая толпа. На полу лежал юродивый, до половины закрытый одеялами: он мог ходить, но уже несколько лет предпочитал лежать и есть в постели. Голова у него лысая, лицо неприятное...
В числе больных Преображенской больницы, в пору пребывания там прорицателя, находился священник отец Самсон. Он был тих и молчалив, С ним единственным сбрасывал маску блаженного Иван Яковлевич и дружески беседовал как с товарищем по духу.
«ГОРЮ, ПОМОГИТЕ!»
Мог Корейша и избавлять от недугов. Сохранились записки некоего Киреева, в судьбе которого Иван Яковлевич принял участие. Отец Киреева после смерти любимой жены ударился в запой, почти все состояние пропил. Ему советовали обратиться к старцу, но он отмахивался: «Чтобы ехать к сумасшедшему, надо самому быть идиотом». Но все-таки допекло и его. Едва перешагнул порог комнаты — блаженный вдруг назвал его по имени. Тот обомлел: откуда знает?!
Вылечил его блаженный (правда, перед тем заставил часа два толочь камни). Да напророчествовал смерть от огня. И с той поры Киреев ни разу не спал безмятежно, несколько раз в ночи вставал, осматривал двор, все углы дома. Но предсказание исполнилось иным образом. Выпил ли чего, съел ли, только жар в желудке был настолько велик, что все кричал не переставая: «Батюшки, горю, помогите!»
Многие предсказания Корейши исполнялись. Ровно за год до Севастопольской войны, в ожидании моря крови, заставлял Иван Яковлевич всех, кто придет к нему, приносить с собой тряпки и щипать корпию (с ее помощью раненым останавливали кровотечения ).
А 18 феврал я 1855 года весь день, рассказывают, был грустен, слезы стояли в глазах. Наконец вымолвил: «Нет у нас, детушки, более царя...» — и вскоре узнали, что государь Николай Павлович преставился...
Князь Алексей Долгоруков, известный своими работами о мистике, считал Корейшу прорицателем. И приводил такой случай: «Я любил одну женщину, которая к Ивану Яковлевичу как-то отправилась за предсказанием. Возвратившись оттуда, рассказала она мне, что целовала его руки и пила грязную воду, которую он мешал пальцами. Я крепко рассердился и объявил ей, что если еще раз так сделает, то я до нее не дотронусь. Но спустя недели три она отправилась к нему снова. И когда он стал дамам давать по очереди целовать свою руку и пить помянутую воду, дойдя до нее, отскочил, прокричав три раза: «Алексей не велел!»
ВЕЛИКИЕ ПОХОРОНЫ
Более 40 лет провел юродивый в сумасшедшем доме. Конец уже был близок, он сам предсказал свою смерть. Ночью лег ногами к образам, как приличествует покойнику.
Пять дней к гробу с его телом шли люди. За эти дни отслужили более 200 панихид. Фанатизм иных верующих доходил до крайности. Одеяние, в котором он помер, разодрали на куски.
Некоторые женщины беспрестанно обкладывали покойного ватой и брали ее назад с чувством благоговения. Вату эту даже продавали. В гроб сыпались деньги. Цветы, которыми он был убран, были расхватаны вмиг. Некоторые в экстазе отгрызали щепки от гроба...
Когда хоронили — дело чуть не дошло до драки. Одни хотели везти в Смоленск, другие — в мужской Покровский монастырь. Но верх одержала племянница, у которой муж был дьяконом в церкви в Черкизове.
Похороны проходили торжественно. Несмотря на то что дождь лил не переставая, народу набралось до сотни тысяч. Когда гроб несли на кладбище, барышни в кринолинах падали ниц, ложились на дороге в грязь — чтобы над ними пронесли тело юродивого...
Газета «Северная пчела» разразилась на смерть Ивана Яковлевича двумя огромными материалами. Репортер с удивлением писал, что подобных почестей на похоронах не удостоились ни гениальный Гоголь, ни славный воин Ермолов.
Если будете в Черкизове, пройдите к старой церкви. Могилка великого прорицателя сохранилась и поныне. До сих пор приходят к ней женщины, советуются с Иваном Яковлевичем, просят о чем-либо... Говорят — помогает.
Евгений ЛАЗАРЕВ
