Европа и Азия с точки зрения объёмов товарооборота с Россией практически поменялись местами: доля первой снизилась до 12%, а второй — выросла до 66%. При этом только на Китай приходится почти треть внешней торговли РФ. Такие данные привел «Известиям» на ВЭФ-2024 замруководителя Федеральной таможенной службы Владимир Ивин. Импорт из КНР практически полностью заменил поток товаров с Запада — оттуда везут машины, оборудование, различные электронные изделия, одежду и обувь, а из Индии — фармацевтику. Для улучшения условий торговли ФТС активно модернизирует и строит новые погранпосты. О том, какую работу еще нужно провести и есть ли сегодня дефицит кадров среди таможенников — в интервью «Известий».
— Уже два года все говорят о «развороте на Восток». Какой объем товарооборота достигнут с дружественными партнерами, такими как Китай, Индия и страны Ближнего Востока?
— Это действительно разворот. Если посмотреть на статистику десятилетней давности, доля Евросоюза в нашей торговле составляла 47-48%, тогда как Азия — около 11%. Сейчас эти показатели практически поменялись местами: доля Евросоюза упала до 12%, а Азии — выросла до 66%.
Разворот на Восток — это данность, которая сохранится на долгие годы. Среди основных азиатских партнеров Китай занимает первое место — на него приходится практически 33% нашей внешней торговли. В импорте эта доля еще больше — около 42%.
Второе место у Индии. В целом, она делит второе и третье места с Турцией, которую тоже можно считать азиатской страной. Доля торговли с обоими государствами составляет примерно по 8,5%.
— Если говорить о конкретных отраслях, какие из них развиваются активнее всего в этом сотрудничестве?
— Безусловно, это экспорт энергоносителей — он составляет львиную долю во взаимной торговле.
Китай здесь играет ключевую роль, занимая более 40% нашего импорта. Он стал основным партнером, заменив объемы, которые раньше приходились на другие страны, прежде всего на западные. Конечно, полностью заместить все не удается, но все основное поступает из КНР — машины, оборудование, различные электронные изделия, одежда и обувь.
Что касается Индии, то здесь заметно выросла фармацевтика. Раньше мы закупали у них много такой продукции, но затем эту долю заменили западные концерны. Сейчас происходит обратный процесс. Кроме того, продукты питания из Индии пользуются хорошим спросом на нашем рынке.
— Что еще мы экспортируем, помимо энергоносителей?
— Значительный рост показывает сельскохозяйственная продукция — зерно, мясо, рыба. Также товары химической промышленности, особенно минеральные удобрения, в значительных объемах закупаются как Индией, так и Китаем. Как ни странно, есть определенная доля машиностроительных изделий, которые экспортируются, в том числе, в КНР.
— Как, в свою очередь, санкции отразились на товарообороте с Европой и США? Какие направления торговли пострадали больше всего?
— Как я уже упоминал, доля Европы в нашей торговле снизилась с 47-48% до примерно 12%. Если говорить о конкретных товарах, то санкции затронули практически всю номенклатуру. Наибольшую долю всегда занимали энергоносители, и сейчас страны ЕС закупают их у нас в значительно меньших объемах.
Поставки из Евросоюза к нам также резко сократились, несмотря на то, что есть сектора, которые формально не попадают под санкции. Однако из-за сложностей с логистикой и расчетами с европейскими партнерами наблюдается спад по всем товарным направлениям. В первую очередь это касается машиностроительной продукции, техники, высокотехнологичной электроники. Также мы больше не получаем составляющие космических спутников — эта продукция всегда была дорогой и занимала значительную долю в части электронной промышленности.
При этом с США у нас никогда не было большого товарооборота. Сейчас их доля во внешней торговле РФ составляет примерно 1%, тогда как раньше доходила до 2%, то есть падение незначительное. По большей части это коснулось энергоносителей и изделий металлургии — как цветной, так и черной. Что касается машиностроения, удобрений, ядерного топлива — в этих направлениях устоявшаяся много лет назад доля сохраняется примерно на том же уровне.
— Есть ли у ФТС планы по развитию инфраструктуры для поддержки растущего объема торговли с новыми партнерами?
— Инфраструктура для нас — очень важный, но пока еще проблемный вопрос. Несмотря на огромную протяженность границы РФ, у нас пока слишком мало полностью оборудованных пунктов пропуска — их можно пересчитать по пальцам одной руки.
