«ДНК творца» — это серия интервью с людьми из разных сфер деятельности, в ходе которых мы пытаемся разобраться, как эти люди находят свое предназначение, реализуют его и приходят к самоактуализации. И как то, чем они занимаются, делает их действительно счастливыми.
— Фридайвинг — это не только погружение под воду, но и опыт погружения в самого себя. На этом строится ваша авторская методика работы с учениками, этой теме посвящена книга, которую вы планируете написать. И сегодня мне хотелось бы поговорить с вами о связи фридайвинга и процессов самопознания, услышать о том, почему вы этим занимаетесь и в чем видите свою миссию. Давайте начнем с вопроса, когда и как вы нырнули в эту бездну — фридайвинг. Чего поначалу было больше — «хочу» или «могу»?
— Первые шаги в этом направлении я сделал в четыре или пять лет, когда начал учиться плавать. Мы с семьей поехали на море, и там состоялось мое погружение на глубину — первый опыт знакомства с подводным миром. Уже потом, спустя много лет, эти детские воспоминания, как мне кажется, подтолкнули меня к тому, что я всерьез захотел заниматься фридайвингом.
Мама увлеклась им первая, на год раньше меня. Она и познакомила меня с фридайвингом — благодаря ей в 17 лет я начал занятия этим видом спорта.
А первый спортивный опыт я получил, когда поехал на соревнования, где выступала моя мама. Она ныряла как официальный участник, а я присутствовал в качестве зрителя. На тренировке спортсменов мне предложили попробовать погрузиться. Я нырнул на 30 метров — очень хороший результат для первого раза. Но у меня, видимо из-за того, что жили мы тогда в Питере, то есть в условиях повышенной влажности, был постоянно заложен нос. Поэтому сразу после погружения я сильно простыл и не мог нырять несколько дней.
Так что первый опыт оказался не совсем гладким. Зато потом всё пошло гораздо легче, без каких-либо простуд и травм. Уже через несколько месяцев состоялась следующая поездка, где я улучшил свой показатель. И далее во время каждой поездки у меня получалось стабильно прогрессировать: 40, 50, 60, 70 метров — буквально на протяжении нескольких лет.
Но дело было не только в цифрах — присутствовал приключенческий интерес. Меня всё привлекало: и этот новый вид спорта, и необычный опыт, и, конечно, изучение себя самого. Плюс я понимал, что у меня есть потенциал, который я могу и хочу реализовать.
— А как вы поняли, что у вас есть потенциал? Какие-то обстоятельства помогли, или вы почувствовали это на глубине?
— Я думаю, что главную роль в этом сыграла мама. Она задала мне направление и очень плавно вовлекла в этот спорт. Я двигался небольшими шагами, и каждый раз чувствовал, что у меня есть возможность идти дальше. То, что у меня был такой тренер, помогало соблюдать тонкий и хрупкий баланс.
Если бы, например, меня не придерживали слегка, как это делала мама, а вместо этого толкали к рекордам, очень может быть, что в какой-то момент я бы «перегорел» или получил травму и не захотел продолжать.
Поэтому, анализируя тот опыт, могу сказать, что главная роль в понимании моего потенциала принадлежала моему наставнику, тренеру. Это умение — вот так поэтапно раскрывать потенциал, о котором сам человек еще не догадывается, оказалось в итоге самым важным фактором. Благодаря маме я осваивал фридайвинг так, что у меня всегда было ощущение: я могу лучше и больше.
— Сейчас, уже являясь наставником для других, как вы добиваетесь того, чтобы и вести человека к рекордам, и в то же время не сломать его? Как вам удается определить эту грань?
— Если стоит задача выйти на рекорды, то все-таки важно не переосторожничать. Слишком пологая траектория развития не приведет прорывам. С другой стороны, агрессивные темпы развития могут закончиться травмой — физической или психологической.
Я наблюдаю за тем, как развиваются мои ученики. Я вижу, как человек выполняет задания, насколько легко он это делает, и ко мне приходит понимание скорости, с которой он может безопасно освоить новый этап. Скорость эта у всех разная. Просто взглянув на человека, без практических занятий, нельзя понять, на что он способен. Нужны тренировки, наблюдение, выполнение заданий раз за разом, неделю за неделей. Вот тогда можно постепенно наращивать траекторию развития.
