В издательстве «КомпасГид» выходит сборник произведений юных драматургов. «Сноб» публикует фрагмент пьесы Ульяны Даниловой «О жизни и любви (Красная Шапочка)».
Девочка (Шапочка) сидит посередине комнаты и что-то напряженно завязывает. Из зала слышится женский кашель.
Шапочка (к зрителю, протягивая руку для рукопожатия). Шапочка. Четырнадцать лет. Живу с мамой. (Обиженно убирает руку, которую никто не пожал.) Она, кстати, опять болеет.
Мама (развалившись на одном из кресел в зале). Милая, с кем это ты там разговариваешь?
Шапочка (рассерженно). Как ты обычно любишь говорить, я просто мечтаю.
Мама (нервно смеется). Ну до чего же ты у меня забавная! Ах, ну скоро ты там закончишь? Я уже хочу войти в комнату и посмотреть, что получилось.
Шапочка. Да, все готово. Можешь заходить. (Что-то доделывает и вешает на стену.)
Теперь видно всю комнату, по стенам которой развешаны зеркала.
Мама (выходя на сцену). Ах! Ну какая ты у меня умница! Так красиво, так просторно. Ты сделала точь-в-точь как я себе это представляла и как я тебя просила. Глянь-ка, теперь всегда можно посмотреть, что у тебя за спиной. Оборачиваться совсем не нужно, нужно только взглянуть в зеркало. Постой, тебе что-то не нравится?
Шапочка. Мне все равно. Зеркала как зеркала.
Мама. Но как ты можешь быть равнодушна к этому? (Показывает на зеркала.)
Шапочка. Я не ты, пора бы тебе это понять — и запомнить, что я могу и буду любить другое, что я могу искать себя и быть разной и что я хочу и буду отличаться от тебя.
Мама (нервно смеется). Ну до чего же ты у меня забавная! Ну хорошо, как вам будет угодно, маленькая бука.
Шапочка. К слову, о пирожках. Может, мы сегодня навестим бабушку? Мы ужасно давно не виделись с ней. Она могла заболеть, а мы даже ничего и не слышали от нее.
Мама. Милая моя, ты иногда бываешь такая забавная! Ты же знаешь, что мы с бабушкой поссорились и она не захочет со мной разговаривать. Я, пожалуй, дома посижу. А ты иди, я дам тебе с собой пирожки и передам для бабушки письмо. Договорились? (Глупо улыбается.)
Шапочка (к зрителю). С бабушкой они не общаются уже давно. Бабушка не хочет извиняться первой, да и мама тоже. (К маме.) Знаю я тебя, ты никогда не пытаешься решить все сама, ты лишь делаешь крайней меня.
Мама (к зрителю). А может, она права? (К Шапочке, смеется.) Ну до чего же ты забавная! Но давай-ка не будем забывать о тоне в разговоре с мамой. Все, милая, тебе пора идти. На сегодня закроем эту тему.
Шапочка. Опять избегаешь, опять смеешься. Ну смейся, смейся. Улыбайся и делай вид, что все нормально, сколько хочешь. Ты никудышная мать. Больше всего в этой жизни я не хочу быть похожей только на тебя!
Мама (к зрителю). Я знаю, что я плохая мама! Я знаю, я ничего не делаю для нее! Я знаю, что она меня ненавидит, знаю, знаю, знаю!
Шапочка (к зрителю). Я знаю, что жестоко говорить такое! Я знаю, что делаю ей очень больно! Но я не могу по-другому! Я ведь ее люблю!
Одновременно кричат зрителю.
Мама. Да она же меня ненавидит, да она же меня ненавидит, да она же меня ненав...
Шапочка. Но я же ее люблю, но я же ее люблю, но я же ее любл...
Лес. Звуки птиц. На заднем фоне играет произведение «Op» группы Bremer/McCoy.
