В условиях последних нескольких лет российскому малому и среднему бизнесу пришлось значительно изменить свои механизмы и структуру работы. Созданные раннее логистические маршруты, рынки сбыта и устоявшиеся процессы стали невозможны, но вместе с этим для отечественных предпринимателей открылись новые пути развития и страны, заинтересованные в их производстве. О том, продолжит ли правительство поддерживать МСП, с какими вызовами столкнулись российские бизнесмены и почему им стоит обратить вынимание на восток и юг, «Известиям» в рамках ВЭФ-2024 рассказал президент общественной организации МСП «Опора России» Александр Калинин.
— Какие ключевые итоги двух последних лет под санкциями, с точки зрения их влияния на российский малый и средний бизнес вы могли бы подвести? Как изменилась стратегия формирования и адаптации предпринимателей в этих новых условиях?
— Экономика зависит от внешнего рынка. Конечно, когда две трети нашего товарооборота переориентировано с запада на восток и на юг, ситуация отразилась на всех. Мы стали покупать другие товары, поставлять свою продукцию совершенно в другие страны. На малом бизнесе это отразилось тем, что потребовалось больше посредников. Стало нужно больше малого бизнеса, чтобы найти новые рынки и сохранить тех поставщиков, которые были раньше. Мы видим, что на сегодняшний день малый бизнес очень востребован в обычных экономических связях. Это плюс. Минус в том, что существенно выросли издержки, особенно связанные с логистикой и с платежами.
И еще очень выросла стоимость труда в России, выросли зарплаты. Для россиян это плюс, но для бизнеса — дополнительные издержки. Поэтому приходится перенастраивать многие процессы. С другой стороны, учиться понимать, как работать с постоянно растущими издержками. Выход есть — повышение производительности труда, более профессиональная работа. Но это требует, в том числе, и компетенции. Недостаток компетенции малого бизнеса — наверное, на сегодня самый большой вызов, который есть для любой экономики, любой страны мира.
— Александр Сергеевич, в каких мерах поддержки на сегодняшний день нуждается сектор МСП вместе с самозанятыми и как следует доработать нацпроекты МСП, которые будут приниматься уже на следующую пятилетку?
— Мы считаем, что самое главное — сохранить то, что было создано по поручению президента за эти 6 лет. 6 лет назад не существовало такого комплексного подхода к развитию МСП, и он был не просто создан. Год за годом выстраивалась совершенно новая инфраструктура и совершенно новое качество взаимодействия региональных правительств, федерального правительства, законодательной власти с малым и средним бизнесом. Появились центры «Мой бизнес», их уже почти 450 по стране, центры поддержки экспорта — их 82. Появились 100 новых промпарков, технопарков, образовательные программы, гранты начинающим предпринимателям. Поэтому этот этап национального проекта впечатляющий. Цели, поставленные президентом, были досрочно выполнены на 2 года раньше.
Никогда не было столько малых предприятий в нашей стране. Важно не понизить статус, приоритетность развития малого бизнеса, а такие разговоры ведутся. И это нас действительно настораживает. То есть, зачем нам столько вкладывать в малый бизнес? Он и сам по себе уже развит. Хотя на самом деле вкладывают немного, в год где-то 90 млрд в развитие МСП на всю страну. А бюджетная отдача очень высокая. Всего налогов и сборов малый бизнес заплатил где-то 6 трлн рублей в 2020 году во все бюджеты, фонды. Сейчас он платит 8 трлн, то есть ежегодно малый бизнес стал приносить бюджету на 2 триллиона рублей больше, а вложения сейчас — 80-90 млрд.
— По вашим оценкам, как отразится на секторе малого и среднего предпринимательства расширение порога по упрощенной системе?
— Здесь было принято непростое решение. Мы всегда по России добивались повышения порогов по упрощенности налогообложения. Особенно это актуально для бизнеса, где нет входного НДС, прежде всего, это сфера услуг. Нам правительство шло навстречу. К примеру, был обнулен НДС для гостиниц, для сферы общепита. Это дало свои положительные результаты: бизнес начал отделяться. Вместе с тем, указывалось много раз, что иногда упрощенкой пользуется бизнес далеко не малый. То есть правительство подняло пороги до 450 млн — об этом только могли мечтать, но после 60 млн был введен НДС с оборота 5-7%.
Этот период внедрения еще нужно пройти, там много деталей. Мы находимся в постоянном контакте с сотрудниками Федеральной налоговой службой, они бывают у нас в офисе «Опоре России», на комитете по налогам. И предстоит большая работа, там много подводных камней, много чего нужно объяснить. В любом случае, это повышение нагрузки на малый бизнес. Но это и не скрывалось при проведении модернизации налоговой системы.