Но в целом спустя несколько недель наблюдения тренер уже может более-менее точно сказать, на что человек способен и какой у него потенциал. Это уже искусство наставника — чувствовать баланс через практику, рефлексию и общение с учеником.
— Я знаю, что к вам всё чаще приходят уже достаточно осознанные люди — состоявшиеся предприниматели, которым очень нравится нырять на собственные глубины риска, нащупывать в себе новые грани. Каким за эти годы стал фридайвинг с их приходом в этот спорт, как вы сами чувствуете?
— Я помню, как в самом начале во фридайвинге было очень много учеников, пришедших из других экстремальных видов спорта — из парашютного, например, или из боевых искусств.
Интерес предпринимателей к фридайвингу начался уже в последние 5–7 лет. Как раз тогда благодаря практической работе с ними мне стало понятно, что фридайвинг дает навыки, которые полезны и в бизнесе, и в обычной жизни. Наверное, в первую очередь это самоконтроль, способность сохранять невозмутимость в любых обстоятельствах, осознанно управлять своей нервной системой.
Для относительно небольшого числа практикующих фридайвинг — это и спорт, и возможность достижения результатов. Для остальных это приключение, общение с морскими животными, поездки в интересные места, где водятся акулы и дельфины. То есть это исследование внешнего мира, знакомство с красивейшими местами Земли и взаимодействие с недоступным и скрытым от глаз с помощью одного только собственного тела.
Но чтобы это делать — задерживать дыхание и погружаться без какого-либо снаряжения, при этом чувствуя себя отлично, — нужно учиться быстро успокаиваться. Также необходимы конкретные технические навыки. Во фридайвинге это очень важные задачи. И путем постепенного развития соответствующих методик, появления определенных упражнений и приемов во фридайвинге образовался целый методический пласт, который очень полезен людям в повседневной жизни — просто чтобы быть спокойным и на работе, и дома. А у предпринимателей высокий уровень ответственности и очень много стрессов, так что для них всё это особенно актуально.
— Мы сейчас говорим об определенных пике́, которые люди проходят в жизни и в бизнесе. И фридайвинг как раз учит безопасно их проходить. В одном из интервью вы говорили, что тоже имели некий драматичный опыт, когда не могли всплыть. Для кого-то такие моменты становятся чертой для принятия решения, стоит ли продолжать заниматься фридайвингом. А как это было у вас?
— Таких эпизодов у меня было много — травмы, потери сознания из-за того, что я подходил слишком близко к пределам своих возможностей. Тогда возникали сомнения и неуверенность. Но благодаря поддержке мамы в моменты неудачных нырков я воспринимал этот опыт философски — как возможность лучше разглядеть свои технические недочеты и понять, как их устранить.
Это очень сложный процесс — не так-то просто выявить подлинные причины неудачи. Есть соблазн ухватиться за то, что лежит на поверхности, — за какие-то внешние обстоятельства, на которые можно свалить вину. И сложнее всего в моменты провалов — сложных нырков, потерь сознания — найти реальную причину в себе самом, связанную со своими навыками, умениями, планированием и так далее.
Также благодаря маме у меня получилось выработать правильный подход к неудачам — негативный опыт стал для меня поводом максимально честно выявить точки роста, на которые нужно ориентироваться, и составить план тренировок на ближайший месяц, чтобы развить эти направления.
В прошлом году, когда я пытался побить рекорд — погружение на 103 метра без ластов, — у меня была потеря сознания. И нырок сам по себе был сложным. А через месяц после этого еще и намечался чемпионат мира, в котором я участвовал. И я ощущал огромное психологическое давление, тем более что на чемпионате предполагались съемки документального кино.
После моего погружения на 103 метра с потерей сознания я сделал запись в соцсетях. В ней я объяснял, как работают страхующие, как они спасают человека в таких случаях. После этого погружения я выявил пять своих ошибок, над которыми мне в течение месяца надо было поработать. В общем, к началу чемпионата мира я вернул себе уверенность — и не просто абстрактно поверил в себя, а очень четко, пройдя через этап тренировок, осознал, что я действительно готов.
То есть, когда мы получаем негативный опыт и теряем уверенность в себе, восстановить ее помогает поиск точек роста и их проработка. Этот подход выработался у меня за годы практики, и благодаря ему я справляюсь со сложными ситуациями.