Шапочка. Любит, не любит, любит, не любит, любит, не любит… ах, ну раз так! (Бросает цветок, на котором гадала, и топчет его. К зрителю.) А я люблю! Люблю ее очень! А мама бабушку любит? Ну конечно любит! Да и вообще, что такое любовь? Как ее ощутить? Как понять, что бабочки в животе задышали? А любовь всей жизни — это еще что? Когда люди встречают любовь всей своей жизни — они знают об этом? Это какое-то особое чувство, сродни удару, толчку, сильному порыву ветра, или это знание неосязаемое, ближе к сильному испугу? Все говорят, что от любви до ненависти один шаг, а почему? Действительно ли эти чувства так противоположны, или, может, они дополняют друг друга и без одного не было бы и другого? Сила двух этих состояний необъятна.
А любовь к себе — это еще что? Возможно ли полюбить себя, не испытав к себе ненависти или отвращения? В чем разница между любовью к себе и принятием себя? Можно ли сказать, что принятие — это часть отчаяния? Отчаявшись что-то изменить, человек принимает этот факт как данность, как часть его реальности? В какой момент просыпается любовь к себе — после стадии принятия или после испытанной ненависти? Возможно ли вообще до конца принять себя, если человек — текучее вещество, постоянно меняющийся, никогда не стоящий на месте организм? (Музыка плавно уходит. Шапочка подходит к одному из зеркал, кривляется, высовывает язык, строит рожицы.) Не дурна... но и не хороша!!!
Одна тут, совсем одна. Я уже совсем запуталась, куда идти! Дорогу домой хорошо помню, а как дальше идти — не знаю; потерялась, что ли? Ну, как там в сказках всегда делали?! АУУУУУ... Никого! (К зрителю, рассерженно.)А вы-то чего молчите? Хоть бы подыграли! (Плачет, читает стихотворение, глядя вверх.) Мне... Мне...
Мне бы только хотелось, чтобы
(Я банальность скажу, прости)
Солнце самой высокой пробы
Озаряло твои пути.
Мне бы вот разрешили только
Теплым ветром, из-за угла,
Целовать тебя нежно в челку
Цвета воронова крыла.
Мне бы только не ляпнуть в шутку —
Удержаться и промолчать,
Не сказав никому, как жутко
И смешно по тебе... по тебе…
(Вздыхает.) Забыла!
Волк. Скучать. Там было «скучать»*.
Шапочка. Спасибо!
Волк. Здравствуй, Шапочка.
Шапочка. Здравствуйте... а кто вы?
Волк. А как тебе будет удобнее называть, так и называй.
Шапочка. Может, волк? (К зрителю.) Ну, в сказке про Красную Шапочку был, помните? Он, правда, бабушку съел, но это же сказка! Тут такого точно не произойдет.
Волк. Хорошо, зови меня Волком. Так что же тебя так расстроило?
Шапочка. Я запуталась, потерялась, не знаю, что делать и куда идти.
Волк. Не отчаивайся, ты идешь по правильной дороге. Ты, конечно, выбрала не самую легкую тропинку, но это ничего. Она лишь немного длиннее.
Шапочка. Еще мне страшно, потому что я здесь совсем одна. А вдруг стемнеет, когда я буду подходить к бабушкиному дому, я его не увижу и пройду мимо? А вдруг я сойду с правильной дорожки и заблужусь? А вдруг...
Волк. Ну-ну-ну, это все исправимо. Давай мы будем с тобой вести беседу, а когда ты подойдешь к дому твоей бабушки, я скажу тебе об этом, но потом я должен тебя покинуть.
Шапочка. Мне очень нравится этот план! А почему тебе не страшно ходить совсем одному?
Волк. Страшно, но я, кажется, привык.
Шапочка. Ну до чего же ты удивительный!
Волк. В этом нет ничего удивительного, и ты со временем привыкнешь.
Шапочка. Это так сложно! Знаешь, иногда мне кажется, что я была создана только для того, чтобы ошибаться.
Волк. Не ошибаются только сумасшедшие и мертвые. Это нормально.
Шапочка. А какая твоя самая большая ошибка?
Волк. А ты сама смогла бы понять, какая у тебя?
