Екатерина Миронова и Евгений Устенко выступают в танцах на льду. Летом они провели сбор в США с группой Игоря Шпильбанда.
Устенко: Там другой подход к тренировкам, никто не работает из-под палки. Люди выходят на лед потому, что хотят. Это видно и на тренировках, и на соревнованиях, и во всем – как именно ты выходишь на лед, как выполняешь прокат и так далее.
Поэтому присутствует легкость. Нет такого, что царит атмосфера тяжелой кропотливой работы, как иногда бывает в России. Подойдет Игорь, улыбнется, скажет: «Ну что, ребят, пять минут, как вышли на лед, прокат?» И ты отвечаешь ему: «Поехали прокат». Это меняет работу головы в лучшую сторону.
Миронова: Само отношение к тренировкам и к фигурному катанию изменилось.
Устенко: За счет этого, мне кажется, за счет того, что это смена обстановки и совершенно другой мир, внутри тебя что-то меняется. На катке тренируется больше 10 пар, одновременно на льду могло быть по 13 пар, из которых еще две девочки из сольных танцев.
– На катке у Шпильбанда тренируются пары не только из США? Как находили общий язык?
Миронова: Бо́льшая часть катается за Америку, но есть такие же дуэты, которые приехали на стажировку, как и мы.
Устенко: Есть ребята, которые катаются за другие федерации – за Финляндию, за Мексику.
Миронова: Все ребята очень общительные. Поначалу присутствовал небольшой барьер из-за языка, но потом он исчез. Под конец сборов кофе ходили вместе пить, что-то обсуждать. Все дружелюбные, никакого давления, никаких вопросов не было.
– То есть к паре из России не было холодного отношения?
Екатерина: Нет, скорее, наоборот, были рады. Уехали мы на хорошей ноте, ребята говорили, что с радостью бы ещё раз на одном льду покатались. Это очень приятно.
Устенко: Логан (Бай) вообще учит русский. На катке много кто говорит по-русски – кто-то катался или стажировался с ребятами из России, у кого-то корни. Даже если не говорят сами, то немного понимают русскую речь.