— Алексей, поскольку у нас тема «ДНК творца» и мы все так или иначе творим свою реальность, чем бы ни занимались, хочется спросить: что лично вам помогает творить? Как вы настраиваетесь? Что вас вдохновляет, наполняет, заставляет обрести крылья за спиной?
— Здесь, наверное, самое важное условие — это вера. Смогу ли я, вижу ли я пути решения? Если я их не вижу, то руки опускаются, а в таком состоянии духа выйти на новый цикл не получится.
Мне помогает опыт, который я набирал с ранних лет, когда участвовал во множестве спортивных соревнований, проходя в том числе и через неудачи. И я накопил много методик, которые теперь очень мне помогают.
Если внутри нет веры в себя, возможно, она придет извне — от наставника. Когда человек посмотрит на тебя со стороны и скажет: «Не переживай — ты проиграл, но, если сделаешь вот это, все получится».
Уверенность в собственных возможностях, сформированная самостоятельно или полученная извне, и знания, что и как надо делать, — это и есть творческий процесс, который ведет к результату.
— Как, ставя рекорды, не заиграться в это хождение по грани? Как чувствовать, что вот в этой точке — всё, надо остановиться?
— Выход на самую грань возможен при поддержке надежной команды. Я, например, могу рисковать и идти на рекорд мира только потому, что знаю: различные сценарии уже просчитаны, и есть люди, которые подстрахуют, спасут в критической ситуации. Если бы у меня не было квалифицированной команды, я бы на эту грань не выходил точно.
— Как вам удалось взрастить такую надежную команду?
— Многие из этих людей — мои ученики, те, кто начинал с самых первых ступеней. Мы растили их благодаря школе и созданию сообщества. У некоторых учеников мотивацией стали уже не их личные погружения и рекорды, а обеспечение безопасности других членов команды. Эти люди выступают в различных ролях — кто-то страхует во время погружений, кто-то помогает развивать бизнес. В основном все происходит через общение — нетворк.
— В чем вы видите свой главный талант или суперспособность? И что внутри вас — ваш самый главный враг?
— Что касается способностей, я бы выделил две вещи: умение сфокусироваться и самоконтроль.
Фокус в момент погружения (даже вне фридайвинга) дает силы, чтобы собраться, сосредоточиться и верно распределить свое внимание на самые важные действия, убрав из мыслей всё лишнее.
А самоконтроль — это способность сказать себе нет. Не дышать, когда очень хочется вдохнуть, обуздать стресс, когда велико искушение поддаться эмоциям. Почти непреодолимое желание сделать вдох — одно из самых трудных испытаний для организма. Когда в легких накапливается углекислый газ, это вызывает сильнейший стресс. Поэтому залог успешного погружения — абстрагироваться от неприятных ощущений и спокойно, четко сделать то, что от тебя требуется.
А главный враг… Я бы сказал, что это избыточно широкое поле возможностей, телепроектов, каких-то дел. При установлении рекордов у меня получается хорошо сфокусироваться на главном, а в жизни это умение применить сложнее. Чем лучше у тебя что-то получается, тем больше вокруг возникает отвлекающих факторов: появляются новые люди, предложения. Так много хочется сделать, но приходится выбирать и от чего-то отказываться. Для меня это пока очень сложно.
— Есть такое понятие, как дисциплина творца, когда человек, действительно уже мастер в своем деле, берет некую аскезу, отказываясь от многого во имя того, чем он занимается. Вы можете на своем примере рассказать, от чего вам пришлось отказаться и во имя какой миссии?
— Для меня очень важно из своей профессиональной деятельности выкристаллизовывать полезные упражнения и методики, которые люди могут использовать в повседневной жизни. Именно это я считаю своей миссией.
Фридайвинг — достаточно узкая ниша, сложная дисциплина, которая имеет дело со стихией. Я понимаю, что тех, кто этим занимается, не так уж много в мире. Но из этого вида спорта можно извлечь инструменты, полезные для широкого круга людей, — как сохранять спокойствие, как управлять собой и многое другое. Для меня смысл популяризации фридайвинга состоит в том, чтобы переносить эти смыслы или инсайты из мира спорта в обычную жизнь людей.
— А почему вам это важно? То есть чем вы наполняетесь взамен, когда это происходит? Ведь вы могли бы просто нырять в свое удовольствие, но вам почему-то важно делиться своими идеями, учить людей, что-то для них открывать. Почему? Где в этом ваше личное, самое ценное зерно?
