траны Прибалтики сейчас переживают отнюдь не пору расцвета в результате упадка и политической некомпетентности на мировой арене. Из-за понижения уровня жизни многие граждане Литвы, Латвии, Эстонии отправляются на заработки в другие страны.
Но некоторые люди из запыленных заводскими кварталами городов перебираются вовсе не заграницу, а в тихие сёла, чтобы вести размеренную крестьянскую жизнь и заниматься собственным хозяйством. Тем не менее, перспективы деревни оказались не менее удручающими…
Предприниматель Андрис Паулс-Павулс еще в 2007 году покинул Ригу и отправился жить в село. Последние 10 лет он занимается овцеводством, но с каждым годом тянуть хозяйство всё сложнее. Не так давно Андриус вынес вопрос на обсуждение общественности в интернете: «Где найти семью из двух человек, которые бы работали на селе, не пили и не воровали?». Но ответы пользователей предпринимателя не обрадовали:
«Мне ответили, что по-хорошему на семью надо платить 2-3 тысячи в месяц. Но никакое семейное предприятие не может позволить себе такие зарплаты. Вот и приходится латвийцам ехать в чужие страны, и там уже работать слугами в каком-нибудь ирландском крестьянском хозяйстве».
Теперь латвийские крестьяне в долгах, как в шелках. Но зачем же Андриус и прочие предприниматели допустили подобную ошибку, покинув города?
Сам герой статьи, как оказалось, просто хотел быть ближе к природе, хотел поддержать провинцию и впервые заняться семейным делом.
«Спустя 10 лет, я должен признать, что все мои надежды разбились о горькое разочарование», - говорит теперь латвийский овцевод.
Андриус считает, что модель сельского хозяйства Латвии глубоко устарела, а власти остались своими мозгами где-то далеко в 1980-х. Более того, в погоне за русофобскими тенденциями политики вовсе забыли о благополучии собственных граждан. По сути, это закономерный процесс, ведь возросли расходы на оборону, а распространение антироссийской риторики и выпуск методичек по противодействию нашей стране отнимает много времени и усилий.
Также предприниматель объясняет упадок села «колхозным мышлением».
«Там же по-прежнему сидят бывшие колхозники. Они добились, чтобы Латвия по старинке субсидировала село не через площади, а через производственные мощности. В результате вместо европейского подхода к развитию села мы опять встали на путь развития бывших колхозов».
Ставка делалась на молочную отрасль, но подкосило ее российское продовольственное эмбарго. Теперь страны Прибалтики пожинают плоды своей неразумной политики и необдуманных решений ЕС, но в материальном отношении расплачиваются за это предприниматели вроде Андриуса.
В итоге село умирает, а власти тем временем борются не за его возрождение, а ведут междоусобные войны.
«Вместо борьбы с Ушаковым тому же Национальному объединению стоит подумать о том, что будет с латвийским народом», - говорит он.
Заграницу он ехать вслед за своими соотечественниками не хочет, но, по всей видимости, рано или поздно придется это сделать.
«То есть по-хорошему надо собирать манатки и уезжать куда-то, где можно выживать. Ну а кто тогда останется в Латвии, и особенно в регионах? ... При таком исходе надо понимать, что мы, как нация, просто вымрем через какое-то время. Я говорю сейчас о латышах. Мы просто вымрем. И кто будет за это отвечать?».
