Заслуженная кара
В этой связи особый интерес представляют мемуары немецких военачальников, офицеров, журналистов и врачей, оказавшихся в Сталинградском котле и выживших, чтобы потом поведать миру шокирующую правду о битве на Волге. Читая покаянные исповеди попавших в окружение фашистских вояк, их жалобы на голод, холод и лишения, я невольно вспоминал рассказы матери, которая пережила страшную блокаду в Ленинграде.
Под огнем немецких батарей, под беспощадными бомбами гибли ленинградцы. Их косили голод и цинга. И есть какая-то высшая справедливость в том, что гитлеровские орды, принесшие нашему народу неисчислимые страдания, сеявшие смерть и ненависть, понесли заслуженную кару и сами вкусили все «прелести» блокады.
Воевавшие в Сталинграде немцы, как водится, писали письма домой. Ведомство Геббельса предполагало издать их с пропагандистскими целями, чтобы показать мужество и героизм солдат фюрера. Однако «героических» писем оказалось ничтожно мало, и Геббельс был вынужден отказаться от своей затеи. А вот жалоб на «адские морозы», «проклятых русских, которые стоят насмерть» было предостаточно. И только единицы из тех, кто отсылал послания домой, задавались вопросами: зачем нужны эти жертвы? Что мы делаем на чужой земле, куда нас никто не звал?
Подобных вопросов не возникало, когда германским войскам сопутствовал успех. В первые месяцы войны Гитлер был уверен, что Красная армия будет быстро разгромлена. Сталинградская катастрофа нанесла амбициям фюрера страшный удар. В результате мощного наступления Красной армии 300-тысячная 6-я армия под командованием генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса оказалась в котле.
Офицер Эдельберт Холль в своей книге «Агония Сталинграда» констатировал: «Положение со снабжением становилось хуже день ото дня. Лишь солдаты боевых частей получали по двести граммов хлеба в день, всем остальным доставалось по сто. Полевая кухня варила супы из талой воды и конины, пропущенной через мясорубку. Сам наблюдал, как два солдата убили тощую кошку, зашедшую в блиндаж, сварили ее и с жадностью съели. Теперь я знаю, что такое фатализм. Это когда ты стараешься не думать, что будет завтра и послезавтра!»
Снабжению немецких войск препятствовали как действия наших войск, так и погодные условия (частые туманы и сильные морозы). Казалось, что сама природа выступила на стороне Красной армии.
В поражении фашистов сыграло свою решающую роль еще одно важное обстоятельство: Гитлер не воспринимал всерьез сообщения разведки о том, что за Уралом ежедневно с конвейера сходят сотни танков. Также не смог фюрер предположить, что советское командование в короткие сроки перебросит к Сталинграду дополнительно 160 тысяч солдат, 10 тысяч лошадей, 430 танков, 6 тысяч орудий. В результате в ноябре 1942 года в наступлении советских войск участвовала мощная группировка сухопутных войск при активной поддержке артиллерии и танков.
Прежде чем начать полную ликвидацию 6-й армии Паулюса, на его имя был направлен ультиматум. Советское руководство предлагало генерал-фельдмаршалу отдать приказ о капитуляции, убеждало не проливать понапрасну кровь. Паулюс отклонил ультиматум, о чем впоследствии сильно жалел.
Капитуляция и траур
6-й армии пришлось испытать всю мощь огня Красной армии. Орудия, минометы, многоствольные ракетные установки и гранатометы вели ураганный огонь в течение двух часов. В результате фашисты понесли огромные потери в людской силе и военной технике. Кроме того, нарушилась связь между подразделениями. В войсках царили неразбериха и паника. Кинжальный удар наших войск расчленил остатки армии на две окруженные части.
На последней действующей взлетной полосе можно было наблюдать такую картину: немецкий летчик лихорадочно осматривал готовый к взлету самолет. Оказавшиеся на его борту счастливчики могли использовать последний шанс покинуть котел и избежать плена. Обезумевший от страха майор подбежал к летчику Гансу Нойзидлеру и предложил ему 10 тысяч марок за место, но до денег дело не дошло, так как в тот же момент к очагу спасения прорвалась толпа грязных оборванных солдат.
Они затоптали спесивого майора и набились в салон, как сельди в бочку. Через минуту Ганс поднял машину в небо и взял курс на запад, а растерзанный майор остался лежать на сталинградской земле.
Немецкие военные специалисты подчеркивали, что гибель 6-й армии была обусловлена целым рядом факторов: роковыми стратегическими ошибками фюрера, эффективными действиями советского командования, высоким моральным духом наших солдат, своевременным подходом свежих частей и техники, обеспечивших Красную армию военным превосходством.