— Это желание делать что-то полезное. Просто нырять, получать удовольствие — уже неинтересно, потому что это направлено только на себя. И, наверное, я ориентируюсь на пример мамы, которая преподавала. Я понимал, что она — сильнейший фридайвер в мире среди женщин. И видел, что, занимаясь этим, она развивается, создает методику обучения, собственную школу, учит и вдохновляет людей. Возможно, если бы такого примера не было, я бы просто нырял, ставил рекорды и не занялся бы обучением фридайвингу, правильному дыханию и самоконтролю. Но мама вдохновляла и других людей, а в первую очередь — меня самого. Эта работа дает мне ощущение счастья и ценности.
— Как заниматься тем, к чему лежит душа, так, чтобы это приносило еще и деньги? И как во всем этом нащупать точку баланса, то есть не размыть свой талант, не начать считать, что это просто бизнес, «машинка» для зарабатывания денег?
— Наверное, сначала нужно очень захотеть давать людям что-то большее. Отсюда возникает желание расти, заниматься своим делом ради иных целей, нежели просто деньги. То есть это вопрос наличия внутренних ценностей. Когда есть импульс и посыл, то как именно делать, определяется уже в процессе.
— Вы сказали, что иногда приходится кому-то отказывать. Это происходит как раз по причине несовпадения ценностей?
— Да, именно так. Наверное, тут важна фильтрация на уровне кругов общения. Поскольку я вращаюсь все-таки в области фридайвинга, то плотнее всего взаимодействую со своими учениками, командой и партнерами. И проекты делаю только с теми, с кем у меня ценности если не полностью совпадают, то хотя бы перекликаются.
— Был ли у вас когда-нибудь экзистенциальный опыт, полученный путем занятий спортом высоких достижений или духовными практиками, которые обостряют восприятие реальности?
— Вообще, это то, что регулярно возникает во время погружения, — и новые идеи, и какие-то инсайты. Даже просто нахождение в необычном месте, отличном от твоего повседневного окружения, создает благодатную среду для определенных осознаний.
По сути же глубокие медитативные состояния связаны с практикой дыхания. А фридайвер всегда готовится к погружению с помощью техник расслабления, дыхания, очищения разума от посторонних мыслей. Всё это очень схоже. И я заметил, что, когда выполняю упражнения перед тем как нырять, меня посещают разнообразные идеи, в том числе связанные с бизнесом.
Когда я иду на рекорд, все иначе — тут нужен суперфокус, нельзя отвлекаться ни на что. Но если погружение неглубокое, с другими задачами, не нацеленными на достижения, можно расслабиться и пережить необыкновенный опыт. Например, ощутить себя в масштабе океана таким маленьким, сжимаемым стихией. На глубине 30 метров уже действует давление в 4 атмосферы. И при каждом таком погружении, когда тебя обнимает океан, ты переживаешь ощущение огромной ценности привычных и, казалось бы, незначительных вещей — например, возможности сделать вдох. Первые вдохи после всплытия — это невероятная ценность и удовольствие.
Наверное, это еще одна причина, почему я занимаюсь фридайвингом так много лет. Нырок, всплытие и первые несколько вдохов… они совсем не похожи на то, как мы дышим, когда ходим по земле. В эти моменты испытываешь большое счастье.
— И все-таки, если обобщить, за каким собой, за каким состоянием себя вы ныряете? Что за сокровища вы находите на этой глубине, ради которых готовы рисковать, ограничивать себя?
— Я думаю, что наиболее ценны сверхсобранность, сверхконцентрация и эффективность. Как и сама необходимость проявить эти качества при погружении и получить встряску от рутинности, обыденных событий в работе, личной жизни, семье. Погружения на глубину дают возможность взглянуть на многое по-новому. Появляются свежесть восприятия и вкус к жизни — жизни по-другому.
— Многие люди, занимаясь духовными практиками, всё думают, чем бы им заняться. А вы об этом не думаете, но каждый день просто действуете, оттачиваете свой навык, творите в материи, по сути…
— Да, это так. Если честно, я не очень понимаю, зачем погружаться в мудрствования, если есть то, что захватывает мое внимание каждый день. У меня есть спорт, есть бизнес, который приносит пользу. И я просто занимаюсь всем этим — мне не нужны дополнительные причины и обоснования. Думаю, для многих людей это может стать ключом к пониманию, что иногда надо просто делать, а не только витать в духовных «облаках»/ практиках. Во всем важен баланс.