— В июле в СМИ просочилась информация, что власти рассматривают сценарий отмены льготных программ для МСП. Действительно ли это обсуждается и какие могут быть последствия в случае прекращения льготного кредитования для малого бизнеса?
— Такую позицию озвучивает замминистра Ирина Окладникова. Она считает, что на это не нужно тратить деньги. Дело в том, что эти программы есть не только в МСП — в Министерстве сельского хозяйства тоже предусмотрено субсидирование процентной ставки. Это самые дорогие программы, они наиболее востребованы у растущего бизнеса. Их отмена приведет к тому, что акселерации будет еще меньше. У нас и так она слабо работает. Если смотреть структуру отечественного бизнеса, 97% — это микробизнес, где работают, как правило, до трех сотрудников, оборот не более 20 миллионов в год.
А вот для малого бизнеса с предприятиями по 250-270 тысяч человек этот инструмент очень востребован. Он позволяет брать кредиты на 5% ниже, чем рыночная ставка. Соответственно, если убрать это всё и по сельскому хозяйству, и по малому бизнесу — это вызовет недоумение у малого бизнеса. Нужно тогда предложить что-то взамен. Мы считаем, что нужно предоставить льготный лизинг. То есть фондировать лизинговые компании либо банки. Центральный банк фондирует лизинговые компании не напрямую, а через банки, поскольку они ему поднадзорны. Допустим, под 3% годовых. А банк фондирует свою лизинговую компанию уже, к примеру, под 4%. И тогда предприниматели могут получать лизинг под 5%. Это наше предложение, оно будет рассматриваться Центральным банком и Министерством экономики. Мы рассчитываем на серьезный диалог на эту тему.
Ключевая ставка у нас сейчас высокая, она сохраняется и поднимается. Как в целом повлияло ее увеличение на среднее предпринимательство и на деловую активность?
— Ставку подняли достаточно быстро. Влияние стоимости денег всегда имеет отложенный эффект. Мы уже увидели это по нашему индексу. Если разбирать индекс и перестроение малого бизнеса, показатель начал в июле достаточно серьезно падать. Он снизился до 2022 года на уровень 54, хотя был в мае еще 58. Основная причина, по которой он снижается — это стоимость денег, готовность инвестировать и дороговизна кадров. Какое будет последствие? Ведь дело не в том, что кредиты стали дорогими — как правило, инвестируют не за счет кредита. Кредиты нужны для того, чтобы пополнять оборотные средства в условиях инфляции. Дело в том, что предприниматель, имея деньги, сейчас думает не об инвестициях, а о том, чтобы выгодно эти деньги разместить в депозитах.
У нас депозиты населения уже 50 трлн рублей, депозиты юридических лиц порядка 40 трлн, то есть рекордное количество денег ушло в депозиты. Кстати, обвал рынка ценных бумаг, который сейчас происходят на российском фондовом рынке, тоже случился во многом благодаря такой высокой ключевой ставке. Зачем мне вкладывать в инвестиции, если я получаю 20% годовых в первоклассном банке? Ничем не рискуя, я получаю возврат инвестиций за пять лет. В этом, мы считаем, и заключается главная опасность — в высокой ключевой ставке, поскольку деньги начинают перетекать в финансовый спекулятивный сектор. Эти средства уходят в депозиты, люди отказываются от инвестиционных проектов, завершают начатые, потому что при таком финансировании нет смысла запускать инвестиционный проект даже с 6-7-летним возвратом.
Александр Сергеевич, в каких отраслях малого и среднего бизнеса вы видите наибольший потенциал для роста в ближайшие годы, и какие меры необходимы для стимулирования развития этих самых отраслей?
— Прежде всего, я вижу потенциал сфере услуг. У нас очень много услуг, которые мы приобретали за рубежом — тот же туризм, гостиницы. И сейчас многие вещи мы вынуждены покупать здесь. Посмотрите, как Владивосток расцвел в сфере общепита, туризма. Кроме того, тот же инжиниринг, российские IT-продукты оказались востребованными. По нашей инициативе, которая была поддержана президентом и государственным Федеральным собранием, правительством, с 1 января для промышленных предприятий малого бизнеса в России снижаются страховые взносы до 7,6%. Это говорит о том, что в налоговой сфере таким предприятиям будут даны приоритеты, похожие на те, что есть у IT-сферы.