— Как в ситуации с Китаем?
— Ситуация с Китаем, к сожалению, досталась нам в наследство. В определенный период, когда взаимная торговля росла, было принято решение о возможности использования частной инфраструктуры для пунктов пропуска. На тот момент это, возможно, было не самым правильным решением. В результате нам пришлось выкупать эту инфраструктуру, и сейчас идет активная реконструкция или строительство новых пограничных постов.
В этой связи мы благодарны министерству транспорта — работа идет на всех границах, на крупнейших пунктах пропуска. Мы все с нетерпением ждем, когда КПП приведут в нормативное состояние, так как все пользователи этой инфраструктуры, включая нас, страдают от ее неустроенности. На горизонте 2025-2030 годов планируется реконструировать все значимые пограничные посты. Сейчас несколько десятков из них находятся ремонтируются или строятся.
— Коснулась ли проблема дефицита кадров таможенной службы?
— Да, коснулась. В мае этого года, когда назначали министров, дважды в Совете Федерации глава МВД обозначал эту проблему как одну из ключевых — в частности, он упомянул недостаточный уровень денежного содержания и значительный дефицит кадров в системе ведомства. Мы также сталкиваемся с нехваткой сотрудников, так как находимся в тех же общих правилах формирования зарплатных ставок.
То есть у нас схожая ситуация: не везде таможне удается создать привлекательные условия для грамотных специалистов, особенно в крупных центрах, где уровень жизни выше.
Поскольку мы перешли на принцип электронной таможни и движемся в сторону интеллектуальной службы, нам IT-специалисты необходимы. Сейчас вся система цифровизирована: у нас электронные документооборот и декларирование. Даже на уровне пунктов пропуска, где идет физическое перемещение товаров, скорость зависит от работы наших информационных систем. К сожалению, не во всех регионах предлагаемые нами условия работы привлекательны. Пока проблема нехватки кадров не критична для системы. Мы справляемся с поставленными задачами.
— Какой объем контрабандной продукции выявило ведомство за 2023 и 2024 годы? Какой товар стал наиболее популярным?
— Традиционно это товары с высокими маржинальностью и уровнем налогообложения, а также те, которые запрещены к перемещению или сильно ограничены, но востребованы на рынке. Из классической контрабанды — конечно же, это наркотики. Попытки пересекать границу с крупными партиями прекурсоров и готовых психотропных веществ продолжаются. Показатели этого года подтверждают, что таких попыток меньше не стало. Мы задерживаем тонны нелегальной продукции.
— Их становится больше?
— Хотелось бы сказать, что мы лучше работаем и поэтому больше выявляем. Но однозначно утверждать, что стало больше контрабанды, сложно, ведь это теневой рынок. Оценить его объемы непросто. Однако выявлять стали активнее.
Из экономической контрабанды, связанной с неуплатой обязательных платежей, популярны сигареты, алкоголь, одежда, обувь, включая меховые изделия, а также лесоматериалы (особенно на Дальнем Востоке), валюта и драгоценные материалы. Эти товары традиционно перевозятся нелегально.
В зависимости от типа товара и тяжести преступления мы возбуждаем либо уголовные, либо административные дела. Последних больше, но по уголовным видим рост — почти на 20%.
Время сложное. Сломаны привычные логистические цепочки, утрачены традиционные партнеры и рынки сбыта. Сейчас идет перестройка связей, выстраиваются новые финансовые отношения. На фоне этих изменений кто-то из-за незнания нарушает законы, а кто-то сознательно пользуется ситуацией. Это приводит к тому что число уголовных дел, связанных с контрабандой, растет — на 20%, а административных — на 3%.
По уголовным делам сумма контрабанды приближается к 4 млрд рублей, а по административным, за семь месяцев 2024 года, — почти к 60 млрд.
— Что касается методов выявления, есть ли что-то новое?
— Нет, методы остаются стандартными: таможенный контроль, работа аналитических подразделений. Анализируем логистические пути, товары и рынки. Например, если из Индии поступает говядина, это подозрительно, так как там корова священное животное. Или когда алюминиевые радиаторы ввозят по цене ниже стоимости сырого алюминия.
Сейчас аналитическая работа особенно важна — в условиях перестраивающегося рынка. Необходимо отличать, где изменения объективные и закономерные, а где происходят отклонения.
