Вера, Надежда, Любовь и мать их София: каковы история и традиции почитания? «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше», — написал апостол Павел в своем Первом послании к коринфянам (13:13). Заключенные в этих понятиях добродетели олицетворены в женских именах, издревле почитаемых народами разных стран.Европейская историяСогласно житийному описанию, св. мученицы Вера, Надежда и Любовь пострадали за веру в Риме в начале II века н. э., во времена правления императора Адриана и по его личному повелению. Тогда юные христианки — 12-летняя Фидес, 10-летняя Спес и 9-летняя Каритас — вместе с матерью были арестованы по доносу наместника Антиоха, на глазах родительницы подверглись жестоким пыткам, а затем были казнены.Безутешная Sòfia, совершив погребение дочерей, три дня провела на их могилах, оплакивая, и скончалась там же. Вблизи родных могил и была похоронена.Первые версии жития этих святых мучениц, составленные на латинском, греческом, болгарском, грузинском и армянском языках, появились в VII−VIII вв.На Руси было принято греческое дометафрастово житие, но при переводе имена дочерей Софии в греческом звучании — Пистис, Елпис и Агапи — были преобразованы на славянский манер: Вера, Надежда и Любовь.Именно на это время приходятся сообщения о том, что мощи св. Веры, Надежды, Любови и матери их Софии по распоряжению папы Римского Павла I (757−767) с кладбища были перенесены в только что выстроенную церковь на Марсовом поле, а часть их передана в дар монастырю св. Иулии.Согласно датированному 15 марта 778 г. «Завещанию Ремигия», страсбургского епископа, владыка получил мощи мучениц от папы Римского, которого, по странному совпадению, тоже звали Адрианом, на своих плечах перенес в бенедиктинское аббатство на острове Эшо, что под Страсбургом, и 10 мая 777 г. возложил собственноручно в монастырской церкви, посвященной св. Трофиму.Святая София была объявлена покровительницей монастыря, который с тех пор стал носить ее имя.Весть об этом событии быстро разлетелась по городам и весям, и к мощам потянулись, одна за другой, вереницы паломников. Число их росло столь стремительно, что в 1143 г. пришлось устроить для них поблизости, на «римском пути», постоялый двор. Потоки верующих, страждущих поклониться реликвиям, текли к стенам аббатства, не иссякая, многие века.До тех пор, пока вихрь Великой французской революции (1789−1794) не смел власть абсолютной монархии. В пришедшей ей на смену молодой буржуазной республике бурлила страсть новизны, присущая любой юности. В неуемности своей она крушила все, что было связано с ценностями закатившейся, но не менее великой эпохи.Как пишет французский исследователь Жозеф Гросс, в 1792 г. монастырские здания были проданы с аукциона за 10100 ливров, а в обители устроен… трактир. Что тут скажешь? О тemporа, о mores! А мощи безвозвратно исчезли.Прошло еще чуть более столетия, и в 1898 г. остатки монастырской церкви святого Трофима были причислены к историческим памятникам Франции. Тогда и началось ее постепенное восстановление.А в апреле 1938 г. епископ Шарль Руш привез сюда из Рима две ранее не переданные частицы мощей святой Софии. Одна из них была помещена в саркофаге из песчаника, другая приобщена к святыням, хранящимся в специальной раке в церковном реликварии.Старорусские традицииВ дохристианскую пору на 30 сентября (17-е число по ст. стилю) приходились поминки по лету и новосельцы осени. Народ примечал, тронутся ли в путь журавли (если да, то на Покров жди мороза, а если нет, то зима припозднится). Провожая журавушек, вслед им кричали: «Колесом дорога!» Слова заключали в себе не только пожелание доброго пути, но и призыв вернуться.С течением времени эти обычаи сплелись с христианской традицией почитания Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, причем довольно своеобразно. День получил название «всехсветного бабьего праздника» («вселенских бабьих именин»).По обычаю, в память о страданиях Софии, на глазах которой терзали и убивали родных дочерей, полагалось утро начинать громким плачем о судьбе своей и своих близких. Рыдать полагалось всем женщинам, даже тем, которые «жили — не тужили» и могли назвать себя счастливицами (а все потому, что считалось у наших предков: «бабья судьба не бывает одна»). Это была так называемая «бабья выть».По ряду свидетельств, мужчины в некоторых местностях старались под удобным предлогом уйти на это время из дома (например, на рыбалку или по грибы), но недалеко, так, чтобы вернуться сразу, как только голошение закончится, и отведать праздничных пирогов. Ловко придумано!А уж именинницы — Веры, Надежды, Любови и Софьи — праздновали три дня кряду, чтобы достойно прославить материнскую мудрость и женские добродетели.Кроме застолий, на памятный день устраивались «деревенские святцы». Молодежь собиралась на «вечерины», лелея надежду «себя показать да высмотреть, кто падет на ум, на душу». А те девицы-красавицы, в сердцах которых уже горел огонь любви, причитали, чтобы ответному чувству суженого «не было конца веку», чтобы любовь «в огне не горела, в воде не тонула, чтобы ее зима студеная не знобила». И берегли в себе веру, что все так и сбудется.Замужние женщины, дабы обеспечить спокойную атмосферу в доме, покупали в церкви три свечи, из которых две ставили там же, в храме, перед ликом Христа, а одну приберегали для дома.В полночь ее надо было установить в середине хлебного каравая, специально для этого выставленного на стол, зажечь и произнести целых 40 раз подряд заветные слова о том, чтобы всякое зло исчезало, а покой в семье прибывал. Поутру же накормить тем хлебом домочадцев (только их и никого из посторонних, даже гостей) и ни в коем случае не выбрасывать ни крошки.Что ж, пожелаю всем мира и спокойствия в семьях, любви и мудрости в отношениях, веры и надежды в сердцах!Автор: Валентина Пономарева