— Алексей, мы переходим к главному вопросу — о ДНК творца. Какая у вас сейчас самая сильная творческая мечта или, может быть, самый большой вызов?
— У меня есть спортивные вызовы, но я бы не назвал их большими. Скорее это планы по развитию, движение к новым рекордам. Я ставлю перед собой задачи каждый год, так что это стало частью рабочего цикла, тем, что дает мне четкую структуру действий и ежедневного расписания.
В области общественной деятельности — это развитие школы. Сейчас у нас полторы тысячи тренеров в мире по фридайвингу. И дальнейшие большие планы — увеличить количество школ, создать пространства, где люди смогут безопасно учиться погружению на глубину, исследовать себя и свои возможности.
У нас есть некоторые идеи по изменению концепции школ. Сейчас это школы фридайвинга, а в дальнейшем мы хотим сделать из них пространства, где изучают еще и дыхательные практики.
В этом году мы открыли детское направление — стратегически очень важное для развития. Во фридайвинг уже стали приводить детей с 4 лет, и нам это интересно с точки зрения взращивания молодого поколения будущих чемпионов. У нас есть команда амбассадоров, которые готовы обучать детей, с ранних лет прививая им принципы безопасного погружения.
Таковы наши главные цели, и они очень сильно меня вдохновляют. А что касается творческой мечты, хочется написать книгу как выражение всего моего опыта. Сейчас я частично реализую эту потребность благодаря публичным выступлениям. Они важны для меня и в принципе нравятся как процесс. Но системно осмыслить все свои идеи и изложить их на страницах книги — моя самая большая творческая мечта.
— Алексей, помимо имеющихся у вас спортивных достижений вы еще и довольно публичный человек. Часто выступаете на мероприятиях, даете интервью, недавно снялись в фильме. При этом говорите о себе в очень скромной манере. У меня вопрос: как человеку сделать свое эго «ручным», не допустить, чтобы оно раздулось в один момент от мысли, что ты, по сути, уже всего уже добился?
— Интересный вопрос. Я отлично понимаю ценность того, чего добился в своей области. Но также я осознаю́, что в масштабе всех существующих в мире областей, знаний и умений мой путь — всего лишь один из миллионов вариантов развития. И это приземляет очень быстро.
В мире огромное количество суперуспешных людей — в бизнесе, спорте, искусстве. Гибкость взгляда на себя помогает сохранять баланс и не чувствовать какого-то необоснованного, иллюзорного превосходства над другими. И еще очень полезно общаться с людьми, которые достигли выдающихся результатов в самых разных сферах. Кстати, многие из них достаточно скромны. Они знают, что позерство отнимает много сил, времени и энергии, но при этом не несет никакой пользы.
— То есть не надо прикладывать сверхусилий, чтобы сиять, если ты сияешь внутри для самого себя?
— Конечно. Направляя внимание на свои ключевые зоны роста, ты сразу понимаешь, что надевать корону рановато. Никакие внешние символы успеха не добавят тебе ощущения, что ты ценен тем, что ты делаешь. Только то, что тебя по-настоящему реализует как личность, является ценностью и движущим фактором. Для меня это фридайвинг — погружение, и все свои силы я направляю туда. Остальное — уже отвлекающие, малозначимые вещи.
— Так кто же для вас истинный творец? И в чем проявляется то самое ДНК творца?
— Творец — это человек, который, посмотрев на мир, видит, что он может сделать в каждый момент времени. Человек, стремящийся привнести в мир что-то нужное, полезное, значительное. Тот, кто создает уникальный продукт, сервис или произведение искусства, кто организовывает, строит системы, открывает новые смыслы в привычных вещах, вдохновляет, мотивирует, развивает. Вот кто такой творец. А ДНК творца — это, наверное, способность к такому созиданию.
— К созиданию того, что станет отражением его сути?
— Да. Создать что-то, что не является твоим отражением, наверное, даже не получится — это невозможно. Созидать можно лишь в той области, с которой у тебя есть резонанс, которая вызывает восхищение и сильнейший интерес.
— Алексей, спасибо вам! Это было захватывающее совместное погружение.
За помощь в подготовке интервью благодарю команду Bookwings — Екатерину Королеву и Муслима Чеченова.