Наконец, поняв, что дальнейшее сопротивление бесполезно, Паулюс принял решение о капитуляции. Это произошло 31 января 1943 года. В этот день он находился в южной части окруженной группировки. 2 февраля капитулировала северная группировка окруженных немецких войск под командованием командира 11-го армейского корпуса, генерал-полковника Карла Штрекера.
200 тысяч голодных и оборванных немцев во главе с командующими попали в плен и испытали на себе все тяготы сибирских лагерей. После поражения на Волге в Германии был объявлен траур.
Реальная картина
Беспримерная по масштабу битва на Волге стала мощным импульсом для создания романов, повестей, исторических исследований, военных мемуаров, художественных и документальных картин советских авторов.
Однако несомненный интерес представляют и воспоминания тех, кто пришел на нашу землю в роли захватчиков. Военачальники, рядовые офицеры, журналисты и даже военные врачи в своих мемуарах описали трагические моменты поражению. Некоторые их оценки спорны и субъективны, но они позволили читателям лучше понять психологию жестокого и коварного врага.
Все немецкие авторы отмечали, что попавшие в котел фашисты испытывали резкий недостаток в теплом обмундировании, питании, боеприпасах. Моральный дух солдат фюрера стремительно падал.
Военный врач Ганс Дибольд в своих мемуарах «Выжить в Сталинграде» приводит страшные картины распада некогда мощной и агрессивной армады. «После того как мы вошли в Сталинград, – пишет он, – служба дезинсекции пришла в полный упадок. Чем хуже становились условия жизни, тем больше становилось вшей. Все, у кого еще оставались силы, ежеминутно выискивали и давили их. Все тело горело и чесалось от укусов, и страшный зуд лишал больных последних остатков сна… Стонущих и изможденных можно было успокоить на короткое время только уколом морфия…»
Немудрено, что солдаты вермахта, воодушевленные речами фюрера о блицкриге и вкусившие легких побед при захвате других европейских стран, испытали в Сталинграде страшное потрясение и начали стремительно терять человеческий облик.
«Самым страшным несчастьем для немецкой армии были наглые соотечественники-мародеры, обиравшие умерших. Это было воплощение грязи и пены, которые всегда поднимаются со дна, когда погибают самые лучшие, самые доблестные. Потерявшие сознание раненые часто лишались обуви, шинелей, часов и золотых вещей», – писал Дибольд.
Хрупкий мир
Далее Ганс Дибольд описывает страшные картины эпидемий, которые косили измотанных, промерзших и голодных солдат, оказавшихся в Сталинградском котле. Эту катастрофу наблюдал и военный корреспондент Хайнц Шрётер, который в своих мемуарах нарисовал картины агонии немецкой армии. «В подвалах здания купца Симоновича, – констатировал он с немецкой педантичностью, – лежали и сидели 800 солдат, прислонившись к стенам или прямо на полу в центре сырых помещений. На лестнице кто-то умирал от дифтерии, рядом лежали трое, которые уже давно были трупами – просто никто этого не заметил, так как было темно. Сзади кричал раненый унтер-офицер, которого мучили жажда и боль: его язык, раскаленный, как кусок железа, вывалился изо рта, а ступни уже начали гнить… Пахло керосином, протухшей кровью, горелым человеческим мясом, застарелым гноем и разлагающимися телами».
К сожалению, прозрение немцев наступило только тогда, когда они испытали горечь поражения и поняли, что их надежды на мировое господство повержены в прах.
«Словно в пьяном бреду, мы рвались к берегам Волги, – признавался Ганс Дибольд, – и вот теперь, попав в плен и отрезвев, мы смотрим на играющие на водной поверхности блики, смотрим на берега, под которыми спят тысячи наших солдат, а волны перекатываются через них, как слезы матерей».
Писатель Виктор Некрасов также был участником той Сталинградской битвы. Его пронзительные строки трогают сердца и спустя 70 лет после Победы. «Есть детали, которые запоминаются на всю жизнь, – писал Некрасов, – и не только запоминаются. Маленькие, как будто незначительные, они въедаются, впитываются как-то в тебя, начинают прорастать, вырастают во что-то большое, значительное, вбирают в себя всю сущность происходящего, становятся как бы символом. Я помню одного убитого бойца. Он лежал на спине, раскинув руки, и к губе его прилип окурок. Маленький, еще дымившийся окурок. И это было страшней всего, что я видел до и после на войне. Страшнее разрушенных городов, распоротых животов, оторванных рук и ног. Раскинутые руки и окурок на губе. Минуту назад была еще жизнь, мысли, желания. Сейчас – смерть».
Эти слова могут служить предостережением тем политикам, которые держат в своих руках хрупкий современный мир. Они не должны забывать про трагические уроки Сталинграда.
Владимир ПЕТРОВ