Это будет стимулировать вкладывать деньги в малые производственные компании в следующем году, предприниматели уже знают. Это существенная экономия, потому что фонд оплаты труда занимает около половины затрат, и взносы снижаются в два раза. Эти деньги можно использовать на то, чтобы инвестировать в собственное развитие.
Помимо этого, достаточно бурно развивается логистика, особенно с учетом того, что идет переориентация. Малые предприятия в логистической сфере могут и цены поднимать, и зарабатывать на этом рынке больше, чем раньше. Многие туда идут. Внешнеэкономическая деятельность — экспорт, импорт — это тоже хорошая сфера для роста. У нас много денег вкладывается в строительство дорог. Я надеюсь, что этот тренд будет продолжаться.
Большая страна нуждается в новой инфраструктуре, здесь есть, где расти, поэтому нужно более грамотно выстраивать отраслевые стратегии.
— На сегодняшний день какие бы вы выделили главные проблемы малого и среднего бизнеса?
— Главная проблема — это компетенции. Например, производительность труда в малом бизнесе у нас тоже не очень высокая. Я бы еще назвал постоянно растущие издержки и налоговую нагрузку, то есть и администрирование, и повышение налогов на малый и средний бизнес 1 января. Это заставляет бизнес быть более эффективным. Плюс высокая учетная ставка. Если ты раньше мог на недорогих деньгах перекредитоваться где-то, и низкая учетная ставка прощала некоторые недочеты или убытки, то с нынешними дорогими деньгами уже так не получится. Взятие кредита будет ускорять банкротство предприятия. Поэтому нужно всё считать, очень грамотно действовать: ресурсы дорогие, а рост возможен только в нише.
Это требует других компетенций. Мы в «Опоре России» в ближайшее время запускаем образовательный курс, в том числе и для тех, кто работает на китайском рынке. Востребованность в дополнительном образовании будет расти, об этом говорит и правительство. Запускаются дополнительные программы по производительности труда, по внешнеэкономической деятельности, по инженерной сфере, промышленному дизайну и так далее. Людям нужно профессиональное образование от бизнеса, поэтому мы считаем, что это приоритет. Это компетенция российских предпринимателей.
— Вы уже упомянули экспортные возможности МСП. Хотелось бы напоследок спросить, как вы оцениваете текущее состояние экспортного потенциала МСП в России, какие страны наиболее популярны у малого бизнеса и какие меры поддержки необходимы для увеличения экспортных возможностей МСП?
— Самая на поверхности лежащая вещь — это не потерять то, что сделано в центрах поддержки экспорта. Они были созданы в каждом регионе, но согласно позиции Минфина, регионы теперь должны их финансировать сами. Тогда мы теряем управляемость и единые стандарты. Каждый регион будет делать, что хочет. Может быть, в этом есть определенный смысл — в свободе действий, но тем не менее, успех принесло то, что было единое окно, единые стандарты.
Если сейчас это все ликвидировать, как предлагает Министерство финансов, это разрушит качество самой структуры. Малый и средний бизнес экспорт или импорт начинает с бизнес-миссий. У нас в системе государственной поддержки одна только компенсация затрат на выставки. Но до выставки еще надо дорасти: приехать в страну, изучить возможности, изучить рынки, найти партнеров, и тогда уже можно говорить о каких-то выставках.
Мы когда проводим бизнес-миссии в России, они пользуются большой популярностью. Люди сами потом понимают, что нужно делать. Поэтому должен быть какой-то механизм, в том числе, поддержки бизнес-миссии. Дальше, на что бы обратил внимание — люди хотят работать на китайском рынке. Он самый большой после американского, но в Китае развита промышленность. Вряд ли мы ему что-то можем сейчас предложить из промышленности, но они много покупают продуктов питания, сувенирной продукции. А нашу промышленность можем предложить рынку Ирана, Индонезии, население которой в два раза больше России. Люди еще не видят эти государства, сегодня на Восточном экономическом форуме будет гораздо больше стран.
Наша роль диверсифицируется. К примеру, мы возили людей в Иран, где они с удивлением узнали, что там нужны наши двери. Иранцы интересуются мебелью, промышленными товарами. В Китае мы это не продадим, а туда продадим. Есть и большие страны, где живет много людей, дружественные страны, допустим, Эфиопия, туда тоже можем продавать.
Теперь приходится изучать новые страны и выстраивать там инфраструктуру поддержки, такую как торговые представительства. Где-то придется создавать определенные хабы на пути следования товара. Работа интересная, много разнообразия. Советский Союз экспортировал свою промышленную продукцию в 160 стран мира, нам предстоит вспомнить хорошо забытое старое и сделать это уже на новом качестве.