Шапочка. Нет.
Волк. Вот и я бы не смог.
Шапочка. Волк, а почему я тебя не вижу?
Волк. А потому что я везде, в каждом вздохе, в каждой секунде, в каждом отражении.
Шапочка. В каждом отражении, говоришь? (Подходит к зеркалу, смотрит в него, удивляется и пугается.)
Волк. Не бойся, тебе я ничего не сделаю.
Шапочка. А я не боюсь! Я просто немного удивилась.
Волк. Ну хорошо. Тут нам нужно будет с тобой расстаться, мы еще встретимся. Я хочу тебя предупредить: Шапочка, в жизни бывает разное, бывает страшное, бывает грустное, но бывает и очень много хорошего. Всегда есть дом, в который можно вернуться, всегда будет мама, которая будет любить тебя, но по-своему.
Шапочка забегает за кулису. Мы слышим, как она бегает за сценой и зовет бабушку.
Шапочка. Бабушка, миленькая, никогда не угадаешь, что я тебе принесла! О, о! А еще я встретила такого волка удивительного. Он говорит, что он везде, но в то же время его нет, то есть его совсем-совсем не видно. (Возвращается с какой-то вещью в руках.) Слушай, мне так нравится эта кофточка, могу я себе ее взять? БА-БУ-ШК А!!!
С этого момента начинает очень тихо, а потом всё громче и громче играть трек The Beatles «Revolution 9».
Волк (равнодушно). Нету здесь больше твоей бабушки.
Шапочка. Как это? Переехала?
Волк. Нет, ее больше нет нигде, но в то же время она теперь везде.
Шапочка. Чего это ты такое говоришь?
Волк. Я забрал ее с собой. Или, как там в сказках обычно говорят, я ее съел.
Шапочка. Постой, постой, но ты же хороший? Ты же добрый волк!
Волк. Нет! Я ни хороший, ни плохой. Я самый обычный волк. Я убиваю, граблю...
Шапочка (перебивает). Да что же ты такое говоришь?! Сейчас я ее найду. (Отдергивает кулису.) Оп! Нету. (Отдергивает еще одну, а потом еще одну и еще.) Р-р-раз! И здесь нет. А-а-а, ну тогда тут! Никого. Тут точно должна быть! Нет...
Волк (кричит). НЕТ ЕЕ БОЛЬШЕ! Нигде нет.
Шапочка. Ты... Ты забрал мою бабушку! Я ненавижу тебя. Ненавижу. Ты самое худшее существо из тех, что когда-либо мне встречались! Ты хуже маминых дурацких зеркал, ты хуже одиночества, хуже неволи, хуже самой смерти!
Волк. С последним не соглашусь.
Шапочка. Стой, это ошибка, да-да, это ошибка. Ты говорил, что не ошибаются только сумасшедшие, ты же не сумасшедший. Давай исправим все, пока не поздно, я помогу. Ты только скажи, что делать. Я сделаю все! Ну, с чего начнем? Какой план?
Волк. Не нужны больше планы. Что сделано, то сделано. А теперь прощай.
Шапочкаа. Подожди, но мы же еще не решили! Мы не договорили... (Слышен звук закрывающейся двери.) Нет, нет, нет, я этого так не оставлю. Бабулечка, миленькая! Ну почему же ты не выходишь?! Ты меня вообще слышишь, нет, тебе там меня хорошо слышно? А ты им там сказала про таблетки после ужина? Ты только тамне забудь, что тебе нельзя молоко! (Плачет.) Бабушка-а-а-а! БАБУШКА-А! Тебе не страшно было? Ты же нас не забудешь? Мы ведь встретимся с тобой. Я тебе обещаю. Я тогда уже буду такой, как ты, — умной, старенькой. И только тогда мы с тобой встретимся и тебе будет уже не так одиноко. Встретимся… встретимся... (Сворачивается в клубок, засыпает всхлипывая.)
Волк. Так молода, так наивна, так бесстрашна...
Свет гаснет.
*Стихотворение Веры Полозковой
